из которых искренне желал, чтобы столь сильная и важная сущность обратила на него свое внимание…
За последнюю неделю бог ощутил обрывание сразу двадцати нитей, которые связывали его с ключевыми игроками в Евразии. Резкие рывки с привкусом столь знакомой энергии, что чуть было не высосала его целиком… Опасный, очень опасный противник.
«Надо заканчивать с этим», решил бог и мысленно потянулся к одной из своих самых первых нитей, отдавая приказ на срочное устранение столь мешающего ему противника.
Будет шумно, грязно, что-то может выползти наружу… Но нет никого, кто справился бы лучше его первого ученика…
* * *
Контора. Это же время
Моу устало зашел в свой кабинет и сразу же направился к закрытому шкафу.
— Сейчас именно тот самый момент, — тихим голосом уговаривал сам себя эльф, отпирая дверцы и вытягивая из потайной ниши запыленную бутылку, в которой плескалась светящаяся серебристая жидкость.
Кровь единорога — лучший напиток в мире, который не только дарит истинное наслаждение тому, кто её пробует, но и передает часть сил своего предыдущего хозяина. Сильные и кровожадные твари, которых эльфы называли самыми опасными хищниками на Земле. Сильнейшие отряды жителей лесов опасались выходить даже против одного подобного создания. Тот же, кто удостаивался чести победить столь мощного противника, навсегда оставался в памяти древнего народа как один из сильнейших воинов.
— Две сотни штук… — припомнил Моу рассказ своего отца, Лоруэаля, который много что рассказывал о том существе, с которым молодому эльфу сейчас приходится работать.
— В одиночку убить двести единорогов… — ещё раз повторил про себя эльф, после чего сделал маленький глоток чудодейственной жидкости.
Секунда — из полумертвого от усталости эльфа не осталось и следа. Перед большим шкафом стоял целеустремленный первородный, который знает свою силу и готов воспользоваться ей в нужном направлении.
— Не все сразу… — с огромным трудом Моу вновь запечатал бутыль и вернул её в тайный отсек.
Нельзя выпивать все сразу, запасы этого средства подходят к концу, ещё пара тысяч лет, и никто даже не вспомнит о том, какой эффект даёт эта кровь.
«Держись Симаргла, но не становись его марионеткой. Покажи, что ты готов дать отпор, тогда он куда серьезнее будет к тебе относиться», пронеслись в голове слова умершего отца.
Молодой эльф долгое время не понимал, что же столь опытный воин, как Лоруэаль, умудрился найти в этом существе. В его глазах никогда не было угрозы, жесткости или ненависти. До последних событий они вообще ничего не выражали, кроме искреннего интереса к происходящему.
Зато насколько огромным получился контраст, когда Моу увидел безумную ярость и желание уничтожить все вокруг, приехав на место гибели одного из патриархов. Именно тогда эльф понял, что не зря вел себя так, как велел его отец.
Что уж говорить о том видео, что ему предоставил один из молодых вампиров Богдана? А сражение против доброй трети совета Конторы, которое можно приправить весьма успешное противостояние безумно сильному демону, которого так и не удалось уничтожить, лишь загнать назад в Ад, пожертвовав большей частью сил всей подчиненной Моу организации.
«Может стоит самим его прикончить, чтобы не возникло больше проблем?», мысленно передразнил эльф одного из своих собратьев из Африки. Совсем голову потерял, работая с местным населением. Так и хотелось сказать: «Иди, попробуй прикончить того, кто с легкостью убил такое количество сильнейших существ Евразии. И подумай, что он сделает с остальными, если у тебя не выйдет?»
Но это было бы недипломатично.
«Данное решение не должно основываться…»
— Идиоты, — в сердцах выругался эльф и полез за коньяком, который пусть и не оказывал такого опьяняющего эффекта, как на людях, но неплохо расслаблял и позволял сбросить стресс, что очень необходимо морально вымотанному эльфу в данный момент времени.
Глава 29
Разумов не собирался вырываться из моего цепкого захвата, но продолжал копить силы, явно планируя дать мне максимальный отпор. Я ощущал всю ту энергию, которая проходила через него, но пока что ничего не делал, ибо понятия не имел, чем закончится наша беседа.
