приятно посмотреть для разнообразия: твари на них мирные и изображены в естественной среде обитания, а не как обычно. Тут нет трехголовых гидр, нападающих на города; василисков, глотающих младенцев; оборотней, предающих любимых; или фениксов, которых топят.
Я взрывом выбиваю огромную дверь в сад. Вот они. Луна в церемониальном плаще до пола стоит рядом с Энклином Принцем. Стэнтон, Джун и Дион в серых комбинезонах. Их окружают несколько послушников. К счастью, щита, как на кладбище, нет.
Луна стоит к нам спиной, шепчет молитву и огромной косой сносит гидре голову. Гидра ревет от боли, Стэнтон удерживает ее, а Луна машет косой дальше. Желтая кровь брызгает струей в металлический котел. Грейвсенд вопит в клетке. Мы кидаемся вперед. Джун возникает у меня за спиной, обхватывает меня руками и пинает. Я вызываю огненные крылья, взлетаю и стряхиваю Джун, которая падает на землю. Я лечу прямо к Энклину, который открывает урну, но молния из жезла послушника бьет прямо мне в жилет. Мир вертится, я отлетаю к бронзовым шипам на решетке, но вдруг останавливаюсь на полпути и падаю в куст.
– Почти, – говорит Пруденция, помогая мне встать. Я не успеваю ее поблагодарить, когда мы видим, что Дион и Стэнтон насели на Айрис.
– Сделаю все что смогу.
– Осторожнее! – ору я, когда она бежит вперед.
Я вырубаю послушника огненной стрелой и пытаюсь подойти к Луне. Из урны выпустили привидений. Губы у них шевелятся, но слов не слышно. Только вой, такой же, как ночью на кладбище, даже хуже – тоскливее, злее. Все это чувствуют, но битва продолжается. На этот раз Луна хочет убить их костяным кинжалом. Я создаю огненный шар, но меня хватает послушник, сбивая прицел.
Луна быстро проводит кинжалом забвения по горлу матери, потом по горлу отца. Серая кровь льется в котел, а призрачные тела падают в траву и исчезают. Она смешивает кровь с порошками и жидкостями, которые я не узнаю́, а потом поворачивается к клетке Грейвсенд.
Я наконец сбрасываю с себя послушника, ко мне бежит Стэнтон, но красная молния бьет его в бок. Он падает. Кожа его мерцает, как будто его прожигают изнутри. Я оборачиваюсь.
У входа в сад стоит Брайтон с жезлами в обеих руках, а над ладонями Марибель плавают шары темно-желтого пламени. Они летят вперед, как стрелы, и Дион падает на землю.
Я потрясен, но я должен защитить Грейвсенд. Энклин заступает мне дорогу, и я дерусь так, будто делаю это всю жизнь: кулаком в живот, локтем в подбородок, ногой в колено. Я готов к последнему удару, но внезапно он выхватывает нож и ранит мне руку. Энклин замахивается ножом снова и неожиданно вспыхивает.
Ревущая стрела темно-желтого пламени срывается с ладоней Марибель. Она не опускает руки, пока крики Энклина Принца не затихают.
В ее глазах нет сожаления.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Ты его убила, – говорю я.
– Она следующая, – говорит Марибель, заметив Джун, и несется к ней.
Луна открывает клетку Грейвсенд, но я кидаю ей в плечо огненную стрелу. Луна падает. Я выхватываю из клетки птенца и прижимаю к груди. Даже с учетом Брайтона и Марибель битва складывается не в нашу пользу. Стэнтон и Дион пришли в себя и стали еще злее обычного. Зелье почти готово, нужна только кровь Грейвсенд. Я поднимаю нож конца.
– Прости, – говорю я Грейвсенд, которая смотрит на меня восторженным взглядом. Я был первым человеком, которого она увидела в своей жизни, и я должен принести ее в жертву ради мира, который она никогда не увидит.
Это неправильно, я не могу…
Клинок выбивают из моей ладони, и Луна втыкает его прямо в сердце Грейвсенд, сидящей у меня на руках. Ее короткий крик вмещает всю боль мира. Я смотрю в ее глаза, пока в них гаснет огонь. Я не могу пошевелиться. Луна вытаскивает клинок из раны и бьет им меня в живот. Боль вспыхивает еще сильнее, когда она проворачивает нож. Она вырывает у меня из рук тельце, и я падаю на спину, глядя на Венценосного мечтателя. Яркий звездный свет меркнет, когда я закрываю глаза.
