звезд из тесных кучек в десяток-другой светил. Нас снова сносило на одну из них. Анализаторы фиксировали исчезновение пространства и значительное его искривление. Ольга просила санкции на перемену курса.
Сидевшие в зале молчали. МУМ, суммировавшая наши настроения и мысли, доложила, что экипаж поддерживает командира.
Третье изменение курса воздействовало на всех сильнее, чем первые два. Даже оптимисты стали понимать, что происходит неладное.
Я ушел в парк и опустился на скамью. В парке шла весна, нарядная, как на Земле. Семь времен года расцвели и отшумели с того дня, как я опустился на ракетодром этого корабля, – всего семь времен, неполных два года, а мне казалось, будто во мне прошло столетие – так все изменилось. Надо мной цвела, капая клейковиной с листьев, высокая березка, на земле очерчивался влажный круг. В кривой, низенькой яблоне, в белых вишнях и абрикосах мерно, как заведенные, гудели пчелы. Закрыв глаза, можно было спутать деревья с запущенным аннигилятором: тот гудит таким же ровным, бормочущим гудом. Мне стало душно от неподвижного запаха цветущих деревьев, от сирени, обступившей пруд, от терпкого аромата каплющей березки – я мысленно попросил ветерка. Ветерок пронесся, шумя ветвями и травой, все вблизи тонко запело, закачалось, жарко задышало, ароматная духота унеслась, и я открыл глаза в маленьком мирке сада, так совершенно имитирующем далекую Землю.
И тогда я почувствовал, что сам стал горек, как березка, я ощутил свой собственный аромат и вкус, словно прикоснулся к себе пересохшими губами, но я был сух и бесплоден, меня не обсыпали пчелы, лишь мысли мерно гудели во мне, как большие аннигиляторы Танева в трюмах галактического корабля…
– Какая чепуха! – сказал я, тряхнув головой, чтоб сорвать опутавшую меня расслабленность. – Какая чепуха!..
Я пошел к себе. Надо было по-настоящему отдохнуть – не раскисая. Весна нынче не для нас. Я предпочел бы суровую зиму наших предков: темные холода, пронзительные, острые ветры. Свирепые погодки лучше отвечают создавшейся обстановке.
Я задремал, меня разбудил вызов. Леонид требовал меня в командирский зал. За несколько дней, что мы провели в Персее, он похудел, как в старину худели лишь от болезней. Голос его дрожал от ярости. Он ткнул пальцем в звездную сферу:
– Нас вторично несет на Угрожающую! Мы замкнули круг в этом чертовом скоплении!
22
Слова его я воспринял сразу, но быстро оценить их значение не сумел. Но я отчетливо понял, что Леонид вне себя и в таком неистовстве командовать кораблем не должен.
– Подумаем, а потом будем решать, – посоветовал я. И, водя биноклем по сфере, нарочно не торопился, чтоб дать ему время успокоиться.
В оптике развертывалась картина, похожая на ту, что мы видели, когда впервые пролетали мимо Угрожающей. Как и тогда, мы отстояли от жгуче пылающей звезды на месяцы светового пути. В сверхсветовой области пространство было прозрачно. Если враги и готовили нападение, то они не спешили.
– Нужно поворачивать, – сказал Леонид. – Куда? Что это даст? Сколько будут продолжаться наши блуждания среди звезд?
Он рассказал, что в дежурство Ольги с Осимой опять началось искривление пространства, каждый час метрика становилась другой. В результате курс насильственно искажен и, вместо того чтоб оставить Угрожающую далеко справа, корабль устремился ей в лоб.
– До нее еще далеко, – заметил я. – Есть срок подумать.
Леонид остановил аннигиляторы хода. Теперь мы летели лишь потому, что кто-то впереди уничтожал пространство. Суток через трое, если ничего не изменится, мы, не тратя ни грамма энергии, прямехонько влетим в планетную систему Угрожающей.
– Если я дам обратный ход, их аннигиляторы не удержат нас, – сказал Леонид.
– Нас и не будут удерживать. При обратном ходе мы возвращаемся в центр скопления – зачем же нас удерживать? И еще одно ты забываешь, Леонид. Аннигиляторы у них, пожалуй, слабее наших, зато они легко меняют метрику и наносят неотразимые гравитационные удары. Если все их умения соединятся в один выпад, нам не поздоровится!
В зале появились Ольга с Осимой. Время было слишком тревожное, чтобы соблюдать чередование дежурств. Ольга и раньше не сомневалась, что нас вынесет на Угрожающую.
– Их план ясен. Они будут мотать нас между звезд, пока не закончатся запасы вещества для наших аннигиляторов. И тогда просто подтянут нас под удар какой-либо планетной системы.
– Если враги не торопятся, то и нам нечего пороть горячку, – сказал я. – Мы примчались в Персей, чтобы побольше узнать о них, пока же только удираем то от одной, то от другой звезды. Давайте продолжим полет на Угрожающую и рассмотрим, что это за штука.
– Резон тут есть. Но и опасности есть. Все же попробуем.
Всю эту ночь и половину следующего дня звездолет с отключенными аннигиляторами несся на зловещую звезду.
«В оптике крейсеры противника», – передала в полдень МУМ.
Я рассматривал в умножителе металлические планеты.
Две внутренние были свинцовые, третья, наружная, сверкала золотом. Поле тяготения вокруг Золотой планеты в тысячи раз превосходило то, каким оно было бы, если бы она вся состояла из драгоценного металла: планетарное ядро, видимо, было из сверхплотной плазмы. Над Золотой планетой, словно ее спутники, кружили корабли противника. Это были точно такие же чудовища, как и те, что атаковали нас в Плеядах. Крейсеров было десять.
Еще внимательней, чем Золотую планету, я рассматривал две внутренние. Они были мне знакомы. Картины этих планет Андре расшифровал в предсмертных видениях головоглаза. Унылая металлическая равнина, металлические горы, металлические сооружения, похожие на здания… Где-то там, в мертвых свинцовых полях, в темных свинцовых глубинах находятся пленники. Может, и Андре среди них…
– Автоматы зафиксировали все, что можно разглядеть. Пора поворачивать, – сказал Леонид.
Он пустил аннигиляторы на обратный ход. Некоторое время мы висели неподвижно, борясь с всасывающим действием Золотой планеты – именно от нее исходили силы, уничтожающие пространство, две свинцовые на этот процесс не влияли, – потом вырвались из пропасти, куда нас втягивали.
Спустя короткое время мы мчались на тысяче световых единиц. Ольга сделала замечание Леониду. Среди густо сбившихся звезд такие скорости небезопасны. Леонид огрызнулся:
– До любой из звезд – месяцы светового пути. Надо уйти подальше от этих металлических планет. И вообще из этого скопления!
– Еще недавно ты рвался сюда, – напомнила Ольга. – Наконец-то ты понял, что мы не подготовлены для прогулки в этом опасном скоплении. А ты, Эли?
Я думал о том, что надежда легко найти Андре в этом гнездовье разрушителей была наивна. Он, конечно, жив, его похитили не для того, чтоб уничтожить, но он мог быть на любой из тысяч планет – как узнать на какой? Их