Читать интересную книгу Питомник богов - Владимир Ешкилев

– Когда они стартовали с Боллота? – Комиссар не отрывал взгляда от прозрачной струйки, наполнявшей стакан.

– Эксперты определили: сто сорок шесть стандартных часов назад. Вероятно, сир, они сошли на Тёмные Пути с Шестидесятого лимеса.

– Когда будет готов полный список тех, кто был на базе?

– Мы работаем, сир.

– Император ждёт моего доклада.

– Мы ускорим работу, сир. Через десять часов…

– Через шесть.

– Но…

– Шесть часов, – Марков одним глотком осушил стакан. – Плюс добавьте данные по университетскому подполью, которые мы здесь откопали… Всё упорядочить по рубрикатору и вывести на мой терминал. Исполняйте.

– Будет сделано, сир! – Офицер быстро вышел из «красной зоны».

Некоторое время Марков оставался один. Эту «красную зону» местная Служба предоставила в его распоряжение. Ноланская резиденция Джи Тау размерами и техническим оснащением на порядок превосходила свой кидронийский аналог. Её оборудовали полудюжиной «красных зон» и несколькими силовыми барьерами, ограждавшими не только специальные помещения имперской тайной полиции, но и ту часть обитаемого сектора города, в которой располагались квартиры офицеров Джи Тау. Как объяснили Маркову, в случае восстания ноланцев резиденцию за считаные секунды можно было превратить в неприступную крепость.

Несмотря на то, что в резиденции постоянно несли службу сотни офицеров и сотрудников Службы, её коридоры и галереи казались безлюдными. «Крепость» проектировали в расчёте на кризисную ситуацию. При массовых беспорядках здесь могли найти спасение от мести ноланцев несколько тысяч семей имперских чиновников. Предполагалось, что под защитой барьеров и целой армии боевых киборгов они смогут дождаться эвакуационного флота.

Комиссара эта безлюдность уже начинала раздражать. На его родной Тирронии даже в правительственных секторах такой пространственной роскоши не допускалось. Марков родился и вырос в перенаселённом старом куполе, где обитали операторы и служащие химических заводов. Тот купол был построен как временное жилище первопроходцев ещё во времена Сиоранов. Латаный-перелатаный, пропитанный индустриальными и пищевыми запахами, он уже полтора столетия был миром для десяти тысяч представителей человеческой расы. Поселенцы рождались в его темных комнатах, жили, размножались и умирали. На одного работоспособного тирронийца выделялось не более сорока кубических метров жилого объёма плюс двадцать на иждивенца или малолетнего. И только государственные чиновники высоких рангов имели право на шестьдесят. Большинство колонистов Тирронии ютились в малогабаритных жилых ячейках, в которых высота потолков не превышала двух с половиной метров. Огромные пространства стерильных и хорошо вентилируемых помещений Ноланской резиденции Службы Предотвращения наводили тирронийца на размышления о процветающей в Империи социальной несправедливости.

Алкоголь обострил тревожные предчувствия комиссара. Зловещие слова клонодела не выходили у Маркова из головы. «Настала ночь, уже настала ночь», – шептал он. Ему редко бывало одиноко, но сегодня он чувствовал себя безнадёжно затерянным в бело-серебристых лабиринтах Столкинбаада. Он вспомнил, что Нолу в рекламных роликах называют «планетой развлечений».

«Может, девочек вызвать? Нола уже третий век славится красивыми клонками». В памяти комиссара всплыла сцена из рекламного клипа: четыре обнажённые дивы ублажают туриста, выбравшего для отдыха знаменитый ноланский отель.

Делая очередной глоток, тиррониец заметил: у входа в «зону» возник силуэт человека, зыбкий и нечёткий. Отделённый от взгляда комиссара рябью силового поля и матовой поверхностью двери-мембраны, силуэт казался призраком. Он не приближался и не уходил. В этом было нечто странное. Здесь, в резиденции, все передвижения сотрудников подчинены служебной логике и не предполагали подобной незавершённости действия.

«Что-то новенькое, – подумал Марков, нащупывая в нише стола лучевое оружие. – То ли выманивают, то ли ждут подкрепления».