Я слышу крики и надеюсь, что с ребятами все хорошо. Я хочу, чтобы они убежали и спрятались. Здесь все уже решено. Я вынимаю кинжал из раны и зажимаю ее, пытаясь дышать. Я смотрю вверх и вижу, как Луна льет в котел темно-синюю кровь. У меня нет сил кричать – придется беречь каждый вздох. Луна отступает от котла на шаг и бросает в него мешочек звездной пыли. Над котлом вспыхивает прозрачное пламя, пахнущее дождливыми вечерами в парке и пожаром. Луна вся дрожит. Она зачерпывает зелье в круглую бутылочку, похожую на пустой снежный шар. Эликсир словно грязная морская вода.
Красная молния прошивает воздух, разрывая котел на куски и попадая Луне прямо в живот. Глаза ее расширяются, и она падает, хватая ртом воздух. Эликсир выплескивается из бутылочки, но бо́льшую часть она сумела сберечь. Я пытаюсь подползти к ней. Я вылью его и отвернусь от Луны, пока она будет умирать.
Ко мне бегут Брайтон и Марибель.
– Ты выживешь, – сообщает Брайтон, опускаясь на колени рядом со мной.
– Остановите ее, – говорю я, когда Луна пытается поднести зелье к губам.
Марибель наступает ей на руку и забирает бутылочку.
– Почти-почти, – глумится она.
Брайтон подходит к Луне и наклоняется над ней.
– Ты говорила, что я просто пешка, и вот посмотри, кто тебя остановил. – Он протягивает руку, и Марибель вкладывает в нее зелье. – Кто победил?
– Вылей, – говорю я.
Но он этого не делает. Сердце предательски щемит. Кое-кто стремится к могуществу не меньше Луны.
– Брайтон, не надо, это зелье не проверено. Ты умрешь, как папа.
Брайтон смотрит на эликсир.
– Лучше так, чем жить без силы.
Мой брат смотрит на Венценосного мечтателя и до последней капли выпивает Кровь жнеца.
Благодарности
«Сын вечности» уничтожал меня вновь и вновь, но мои многочисленные герои собирали меня из осколков.
Эндрю Элиопулос – блестящий, великолепный редактор, который погрузился в этот мир вместе со мной до такой степени, что легко мог представить небожителей, пролетающих за окном. Я не написал бы книгу, которой горжусь, без его руководства. Он помог мне выпустить на свет историю, которая была со мной больше десяти лет. Спасибо ему за терпение в те дни, когда я пропустил дедлайн, потому что переписывал книгу. И когда я пропустил еще один дедлайн. И еще один, да.
С Бруксом Шерманом мы отлично задротили вместе, и ему я обязан переходу к жанру фэнтези. Мы ГОДАМИ болтали о комиксах и супергероях, и я страшно рад, что в каноне появились Чароходы и К°.
Спасибо всей моей семье из HarperCollins: Розмари Броснан, Сари Мюррей, великолепному Майклу Ди Энджело, Одри Дистелькамп, Джейн Ли, Тайлеру Брайтфеллеру, Сюзанн Мерфи, королеве инди Кэти Фейбер, Лиз Байер, Кейтлин Гэринг и Брае Рэйджин. И тонна любви дизайнеру обложек Эрин Фитцсиммонс и художнику Кевину Тонгу, создавшим прекрасную, легендарную обложку, от которой у меня на глаза наворачиваются самые настоящие слезы. Спасибо вам всем за то, что вы сделали, и то, что вы делаете.
Спасибо моим иностранным издателям за то, что мои истории стали доступны всему миру, и моим агентствам за то, что послужили мостиком.
Джоди Ример сразу очаровала моя магическая команда. Она влетела в этот мир вместе со мной, как будто была там всегда.
Джулиан Дели великодушно занималась моим сайтом и кучей других вопросов, чтобы я мог сосредоточиться на книге.
Моя мама, Персида Роза, никогда не осуждала меня за то, что я творил заклинания с помощью игрушечных палочек, призывал демонов Книгой теней и смешивал зелья из всего, что находил в холодильнике. И она всегда-всегда следила, чтобы у меня были тетрадки и компьютер, где я мог бы писать свои фанфики. Иначе я бы взорвался.
Хотя это фэнтези-книга, моя команда из авторов современных романов во многом