Читать интересную книгу Антизомби - Александр Иванин

Привет, приплыли. Гитлер не фашист. Фашизм — наше светлое завтра. Концлагерей не будет, только давайте негров в Сахару отправим и все станем жутко духовным объединением. А Иосиф Джугашвили — икона славянофилов. Я посмотрел на тупое и злое лицо, встретившего нас, Кистеня. Конечно, духовностью он так и светился весь.

Спорить не хотелось, да и опасно было спорить. Эх, услышал бы это мой дед, воевавший с начала 1944 до сентября 1945, протопавший в кирзовых сапогах половину Европы и повоевавший в Японии. Для него слово фашист — было страшнейшим ругательством и оскорблением. Память о войне было тем, что мучило его и поддерживало одновременно. Я помню слезы стариков ветеранов, собиравшихся у нас дома два раза в год.

Андрей, умница и надежда своей мамы, действительно русский парень, умный и талантливый рассказывает мне о своем духовном лидере Муссолини, повешенном, кстати, своими же соотечественниками вниз головой на городской площади.

— Андрей, людей сейчас вообще может не остаться, посмотри, что на улицах твориться. Мы семьи сейчас пытаемся спасти. А ты мне о государстве духовно объединенных фашистов рассказываешь.

— Мы тоже спасаем мир, — Андрей откинул плотную тюлевую занавеску окна столовой.

За окном на свежее сколоченных виселицах болтались трое зомбаков. Или вернее два были зомбаками, а третий был еще живым. Зомбаки тянулись к нему, разевали рты и зловеще вращали жуткими глазами. Подвешенный за руки человек в драном охотничьем камуфляже в ужасе трепыхался, пытаясь увернутся от жадно тянущихся к нему лап.

— Вы из зомбаков морфов откармливаете, — язвительно заключил я.

— Нет. Это казнь. Мы этих бандитов поймали, когда они беженцев грабили. Детей убили к тому же. Вон тот самый и убил, — Андрей, яростно сверкнув глазами, дергано махнул рукой в сторону окна.

— Андрей, а где Галина Ивановна?

Андрей сразу осунулся, бесноватый блеск в его глазах погас.

— Умерла год назад. Рак у нее был. Вы же ей лекарства оплачивали. Помните?

Лечение мы действительно оплачивали, но я не думал, что это онкология. Мне было искренне жаль эту честную и принципиальную женщину.

— Прости, пожалуйста, я не знал.

— Нет, все в порядке. Она не хотела, что бы ее видели мертвой. О ее смерти знали только самые близкие.

Это очень было похоже на Галину. Тихушница и сверх самостоятельная эмансипе с характером, крепким как броня. Даже о необходимости лечения и нехватке у Галины денег я узнал только потому, что в ее отсутствие курьер принес бумаги со счетами на лечение и лекарства к нам в офис. Секретарша, по ошибке, вскрыла полученный от курьера конверт с бумагами и передала их мне. Это действительно было счастливой случайностью для Галины. Отнекиваться от помощи ей не пришлось. Я соврал ей, что ее расходы на лечение покроет корпоративная медицинская страховка на сотрудников нашей компании. Деньги за ее лечение в медицинскую компанию тогда повез я лично и к тому же налом.

Тут с улицы донесся звук автомобильных моторов. В окно было видно, как около гаража остановились два джипа и грузовик. Первый джип был пикапом, в кузове которого стоял на турели целый ПКМ. Пикап был обшит металлическим щитами и выкрашен в камуфляжную расцветку. На морде пикапа красовался клиновой отвал, с торчащим снизу блестящим ножом для срезки верхнего слоя грунта. Наверное, отвал они сняли с маленького трактора Владимировец. Остроумно, ничего не скажешь. Мне стало стыдно за свой зомбобой. Вот это настоящий зомбобой. В окнах и на лобовом стекле стояли самодельные металлические жалюзи. Вторая машина была не менее эпической чем пикап. Это был точно какой‑то америкос: или шевроле, или додж. Массивность транспортного средства и спаренные колеса на заднем мосту говорили именно об этом. По крайней мере, я такого раньше не видел. Защищен он был также как и пикап, но вместо отвала на морде монстра красовался отбойник из металлических труб. На крыше машины красовалась шестигранная башня с открытым люком, из которого торчала голова стрелка. Я не мог разобрать ствол, какого оружия торчал из башни. Двери распахнулись и из автомобилей, достойных сниматься в Безумном Максе, вышла не мене эпическое воинство. Трое бойцов были в настоящих блестящих кольчугах, наручах, поножах и наглухо закрытых мотоциклетных шлемах. На остальных были мотоциклетные черепашки поверх спортивных курток или мотоциклетные кожаные куртки со встроенными щитками и те же мотоциклетные шлемы. Все были вооружены. На двоих бойцах со снайперками были камуфляжные костюмы леший.

