опытнее меня, но… — безнадежно махнул рукой. — В тот день мы потеряли двух лучших ребят. А я остался жив, благодаря боссу. Это не я защитил его, а он меня. Неправильно получилось как-то. Поэтому, я обязан ему жизнью и готов во всём помогать тебе. Тоже руки чешутся надрать уши тем долбоёбам, кто устроил это
— Ещё бы знать, как это сделал, — проговорила с грустью и осторожно пригубила чай.
— Не бойся, не отправлено, — с улыбкой подбодрил он.
— Ну не знаю. В прошлый раз из-за твоего коктейля меня вырвало.
— Это потому что ты пила его не как алкогольный коктейль, а как чай. Да ещё и залпом сразу два стакана. Вот твой слабый организм и выдал тебе всё обратно.
— С чего это вдруг слабый?! — возмутилась такому диагнозу.
— Да по тебе же сразу видно, что ты пить не научена, — махнул на неё рукой и съел на этот раз шоколадное драже.
— Всё-то вы по мне сразу видите! Откуда ж вы все такие опытные взялись?!
— Работа такая, — спокойно пожал плечами Дима, кинув в рот очередное драже.
— Ты какую работу имеешь ввиду? Бармена или телохранителя?
— И ту, и другую. Я вообще очень ценный кадр.
— То, что «кадр», с этим не поспоришь. — Улыбка непроизвольно заиграла на губах.
— Ого! — Он удивленно присел на кровати. — Наша несмеяна умеет улыбаться?! Дай запечатлеть! — Демонстративно вытащил из кармана телефон и направил на неё.
— Перестань! — звонко рассмеялась, отворачиваясь. — Мне не до веселья! Убери телефон, иначе я выгоню тебя!
— Ладно, ладно, — наигранно надулся и убрал телефон обратно в карман. Снова откинулся на подушку, жуя очередное печенье. — Что новенького узнала о нашем подозреваемом?
Лицо обрело серьёзный вид. Медленно отпила чаю и задумчиво ответила:
— Дима, Алэн очень необычный человек и не всегда понятен мне. Я не могу определить, когда он говорит откровенно, а когда лукавит и утрирует. Совершенно невозможно предугадать, что вообще у него на уме. Ни жестом, ни взглядом, ни словами не выдаёт себя. С одной стороны меня это пугает, а с другой заставляет восхищаться им. Он не такой, каким ты его описывал. Совсем не «терпила», а очень решительный, ответственный, деятельный. Учит меня быть сильной, жёсткой, смелой. Направляет, помогает. Всё, что он рассказал мне про наследство, про их отношения с Марком, было сказано с целью проверить меня. На самом деле их отношения намного серьёзнее и глубже. Он искренне уважает Марка, переживает за него, хоть и не показывает этого. — Немного помолчала, прокручивая в голове их беседы, и продолжила. — Он играет со мной в свою игру и, как бы я ни хотела победить, всё же вынуждена проиграть, иначе… Ладно, не важно. С этим я справлюсь. И, кстати, он знает, что я его подозревала.
— Что?! — Дима ошеломленно подскочил на кровати.
Спокойно отпила ещё чаю и продолжила:
— Он услышал, как я спрашиваю о их взаимоотношениях с Марком у Елизаветы Андреевны… Знаешь, кто это?
— Да, их старушка-секретарь.
— И вовсе не старушка! — нахмурилась укоризненно. — Хотела бы я быть такой «старушкой» в её возрасте. Красивая, стильная…
— Поверь мне, ты будешь куда круче, — льстиво подмигнул Дима.
— Подлиза! — отмахнулась от его комплимента. — Короче, я не сдержалась и сказала ей, что считаю его причастным к покушению, а он всё слышал.
— И? — нетерпеливо наклонился вперёд.
— Даже в лице не изменился! Просто сказал, чтоб я свой язык держала за зубами, пока не накопаю доказательств его вины.
— Так и сказал?!
— Перед уходом вообще сказал, что ему будет спокойнее, если я буду считать виновным во всём его.
— Значит, ты снимаешь с него все обвинения?
— Да.
— Очень плохо! — раздался грозный голос за дверью и из тени коридора к ним вышел Алэн. Как всегда спокойный и непринуждённый.
Вздрогнула от неожиданности и растерянно переглянулась с Димой.
— Алэн! Тебя никто не учил, что подслушивать чужие разговоры неприлично?! Что за дурацкая привычка? — поставила чашку на стол и поднялась ему навстречу, сердито скрестив на груди руки и недовольно сжав губы.
— А разносить сплетни — прилично? — вскинул с ухмылкой бровь.
Дима сконфуженно почесал затылок, встал с кровати и, как ни в чем небывало, направился на выход:
— Ну, я пожалуй поеду, а то завтра рано вставать…
— Нет уж! — преградил ему путь Алэн. — Ты мне ещё понадобишься. Кое-куда нужно съездить. Жди внизу.
Дима молча кивнул и поспешно вышел.
— А я? — спросила с надеждой в голосе.
— А ты много болтаешь. Пока посиди дома, — съязвил высокомерно.
От негодования зарделись щеки и, не подумав, выпалила:
— Да это ты много болтаешь! Наговорил мне зачем-то всякой гадости, настроил против себя, а теперь меня же и винишь, что я хочу выяснить правду!
— Я имею ввиду другую болтовню, которую ты несла перед моим отъездом.
— Между прочим, ты сам ушёл, — отвела взгляд в сторону.
— То есть, ты на самом деле собиралась переспать со мной? — иронично прищурился, заглядывая ей в глаза. — Ты же утверждаешь, что любишь Марка, а сама, как Жанна, готова спать с его другом? Что у вас в головах вообще творится? У женщин вообще имеется понятие о чести и совести?
— А у вас?! — слезы брызнули из глаз. — Ты принуждаешь меня к близости с тобой, зная, что в данной ситуации у меня нет выбора!
— Выбор есть всегда, — пожал плечами. — Вернись домой, к родителям, к учёбе, да хоть к своему бывшему, и живи своей прежней жизнью. Откажись от своей жажды мести. Оставь дело тем, у кого есть силы сделать это. И забудь Марка.
Шагнула к нему и остановилась напротив.
— Не бывать этому! — ткнула указательным пальцем ему в грудь и проскрежетала зубами, с ненавистью глядя в холодные карие глаза. — Слышишь? Не бывать!!! Это, по-твоему, честь и совесть? Пытаешься растоптать моё достоинство, чтобы потом с чистой совестью сказать Марку, что я очередная недостойная его шлюха! Ну и пусть Марк возненавидит меня! Я вообще не уверена, испытывает ли он ко мне те же чувства. А в то время пока я берегу свою честь, другие девушки этой чести лишаются! Их жизнь рушится, пока ты играешь в свою дебильную игру! Можешь говорить и делать всё, что хочешь, можешь продолжать врать и топтать меня, но я не отступлюсь! Если ради того, чтобы ты сказал мне правду, я должна трахнуться с тобой, да будет так! — И тут же прижалась к нему всем телом, застав врасплох, и впилась в губы настойчивым поцелуем, быстро расстёгивая пуговицы на его рубашке.
Но к большому удивлению, он резко оттолкнул её. Его глаза выражали