Да, развоплощённый зверь внутри моей души бесился, желая крови и максимально жестокой мести. Он к этому привык, жаждет этого и не видит никаких проблем при достижении этой цели. Меня же почему-то начало коробить. Едва ли не в первый раз за всю свою безумно длительную жизнь мне хотелось оставить в живых того, кто пытался меня убить.
Пусть я древний и очень старый монстр, но вряд ли кто-то представит, что такое моральное одиночество, сопровождавшее меня на протяжении чуть ли не 99% моей жизни. Поэтому я так осторожно отношусь к ним, стремясь не нанести настоящий вред. Они и так уже пришли к тому, что с легкостью могут уничтожить не только друг друга, но и всё живое на планете, мне нет никакой необходимости делать хоть что-то для этого.
Все эти гномы, эльфы… Многие из них кичатся тем, что куда лучше людей, что выше их, считают человечество — второсортными отбросами, которые временно начали господствовать на планете.
Может они и правы, но я очень сильно в этом сомневаюсь. История человечества на Земле пока что слишком короткая, а они уже умудрились дойти до подобного этапа развития. Никому из ранее существовавших цивилизаций подобное не удалось. Кто знает, может я и их переживу, расстраиваясь потом из-за того, что в очередной раз придется в течение длительного срока жить чуть ли не в одиночестве.
За спиной висел Разумов, а я о фигне всякой думаю, уж лучше решить, что с ним делать. Воплощать в реальность свои стандартные правила и протоколы или отойти от них и нарушить собственные принципы? Чем же меня эта гадина так зацепила, блин? Только Алиса могла бы похвастаться таким же произведенным эффектом среди всех остальных существ. Даже давно почившие гномы не могли бы похвастаться таким уровнем моего отношения к ним.
— У тебя есть очень маленький шанс выжить, — обратился я к полковнику, повернувшись в его сторону. — Для этого тебе надо ответить на все мои вопросы. Верховному инквизитору, кстати, я такой возможности не предоставил.
— Он мертв?
— Он и вывел меня на тебя, — тут я слегка соврал, не буду пока рассказывать о моём влиянии на большой пожар, случившийся в одной из церквей неподалеку от кольцевой.
— Я выберу свой путь, — пафосно заявил ведьмак и быстро выбрался из моих пут, каким-то одним заклинанием перерезав тянущиеся к нему щупы.
Кому это он врать пытается? Я вижу в его глазах бешеный страх и неуверенность в себе, когда он смотрит в мою сторону. Внедрение воспоминаний не прошло бесследно. Сколько ему лет? Около сорока, если не ошибаюсь. Он даже представить не может, как это — жить так долго и не сойти с ума, что уж говорить о чем-то ином?
Убежать он не пробует. В его руке появился черный меч, тело укуталось в такие же темные доспехи, полностью прикрывающие все части тела своего владельца. Вокруг него быстро появляться десятки сфер и старославянских символов, в которых сконцентрированы весьма опасные заклинания.
Решил подороже продать свою жизнь? Глупо, была бы моя искренняя воля — он валялся бы уже мертвым. Вот почему он не желает прислушаться к голосу разума, который совершенно точно нашептывает ему: «Не майся дурью, тебе не выйти победителем. Сделай то, что он просит, останешься в живых не только ты, но и твоя семья».
Нет, блин, он поиграться решил. Ладно, дам ему этот шанс. Не воспользоваться возможностью вытянуть дармовой энергии — самый настоящий грех.
Я не стал менять ни позу, ни выражение лица, но из моей груди в сторону ведьмака вылетели сотни щупалец, проявившихся даже в реальном мире. Разумов со всей яростью пытался перерубить их, но на месте одного уничтоженного возникало сразу два, там, где он сносил пять — появлялось десять.
Пара секунд — мои щупы отринули назад, неся в себе все те силы, что полковник потратил на возведение магических защит и атакующих заклинаний вокруг себя. Неплохо, почти половина процента от моего общего резерва, вот это его накачали, блин.
Даже подобное фиаско не заставило Разумова отказаться от сражения. Он с диким ревом побежал в мою сторону, неумело замахиваясь клинком так, словно