И компания послушно и поспешно ретировалась.
— Давно так с ними надо было! — проворчала бабка Петровна, поправляя сбившийся на сторону платок. Она не поняла и не хотела понимать, как Лехин удалил выпивох со "двора", каковым она считала площадку под окном. Главное, что удалил. — Сколько просила мужиков своих (она имела в ввиду подъездных жильцов), чтоб прогнали алкоголиков этих, — ни один не почесался. Неудобно им, видите ли. Интеллигенты, видите ли, все. Ладно бы, свои пьяницы были, как Федька, так ведь все чужие. У нас ведь, Лешенька, пенсионерок в подъезде полно, сам знаешь. Выйдешь, ан и присесть-то негде. А ноженьки уже не те, что в молодости были. Пройдешься раз, другой перед домом — а и все, домой пора. На скамью-то ведь и не присядешь, столько их здесь собирается. А иной раз и местечко есть, да страшно. Как думаешь, Лешенька, не вернутся они сюда, а?
— Будем надеяться, что нет.
— А то ведь дворничиха каждое утро ворчит, мол, само грязно место у нашего подъезда. И ведь что скажешь? Устали уж объяснять, что пришлые сорют… А уж как сегодня женщины наши рады будут! Ох, и насидимся!.. Ты уж, Лешенька, пригляди на первых порах, чтоб не возвращались ироды эти, а?
— Я-то пригляжу, да ведь дома не всегда бываю…
В ухо толкнулся прохладный воздух, и тихонько зазвенел чуть писклявый голосок:
— Иди, хозяина, иди. Мы присмотрим, чтоб не вернулась пьяный.
— Линь Тай, ты? — спросил Лехин, отвернувшись от соседки. — Это вы увели женщин? Сколько вас?
— Достаточно, чтобы держать на расстоянии группу данных товарищей, — отозвался голос безымянного агента. — Так что и правда, Алексей Григорьич, идите. Порядок будет.
— Ладно, Галина Петровна, пошел я. Думаю, сегодня скамейку нашу точно не займет.
— Дай Бог, дай бог, Лешенька,
"Интересно, почему привидения так быстро согласились помочь с дворовыми пьяницами? Савва, призрак-бродяга из подпольного ресторана, помнится, говорил, что привидения неохотно вселяются в алкоголиков, хотя это очень легко, так почему же… Ах, вот в чем дело! У моих привидений страх перед тремя гостями в квартире, хоть их и уговорили, и показали, что вселение в бывших зомби безопасно. Поэтому они так охотно прибежали ко мне по первому же зову. Легче преодолеть брезгливость, чем страх".
Размышляя таким образом, Лехин прошел двор и стал спускаться, чтобы пройти мимо торца соседнего дома, мимо мусорных контейнеров, а затем через дорогу — к остановке. Мягкие пальчики ухватились за ухо Лехина и легонько подергали. Шишик требовал внимания.
В челюсть слева стукнули пару раз кулачишком, и Лехин послушно повернул голову. Он уже усвоил, что с упрямой "помпошкой" лучше не спорить — времени жалко.
Глазам предстал урбанистический пейзаж: стена без окон, внизу переполненные мусором контейнеры. Как-то сразу Лехин сообразил, чего хочет "помпошка", и возмутился.
— Ни за что! Я тебе целый талмуд с картами купил, к которому ты даже не прикоснулся! Еще из мусора таскать буду!
Снова дернули — за мочку — слабо-слабо. Зато последовавший горестный вздох здорово впечатлил Лехина. Привык, что Шишик обычно пользуется достаточно хулиганскими методами воздействия, добиваясь своего.
— Ладно, — сказал Лехин и подошел к контейнерам. — Здрасьте, — поздоровался он с кошкой, настороженно высунувшейся из примятой коробки. — Не хотели вас беспокоить. Уж простите… Ну, Шишик, давай. Что углядел?
Спрашивать, в общем-то, было необязательно. Кипа листов вызывающе торчала из недр небрежно брошенного пакета. Верхний чернел мелко прочерченной схемищей; остальные, кажется, содержали какие-то технические описания. Лехин быстро огляделся — никого! — и цапнул верхний лист. К пешеходной "зебре" он шагал уже энергично, деловито скатывая лист в трубку — вместе с блаженствующим, размазанным по нему Шишиком.
Разок Лехин все-таки обернулся, внутренне сжавшись: не видел ли кто, как он в мусоре копается? Но между двумя домами все так и было пустынно. Только круглая кошачья голова неподвижно торчала из коробки, и блестели изумленные кошачьи глаза. "Ну да, конечно, — хмыкнул Лехин. — Шишики — зверье домашнее, судя по всему. А тут — путешественник. Да еще верхом на человеке! Зрелище не для слабонервных, что ни говори!"
30.
Приключений по дороге к дому Тренера — никаких. Хотя Лехин ждал. Особенно выходя из троллейбуса. Это "особенно", скорее всего, началось в тот момент, когда троллейбус подъехал к месту, откуда отчетливо была видна туча над недостроенными "Торговыми палатами". Туча, синевато — серая, грузная, лениво и угрожающе ворочалась над вечной стройкой.
Лехин шел по улице, чувствуя тяжелое давление на спину, и думал, правда ли туча смотрит ему вслед. А может, это вовсе не туча, если принять во внимание, что в последние дни приходится сосуществовать с довольно неожиданным миром? Или же это давление всего лишь внушение? А может… Лехин похолодел. Может, он ошибается. Может, дело не в туче. Может, дело в глазницах черных окон того дома. В глазницах, в которые нельзя долго смотреть, потому что взгляд проваливается… в бездну? И бездна эта живая. Ведь там, за окнами, бродит человек, потерянный во времени и пространстве.
Внезапно перед глазами возникла неуместная картинка — воспоминание: насупленный Джучи уходит из комнаты, а на хвосте у него сидит торжествующая "помпошка" и хихикает по своему обыкновению. Лехин на миг точно окаменел, настолько яркая картинка упорно светилась перед глазами. Он видел ее уже в мельчайших подробностях, когда наконец сообразил, в чем дело.
Снятый с плеча Шишик немедленно съежился, как нашкодивший котенок. Разве что не фыркал и не шипел.
— Шишик, я понимаю, что ты на свой лад отвлекаешь меня от плохих мыслей, — проникновенно сказал Лехин. — Только пойми, что это неэтично… — Он сбился, сообразив, что "помпошка" может не понять последнего слова. Пока он искал синоним, Шишик послушно сидел на ладони и преданно таращился на него. — Это нехорошо — без ведома человека залезать в его мозги, в его сознание, в воображение — в общем, туда, куда ты залез, чтобы отвлечь меня. Давай договоримся, что такого больше не повторится.
"Помпошка" слегка разинула пасть, и Лехин решил считать согласием явленную карикатуру на счастливую улыбку.
Жена Тренера, Ирина Ефимовна, встретила Лехина сильно обеспокоенной, но сдержанной. Впрочем, полностью беспокойство спрятать не сумела. Невысокая седоволосая дама (именно дама!) за пятьдесят, с мягкими манерами, так нервно терзала пальцы, пока Лехин переобувался в предложенные шлепанцы, что он напрямую спросил:
— Вы боитесь, противоядие не поможет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});