– Конечно, присаживайтесь, – ответил Артемьев. – Мы сами хотели найти кого-то из здешнего руководства, узнать, что можно, про здешнюю жизнь. Мы хотим переночевать в поселке и утром ехать в Демидовск.
– Знаете, когда в поселок приезжают люди без конвоя РА, я всегда подхожу. Так спокойнее, погляжу на приезжих, предупрежу, что у нас очень строгие законы и нарушать их не следует. Объясню, что, если люди хотят как следует выпить и отметить приезд, им лучше оставить огнестрельное оружие у меня в офисе и забрать его уже протрезвевшими. А то, знаете, было пару раз такое, что мужики напивались и глупо вели себя. Стреляли в воздух, один раз даже пьяная перестрелка завязалась. Нехорошо это и худо заканчивается. – Капитан отпил из кружки сока и аккуратно поставил ее на стол.
Я заметил, что повар, Ильхом, вроде относится к участковому с нескрываемым уважением. Без боязни. Именно с уважением.
– А что стало с теми, кто стрелял? – поинтересовался Толик.
– Дуэлянты через полгода закончат шпалы таскать – уже почти пять лет прошло, а простые хулиганы штраф заплатили по тысяче экю. Наша мировая судья очень строго относится к огнестрельному оружию. Сами понимаете, в Речном двести тридцать два ствола, это только автоматы и винтовки, дробовиков сто сорок, а сколько пистолетов, даже я точно не знаю. Но вы, я смотрю, вообще не пьете сейчас? – Участковый внимательно, можно даже сказать, заботливо осмотрел сидящих за столом. Остановился взглядом на моих синяках и ссадинах, нахмурился.
– Нет, мы напиваться не собираемся. Не подскажете, где здесь гостиница? А то устали с этим переездом, неохота в Демидовск на ночь глядя ехать, – спросила Олеся.
– Вон видите зеленое здание? Это контора рыболовного кооператива, за ней наша гостиница. Поселок расстроился, вот и не видно с площади ни таверны, ни гостиницы. Ладно, приятно отдохнуть. Кстати, в таверне отличное пиво и раки. И драк там хозяин не допускает. – Капитан еще раз поглядел на мою бровь, погрозил мне пальцем, поправил на поясе кобуру с большущим револьвером и ушел.
Глава 8
Демидовск. Территория Протектората РА.
22 год, 4-й день 10-го месяца
Мы въехали в город через Южные ворота. Нас уже привычно проинструктировали о запрете на ношение длинноствольного оружия в городе, об ответственности за стрельбу из пистолетов, вручили план города, поздравили с прибытием и пропустили, предварительно объяснив, где находится отдел кадров протектората.
Сегодня утром мы все встали пораньше и выехали из Речного в половине шестого. Хотелось поскорее добраться до конечного пункта, причем всем. Хоть и говорят, что понедельник день тяжелый, но начинаем мы все новое в основном с понедельника.
Выезжая из Речного, я обратил внимание на массивную «Тойоту Бандейранте». Картинно облокотившись на нее, рядом стоял капитан Абросимов. Дождавшись, когда все восемь машин из нашего конвоя выедут на дорогу к Демидовску, он помахал нам вслед рукой, сел в машину и уехал.
Дорога была хорошо укатана. Причем явно техникой посерьезнее обычных машин, похоже, грейдеры и катки работали. Часть ее покрывала щебенка, получалась нормальная такая двухполоска. Вдоль дороги тянулись убранные поля, но не так много, как возле Москвы или Новой Одессы.
Разок проехали мимо карьера, где добывали какую-то руду. Пришлось пропустить колонну самосвалов «сканий», груженных ею, иначе на этом участке дороги не разъехались бы.
По краю отгороженной территории проехали мимо самого промышленного района. Большущие корпуса, дымящие трубы, тяжелый, низкий шум больших механизмов, который был слышан далеко, даже в кабинах машин. Серьезное производство, очень. Настолько, что я, хорошо поработавший на крупных оставшихся от Союза предприятиях, был впечатлен такой концентрацией разнообразных заводов.
От промзоны шли железная дорога, отличная автомобильная дорога с укатанным полотном из крупной речной гальки, с глубокими кюветами, даже со знаками автобусных остановок и пешеходных переходов на перекрестках возле небольших поселков. И железка, и автомобильная дорога исчезали за невысокими горушками, через которые мы переехали и увидели сам Демидовск.
Уже на улицах я крутил головой по сторонам, стараясь понять, что это за город. Олеся в Речном решила вести свою «тойоту» сама, тут все-таки было намного прохладнее, так что она опять рулила передо мной.
Мы ехали через местный спальный район. Двухэтажные, разноцветные, покрытые окрашенным профнастилом длинные дома, причем, как я понял, один подъезд приходился на одну квартиру. Дома щитовые, как в Аламо или Шалако. Зеленые крохотные лужайки возле подъездов, прислоненные к крылечкам велосипеды, несколько машин на стоянках. На лужайках валялись детские игрушки. Парочка молодых мам с колясками спешила куда-то с утра пораньше. Между домами виднелось несколько маленьких детских площадок с качелями и каруселями.
Множество разновозрастных детей спешило в школу, расположенную чуть дальше по улице. Школьный двор был засажен деревьями, отличные спортивные площадки с футбольными полями и волейбольные площадки зеленели свежей травой. Заметил пару баскетбольных щитов на заасфальтированной площадке. Само здание, кстати, было кирпичным. Из красного керамического кирпича, причем очень яркого.
На лавочках возле домов сидели старушки, явно проводившие внуков учиться. А вот дедов видно не было вообще. Видимо, потребность в мужчинах полностью перекрывала все пороги возраста. Впрочем, у меня в Ташкенте с десяток знакомых работающих токарей давно перевалили семидесятилетний рубеж. Так что дело и для стариков наверняка есть.
Через три однотипных квартала повернули налево, на площадь Геологов. Под руководством дедушки в униформе расставили машины на большой стоянке, достали документы и пошли в двухэтажное бревенчатое, потемневшее от непогоды здание.
– Володя, а что мне говорить? Я боюсь регистрироваться под своим именем. – Олеся ухватила меня за рукав и остановила на пороге здания.
– Знаешь, я не думаю, что они сильно интересуются настоящими именами поселенцев. Покажешь свою айдишку, и все дела. Ты ведь на завод вряд ли хочешь устраиваться? Ну если хочешь, записывайся под моей фамилией, я только рад буду, – ответил я, беря девушку под локоток. Поднявшись, открыл тяжелую створку двери и пропустил задумавшуюся Олесю вперед.
– Ты что, делаешь мне предложение? – спросила она, остановившись перед длинной стойкой со служащими отдела кадров, напротив которых уже толпились наши попутчики. – Ты же меня совсем мало знаешь, может быть, я вредная стерва?
– Да, я делаю тебе предложение. Олеська, выходи за меня замуж, я без ума от тебя, я тебя очень люблю. Вот так, и мне все равно – стервочка ты или нет. Пожалуйста. – Я чувствовал себя так, будто шагнул на шаткий мостик над пропастью, – страшно до жути и волнительно до головокружения. Сердце стучало так, что грозило выскочить через грудную клетку наружу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});