Грузовик был обычный армейский ЗИЛ, но он тоже был оснащен отбойником из труб и навешенными металлическими листами на кабине. Из кузова вооруженные боевики с армейском камуфляже выкинули четверых связанных людей: трех мужчин и одну женщину. К пленным относились вообще наплевательски. Их просто выбросили на асфальт через открытый задний борт как мешки с мусором. Один из пленных задергался рыбкой. Тоже знакомо. Ему хребет перебило — результат неудачного приземления.

Пленных оттащили в сторону одного за шиворот, другого за ноги, женщину тащили за длинные каштановые волосы. Сложно описать мои ощущения в данный момент. На бессмысленную жестокость я в первую чеченскую насмотрелся.

Из грузовика начали вытаскивать какие‑то мешки и свертки, а затем аккуратные зеленые ящики, сделанные из фанеры или еще чего- то подобного.

В вестибюле столовой загрохотал топот подкованных железом обуви, сопровождаемый еще и металлическим бряцанием. В столовую вошла тяжелая пехота фашистов в кольчугах и мотоциклетных шлемах. За тремя легионерами шлепала по бетонному мозаичному полу прочая воинствующая братия. На латниках были видны обильные следы крови и грязи. Мертвечиной от них разило с дальнего конца зала.

Увлекшись нетривиальной картиной, я не заметил коренастого лысеющего пузатенького мужичка в усами. Он подошел к нам как‑то сбоку. Увидев мужичка, Андрей радостно вскочил и выбросил вытянутую руку в римском приветствии.

— Зиг хайль! — выкрикнул он.

Это они так Гитлера для себя авторитетом не считают.

— Зиг! — приветствовал его коренастый, вскинув полусогнутую руку, почти не отрывая локоть от бока.

Одетый в обычный армейский камуфляж, даже с натянутой поверх куртки сетчатой с карбоновыми щитками черепашки, усатый выглядел как типичный прапор. Простоватый на вид мужик немого за сорок среднего роста с толстыми волосатыми пальцами. Не тянул он на фюрера. На полицая — да, но до фюрера ему было далековато. Я так думал до тех пор, пока он не взглянул на меня своими глазами болотнорыжего цвета.

Я видел такой взгляд единственный раз в жизни, когда был в Амстердаме. Мы туда ездили компанией из трех семейных пар. Встретил нас там один из родственников ехавшего с нами Володи, моего друга, который погиб за год до прихода Большого песца. Его родственник — бывший моряк торгового флота СССР, эмигрировал туда еще в далеком 1988. Открыл там свое дело по торговле всякой электроникой для морских путешественников и просто для тривиальных любителей ходить по морю. Жил он прямо на воде в старом катере, там у него была оборудована большая квартира, отличавшаяся от обычной, только «водоплавающим» уклоном. Он организовал нам экскурсию по самым экзотическим местам старого города. Приводил он нас и в салон мадам Рут. Каким образом у них были выстроены отношения, я даже задумываться не стал, но на лицо было, что они знают друг друга давным–давно, отношения между ними вполне дружеские и открытые. Рут была хозяйкой салона для садо–мазохистов в подвале старинного каменного дома, на первом этаже дома был магазин соответствующей атрибутики, одежды и сопутствующих товаров, а также большой книжный магазин. Тогда меня поразил взгляд мадам Рут. Властный подавляющий волю уверенный взгляд, он поглощал полностью, вызывал оцепенение. Две холодные голубые льдинки на гладком холеном лице матроны балансирующей на пороге зрелого возраста, от которого оставалось совсем чуть–чуть до недалекой старости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});