Злобно затрещали винтовки. Из планера выпрыгивали смуглолицые люди в тюрбанах и саронгах. «Хиндурадж!» — подумал Эверард. Уцелевшие охранники собрались вокруг своего начальника, и завязалась перестрелка.
Офицер что-то крикнул и повел солдат в атаку. Эверард приподнял голову и увидел, что они схватились с экипажем планера. Ван Саравак вскочил. Эверард подкатился к нему и, рванув за ногу, снова повалил на землю, прежде чем тот успел броситься в бой.
— Пусти меня! — Венерианин дернулся и всхлипнул. Вокруг, словно в кровавом кошмаре, лежали убитые и раненые. Казалось, что шум боя доносится и с неба.
— Не валяй дурака! Им нужны только мы, а этот сумасшедший ирландец ни черта не понимает… — Эверарда прервал близкий взрыв.
Благодаря небольшой осадке пароход, взбивая воду винтами, подошел к самому берегу; с него тоже побежали вооруженные люди. Истратившие все патроны афаллонцы оказались меж двух огней, но осознали это слишком поздно.
— Быстро! — Эверард поднял Дейрдре и ван Саравака. — Нам нужно выбраться отсюда и спрятаться где-нибудь по соседству…
Десантники заметили их и развернулись. Подбегая к лужайке, Эверард скорее почувствовал, нежели услышал шлепок пули, вошедшей в землю позади него. В доме истошно вопили рабы. Две овчарки бросились к нападавшим, но их тут же пристрелили.
Пригнувшись, зигзагом по открытому месту, потом — через забор и дальше по дороге… Эверарду удалось бы ускользнуть, но Дейрдре споткнулась и упала. Ван Саравак задержался, чтобы прикрыть ее. Эверард тоже остановился, и это промедление все решило. Их окружили.
Предводитель смуглолицых что-то приказал девушке. Та ответила отрицательно и с вызывающим видом уселась на землю. Он усмехнулся и ткнул пальцем в сторону парохода.
— Что им нужно? — по-гречески спросил Эверард.
— Вы. — Дейрдре испуганно посмотрела на него. — Вы оба…
Офицер что-то добавил.
— И я, чтобы переводить… Нет!
Она изогнулась и, высвободив руку, вцепилась в лицо державшему ее солдату. Кулак Эверарда взлетел вверх и, описав короткую дугу, расквасил чей-то нос. Бесполезно. Его оглушили ударом приклада, а когда сознание к нему вернулось, он понял, что его волокут на пароход.
Глава 6
Планер нападавшие бросили. Столкнув пароход с мели, они запустили двигатель и двинулись в открытое море. Всех своих убитых и раненых они перенесли на судно, а афаллонцев оставили на берегу.
Эверард сидел на палубе и всматривался в удалявшуюся полоску берега, которая постепенно переставала двоиться у него в глазах. Дейрдре плакала на плече ван Саравака, венерианин пытался ее успокоить. Ветер швырял им в лица холодные брызги пены.
Из рубки вышли двое белых, и Эверард сразу же взял себя в руки. Его оцепенение прошло. Не азиаты, а европейцы! Приглядевшись, он понял, что и остальные члены экипажа европейцы: смуглый цвет кожи оказался обычным гримом.
Он встал и осторожно взглянул на новых хозяев. Первый, невысокий полный мужчина средних лет в красной шелковой рубашке, широких белых брюках и каракулевой шапке, был гладко выбрит, а свои темные волосы заплетал в косичку. Второй был помоложе: косматый золотоволосый гигант в мундире с медными застежками, облегающих штанах, кожаном плаще и явно декоративном рогатом шлеме. У обоих на поясах висели револьверы. В их присутствии матросы сразу подтянулись.
«Черт побери!»
Эверард еще раз осмотрелся. Берег уже скрылся из вида, и судно повернуло на север. Корпус его вздрагивал в такт работающему двигателю. Нос время от времени зарывался в волны, и тогда на палубу летели брызги.
Тот, что был постарше, заговорил на афаллонском. Эверард пожал плечами. Тогда сделал попытку бородатый викинг. Сначала он сказал несколько слов на совершенно незнакомом языке, а потом вдруг произнес:
— Таэлан ту кимврик?
Эверард, знавший несколько германских языков, понял, что у него есть шанс, ван Саравак тоже навострил свои голландские уши. Недоумевающая Дейрдре застыла на месте.
— Йа, — сказал Эверард, — айн вениг. — Золотоволосый молчал, и тогда он добавил по-английски: — Немного.
— О, нимног, Гот! — Гигант потер руки. — Ик хайт Боерик Вульфилассон ок майн гефронд хир эрран Болеслав Арконский.
С этим языком Эверард столкнулся впервые — после стольких веков кимврийский сильно изменился, — но он довольно легко уловил смысл сказанного. Труднее было говорить самому, и патрульному пришлось импровизировать.
— Какого черта ерран ту махинг? — грозно начал он. — Их бин айен ман ауф Сириус, человек с Сириуса, понял? Штерн Сириус мит планетен. Отпустить унс гебах, или плохо будет, виллен дер Тойфель!
У Боерика на лице появилось страдальческое выражение, и он заговорил снова. Эверард понял, что им предлагают пройти внутрь и продолжить разговор с молодой госпожой в качестве переводчицы. Их отвели в рубку — оказалось, что там есть небольшая, но комфортабельная кают-компания. Дверь осталась открытой, в нее постоянно заглядывал вооруженный часовой, еще несколько человек караулили снаружи.
Болеслав Арконский сказал Дейрдре что-то на афаллонском. Та кивнула, и он дал ей стакан вина. Ее это, по-видимому, успокоило, но, когда она заговорила с Эверардом, голос у нее дрожал.
— Нас взяли в плен, Мэнслах. Их шпионы разузнали, где вас держат. Другая группа должна выкрасть вашу машину для путешествий. Ее местонахождение им тоже известно.
— Так я и думал, — ответил Эверард. — Но кто они, во имя всего святого?
Боерик захохотал и долго хвастался своим хитроумием. Идея заключалась в том, чтобы убедить власти Афаллона, будто нападение организовано Хиндураджем. На самом деле эту довольно эффективную шпионскую сеть создали Литторн и Симберленд, заключившие тайное соглашение. Сейчас судно направляется в летнюю резиденцию посольства Литторна на Инис Ллангаллен (остров Нантакет); там волшебники расскажут о своих заклинаниях, и это станет хорошим подарком для великих держав.
— А если мы не согласимся?
Дейрдре перевела ответ Арконского слово в слово:
— Я сожалею о последствиях. Мы цивилизованные люди и за добровольное сотрудничество хорошо заплатим — вас ждут богатство и почет. Если же вы будете упорствовать, мы сумеем вас заставить. На карту поставлено существование наших стран.
Эверард пристально посмотрел на них. Боерик смутился и даже, пожалуй, расстроился, его хвастливое веселье сошло на нет. Болеслав Арконский, плотно сжав губы, барабанил пальцами по столу, а его глаза словно умоляли: «У нас ведь тоже есть совесть. Не вынуждайте нас к этому».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});