Тем более сейчас. То, что происходило на этом форуме, заставило меня нервничать, не только из разлуки с Ланой. Пора поднимать вопрос о Бельведерском клубе на нашем Форуме. Эти люди уже начали действовать во вред человечеству, а не во благо. То, что я прочитал в их мыслях, возмутило меня. Представителям этого клуба уже не нужен был средний класс людей. Они хотели править, а остальные должны были служить им, быть их рабами. История ничему их не учила. Но мы то вампиры знали, что люди покоряются только на определённое время, а потом опять свергают власть деспотов и тиранов. Да, за свои короткие жизни, эти «властители мира», как они себя называли, успеют насладиться властью, а то, что будет после их смерти, их не волновало. Зато волновало нас. Мы помнили, к каким последствиям приводят эти восстания людей против властьимущих, и какой экономический вред это наносит государствам. На этом Давосском форуме мне пришлось немало поработать, направляя мысли людей в нужное нам русло и не причиняя им вреда. У нас было много козырей в рукавах, и если не получиться изменить их мнение, мы сможем разорить их и поменять на людей, которые не испытывают такой жажды власти и денег. Но сейчас я меньше всего хотел об этом думать.
Я ехал к Лане, и Дейм сам позвонил мне, чтобы я вернулся раньше. Мы должны были выехать только завтра после обеда, но Дейм приказал, чтобы я вернулся сегодня ночью. Лане опять стали сниться кошмары и, судя по его словам, она была очень грустной. Я очень хотел надеяться, что именно моё отсутствие, причина её грустного настроения, а не кошмары.
Если раньше, я просто любил Лану, то сейчас она стала для меня смыслом жизни. Мне нравилось в ней всё — её манера говорить, как она улыбалась, её походка, её умение радоваться простым вещам. Ей так легко было доставить радость. Я вспомнил Новый Год, который она для нас устроила, и меня в очередной раз покоробило. Мы никогда не отмечали человеческих праздников. А то, как она устроила нам этот праздник, я до сих пор, как и все обитатели замка, не мог забыть, хотя прошёл уже почти месяц. Мы радовались как дети её подаркам и конкурсам. И никто не подумал, что ей мы ничего не подарили. Мне было вдвойне стыдно, я хотел положить к её ногам весь мир, а о простом подарке на праздник не подумал. Она отдавала нам свою кровь, делала наш клан одним из самых могущественный в мире, радовала нас, устраивая нам праздники, а мы ничего не давали ей взамен.
Чем больше я узнавал её, тем сильнее любил. Но что делать со своей любовью я не знал. Ночами, находясь рядом с ней, и обнимая её, я думал, о том, сколько я ещё выдержу, притворяясь, что она мне просто друг.
Наконец то я въехал во двор замка. Было уже три часа ночи. Бросив машину возле главного входа, я вбежал в двери. Поднимаясь по ступенькам, я встретил Дейма. Он услышал, как я подъехал, и пошёл мне навстречу. Мы прошли в его кабинет, и я вкратце стал обрисовывать ситуацию на форуме, и проблемы, которые нам надо будет решить в дальнейшем. Разговаривая с Деймом, мне не терпелось подняться в комнату Ланы, и я всё время прислушивался к звукам в замке. В конце концов, Дейм всё понял и спустя двадцать минут отпустил меня, сказав:
— Ты помнишь, основные условия нашего договора?
— Да, — ответил я. — Я никогда не причиню вред Лане, и не буду на неё давить, — это стало уже мантрой для меня.
Когда мы приехали с Форума в замок, и Яромир, прочитав мои мысли насчёт Ланы, всё рассказал Дейму, у нас с ним состоялся очень серьёзный и неприятный разговор. Мне стоило большого труда убедить Дейма, что Лана, для меня не просто очередное завоевание или новая интересная игрушка, а нечто намного большее. Именно Яромир помог мне на первом этапе сломить сопротивление Дейма, а окончательно убедила его Лана, сама этого не понимая. Её кошмар, приснившийся ей, той первой ночью убедил Дейма не препятствовать моему нахождению рядом с Ланой. Он предупредил меня о том, что если я брошу её первый, потеряв к ней интерес, или буду давить на неё, меня ждут большие неприятности. Я с ним согласился, потому что знал: первого не случиться, а второго я сам не хочу.
Я поднялся на третий этаж и тихонько открыл двери спальни. Мне навстречу вышла Доната.
— Макс, наконец-то ты вернулся. Она места не находила себе последние четыре дня. И она очень плохо спала. Она не говорила, но ей, наверное, снились кошмары, она так металась во сне, — с огорчением произнесла Доната.
Доната полюбила Лану всем сердцем, и я был рад, что она стала её главной хранительницей. Сначала я не понимал, почему Доната так относится к Лане, но потом всё встало на свои места. Дело было в Яромире. Яромир читал мысли Ланы и знал про неё всё, о чём я только мог догадываться. И он, наверное, рассказал Донате всё про жизнь Ланы, поэтому она так относилась к ней и любила её. Но сколько я не уговаривал Яромира или Донату, они всегда держали язык за зубами, и повторяли одно и тоже — если она захочет, то сама всё расскажет. А она ничего не рассказывала толком, только один раз мне удалось разговорить её. Она рассказала мне, что попыталась убить себя, но причин так и не назвала. Я даже не мог представить себе, что заставило четырнадцатилетнего ребёнка наложить на себя руки. Я уже подумывал нанять детектива, который предоставит мне полный доклад про жизнь Ланы, раз уж она не хочет рассказать мне о ней сама. Я знал, что если я не пойму, как она жила до этого, и что происходило в её жизни — я не смогу заставить её доверять мне.
— Я знаю, Дейм рассказал мне всё, — ответил я Донате.
— Ну раз ты здесь, я пойду к себе, — и она тихо вышла из комнаты, оставив нас одних.
Я подошёл к кровати и сбросил с себя рубашку. Это максимум, что я позволял себе. Мне нравилось, когда Лана, поворачиваясь и обнимая меня, упиралась лбом в мою обнажённую грудь. Мне нравилось чувствовать её дыхание, и её прикосновения на своей коже. Иногда мне хотелось сбросить и штаны, но я не решался этого сделать, потому что не знал, как поведу себя.
В камине горел огонь, играла какая то спокойная музыка, и Лана спала на спине, практически раскрывшись. Её маленькие шорты и топик не скрывали её тела, что было самым тяжёлым испытанием для меня. Я не один раз мечтал, лёжа рядом с ней, как провожу по её груди и животу ладонью.
Я аккуратно прилёг рядышком, зная, что она, скоро почувствовав меня рядом, повернётся ко мне и обнимет меня. Я прикоснулся к её руке, чтобы она знала, что я рядом. Через минуту она повернулась ко мне.
— Макс, ты вернулся, — ласково прошептала она и я оцепенел, не зная, что делать. Она проснулась и смотрела на меня, а потом, протянула ко мне руку и провела по моей щеке, кончиками пальцев. — Я так скучала по тебе, — нежность в её голосе сводила меня с ума. Таким тоном она никогда не разговаривала со мной.