Читать интересную книгу Люди на болоте (Полесская хроника - 1) - Иван Мележ

Само вышло так, как надо, слава богу..."

Все, чем он жил в этот вечер, было полно противоречий.

Мысли перебивали одна другую, спорили, желания тоже менялись непоследовательно, противоречиво, не хотели слушаться рассудка. В то самое время, когда он уже почти убедил себя, что жалеть о Ганне нечего, что надо только благодарить бога за то, что все так удачно вышло, Василь, сам не зная почему и как, забрел к Чернушкову двору, к той изгороди, где столько вечеров и ночей стоял, миловался с Ганной.

Как ни боролся с этим - не оставляла неодолимо влекущая надежда: а может, она там, ждет? ..

Но ее не было. Возле знакомой изгороди, казалось, было так пусто и так печально, что обида и горе на время заглушили все рассуждения. Он даже растерялся от наплыва этих беспощадно жгучих, бесконечных и безмерных обиды и горя.

Их он и унес с собой от изгороди той стежкой, которой столько раз носил радость. Никогда еще не чувствовал он себя таким несчастным - ни тогда, когда ревновал Ганну к Евхиму, ни тогда, когда поверил в сплетню о ней. Тогда он мог ненавидеть, презирать ее, теперь ему осталось только сожалеть!

Теперь его палила не сплетня. У него не было даже надежды на то, что все это изменится. Она просватана. Она - чужая. Все кончено!..

Когда волна нахлынувшего сожаления, горя спала, притихла, он, как бы отыскивая просвет, какую-то опору, начал думать о дорогом, заветном. Нет, не все еще кончено! Все еще впереди!.. Подождите, придет время - увидите, кто такой он, Дятел Ёасиль! Увидите, все увидите! Придет это время! Настанет его час!.. Он поднимется, увидите!.. Гумно снопами набьет! Коров заведет! Не одну - три, пять! Жеребца купит!

Такого, что Корч позеленеет от злости!.. Только бы землю переделили. Чтоб дали землю, которая возле цагельни!..

Тогда все увидят, какой Василь! И она, Ганна, увидит!

Но добрый строй этих мыслей снова и снова рвался, ревнивая память колола, жгла: "Корчова невеста!.. Сговор отгуляли! .. Свадьба скоро!.."

Ходил ли, стоял ли возле крыльца или лежал в хате, злые мысли, несмотря ни на что, лезли в душу, сверлили: "Жена будет! Корчова жена!.."

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Когда позавтракали, мачеха не приказала Ганне, как всегда, убрать со стола, не поднималась и сама. Сидела серьезная, казалось, больше, чем всегда, важная, чего-то ждала.

Но отец молчал, глядел на край стола, не видя ни стола, ни мачехи, никого. Отец озабоченно думал.

Озабоченность и какая-то особенная значительность, важность была на лицах всех взрослых Чернушков. Она бросилась в глаза даже Хведьке, который вылез из-за стола необычно тихо, исчез из хаты так, что никто и не заметил.

- Вьюнов сушеных связок десять будет... - подумал наконец вслух отец.

- Фунта три наберется ли? - сказала мачеха.

- Все же деньги... - Чернушка пожалел: - Грибы сушеные этот год, говорят, не в цене...

- Черники можно. Прося говорила, в тот раз ее очень брали. Два каких-то купца из самого Мозыря приезжали...

- Картошку на спирт берут. Только что-то, грец его, дешево...

- Фигу им! Лучше в Наровлю съезди!

- А в Наровле не то же - там денег насыплют? ..

- Насыплют не насыплют, а больше дадут!

- Ага! Дадут, надейся!.. - Отец пожалел сокрушенно: - Кабанчик мал еще.

Месяца три еще покормить бы... и телушку...

- На один день не хватит... Мигом смелют все, как к столу дорвутся!.. в голосе мачехи чувствовался страх.

- Корова хорошая была б...

По тому, как говорили они о кабанчике и телушке, Ганна догадалась, что резать их договорились уже раньше, может, вчера ночью, когда она была во дворе. Теперь отец просто продолжал прежний разговор.

- Как в прорву едят! - не могла удержаться мачеха. - Это ж на одном сговоре сколько расходу... Куда только, кажется, подевалось! Известно, чужое!..

- Падки на чужие достатки...

- Разорит нас эта свадьба! Только ведь и поддаваться очень - срамота! Зять такой!..

Отец промолчал, думал о чем-то своем, затаенно, озабоченно. Уже собравшись выходить, сказал мачехе:

- Ты масла сбей в воскресенье сколько можно. Может, от него толк будет...

- Собью...

Разговор о том, как приобрести копейку, что надо сделать к свадьбе, начался снова, когда сошлись обедать. Теперь у Чернушков, казалось, все думали и говорили только о скорой свадьбе, которая принесла в хату столько разных забот. Убирая со стола посуду, Ганна слышала, как мачеха горевала:

сколько нужно всего - жареного, вареного, мяса, сала, яичницы, коржей, оладий.

- Чтоб нагнать самогонки, завод целый надо!

- Самогонка будет. Этого добра нагоню...

- Нагонишь! Гляди, чтоб милиционер не нагнал тебе! Как наскочит Шабета, будет тебе самогон!

- Не наскочит!..

- Не дурак он - будет теперь возле твоей осети отираться!

- Он умный, и я не глупый. В такую глушь аппарат затащу, что сам Митя-лесник, грец его, не найдет.

Митя-лесник - горький куреневский пьяница - знал все потаенные места самогонщиков: где бы кто ни гнал, Митя находил и заявлялся глотнуть первачка. "На сто верст чую, где самогонкой пахнет", - похвалялся лесник.

- Не говори "гоп", пока не перескочишь! - сказала мачеха отцу. Потом посоветовала: - Надо бутылки две городской. Если кто чужой, может, прибьется.

- Выпьет и нашей! Теперь панов нет! А что самогонка - кто ее не гонит!

- Отец не дал мачехе возразить. - Надо вот подумать, как молодую нашу принарядить!

Он посмотрел на Ганну, которая при этих словах перестала вытирать стол.

- Чего тут думать? Оденем... Перед женихом стыдно не будет!

- Жених женихом, а чтоб и самим стыдно не было. И перед людьми... Чтоб и одета и обута как полагается. Что купить, пошить, надо подумать.

- Юбку новую купить надо, поддевку пошить... Поддевку можно из того, что в прошлый год выткала. Из своего можно...

И на юбку есть что взять. Не покупая...

- Юбку пусть из своего, а на кофту купить надо! - горячо отозвалась Ганна.

- Есть же кофта - красная, прямо загляденье!

- Так протерлась же на локте! Латаная! Сами же знаете!

- Кофту надо новую. Из фабричного.

- Ну, пускай! Надо так надо! Я что, я разве против?

Разве я не хочу, как лучше! Она ж тоже, можно сказать, мое дитя. Я только, чтоб расходу меньше...

- Расход расходом, а кофту надо новую...

- Надо так надо! Можно и ботинки новые справить, и платок! Платок обязательно купить надо! И не кое-какой, а кашемировый, с цветами!

- Платок надо. А черевики хороши и те, что от матери остались. Еще и детям хватит, как родятся!

- Черевики хорошие, лучше и не надо. - Ганна бросила взгляд на отца. У Нохима недавно ситец видела белый...

Дешевый...

- Ну, так и купим его. И к Годле отнесем пошить!.. Вот только картошки б продать да на ярмарку съездить. Чтоб коп-ейка была.

На этом спор о кофте и закончился.

2

Через день Чернушка отвез воз картошки за Припять, в Наровлю, а в воскресенье стал собираться в Юровичи, на ярмарку.

Он встал еще до восхода позднего в эту пору солнца, запряг возле повети коня, вынес одну за другой двух связанных овечек, привязал в задке телеги. Когда подъехал к хате, жена с Ганной начали сносить и укладывать на телегу все, что было подготовлено на продажу. Связки сушеных грибов, вьюнов, тесно нанизанных на прутья, лубяную коробочку с сухой черникой, горшок с маслом - все клали в сено, завертывали, готовили к дороге.

Чернушка вынес из погреба мешок картошки, пристроил его в телеге.

- Ну, можно и отправляться, - сказал отец и стал отвязывать вожжи.

Мачеха повернулась к Хведьке, хмуро следившему с крыльца за сборами, его не хотели брать, оставляли дома за сторожа и хозяина:

- Смотри же, чтоб из хаты никуда! И в хату никого чужого, - закройся и не пускай! И - сохрани бог с угольками баловаться!

- Не б-буду! - Хведька едва сдерживался, чтобы не заплакать.

- Узнаю - добра не жди1 Шкуру спущу!.. - Мать приказала напоследок: Иди в хату и закройся!

Хведька неохотно, разочарованно поплелся в сени...

Ехали втроем: сзади на рядне отец с мачехой, впереди, свесив ноги через грядку, Ганна. Конь по деревне бежал рысцой, поскрипывал гужами, колеса часто и мелко стучали по мерзлой земле. На улице было темно, только кое-где тускло светились окна - от отблесков огня в печах. За деревней охватил их со всех сторон мрак: темная дорога, темное поле; возле болота черные полосы леса придвинулись вплотную, сжали с двух сторон и не отпускали до самых Олешников.

Дождей еще не было, и по подсохшей за лето дороге, за незаконченной греблей, перебрались без особого страха. На олешницком поле мрак постепенно стал редеть, рассеиваться, а когда выбрались на большак, покатили меж рядов оголенных высоких берез, неяркое и негорячее солнце запламенело уже в дымном, словно туманном, небе

, - Базар, видно, будет неплохой... - проговорил отец, видя, что подводы на Юровичи тянутся и впереди и сзади

- Плохой или не плохой - будет видно, когда поедем домой, - осторожно заметила жена.