«Ни то, ни другое», – произнёс тихий голос в голове комиссара. «Кто ты?» – «У меня есть для тебя важная информация. Но не могу войти в "зону"». – «Я же ясно спросил: кто ты?» – «Тебе нужна информация о Тейсане. Могу помочь». – «Я вызываю охрану». – «Зря».

Силуэт стал совсем прозрачным, потом растворился. В «зону» вошли бойцы охраны в сопровождении ярко-красного «паука».

– Вызывали, комиссар?

– Кто стоял возле защитного барьера?

– Где, сир? – переспросил охранник.

– Возле входной мембраны в «зону». Кто-то стоял. Тридцать секунд назад.

– Там никого не было, сир.

– Кто-то там был.

Охранник открыл на запястье правой руки экран, набрал код следящей аппаратуры, просмотрел записи.

– Никого не было, сир, – покачал головой охранник. – Можете сами проверить. Вот, смотрите, сир, записи мониторов в коридоре «С2» за последние минуты. Тут есть записи во всех диапазонах плюс параметры полей.

Он протянул прибор Маркову.

– Мониторы способны отслеживать нанороботов?

– В коридорах, сир, кроме обычных следящих устройств, установлены специальные сканеры для обнаружения микроинсайдеров и молекулярных роботов. Ни один из сканеров не поднял тревоги. Они проверяют коридоры и комнаты каждые три минуты. Это стандартная процедура, предусмотренная инструкциями по противодействию враждебному проникновению. Мы ведь здесь уже тридцать лет на военном положении, сир, – напомнил охранник, – и постоянно готовы к «ситуации девять» [53].

– Кто обрабатывает информацию, полученную от сканеров?

– Полевые компьютеры секторов и стержневой мозг резиденции. Информация идёт по основному и дублирующим каналам, обрабатывающие блоки мозга тоже дублированы, снабжены послойными фильтрами и сингулярным контролем на оболочках. Иногда операторы проводят ручное сканирование.

– Значит, по-вашему, у меня галлюцинации?

– Нет, сир. Извините, сир.

– Ваши люди на этой планете встречались с такими формами враждебного проникновения, которые внешне похожи на призрака или на тень?

– Мы, сир, сталкивались с разнообразными изобретениями вражеских техников, – уклончиво ответил охранник.

– Подробнее.

– Вам лучше поговорить об этом с нашим главным техником Айло. Она имеет полный доступ к базе данных о враждебных проникновениях… О неудачных попытках враждебных проникновений, сир, – поправился охранник.

– Пусть немедленно идёт сюда.

– Будет исполнено, сир! Оставить вам для охраны киборга?

– Не надо. Не люблю краснопузых [54]. Поторопите техника.

Главный техник Айло не заставила себя ждать. Не прошло и трёх минут, как компьютер «красной зоны» получил запрос на пропуск техника. Марков подтвердил пропуск, защитная мембрана с треском лопнула, и в комнату прошла крепко скроенная женщина средних лет, в которой комиссар безошибочно узнал тирронийку. Выпуклые скулы, высокий прямой лоб, сероватый оттенок кожи, особая выправка плеч.

«Э, да ты наша девочка, – мысленно улыбнулся комиссар. – Но фамилия у тебя не тирронийская, нет. Это чёртовы ноланцы всё оканчивают на «о». У них и «Тейсанболон» произносится как «Тейсанболо». И даже если ты на самом деле «Айлон» или «Айлор», всё равно – не наша фамилия. А может, «Айлов»?»

– Капитан-лейтенант Ингира Айло! – представилась техник.

– Комиссар Рене Марков. Присаживайся. Твои родители с Тирронии?

– Моя мать тирронийка, сир, – техник взглянула на комиссара не без удивления.

– Из какого поселения?

– Лифания-два, сир.

– Мы с твоей мамой почти земляки, Ингира, – Марков поставил на стол второй стакан и плеснул в него водки. – Почти. Я с Наварии-пять. От Лифании-два меньше часа на дискоиде. Ты вообще на Тирронии бывала?

– Два раза, сир.

– Выпьем за Тирронию, Ингира. За нашу родину выпьем. Жаль, что нет тут у вас нашей водки, человеческой. А это здешнее пойло… Ну, ладно, пьём что есть.

Главный техник послушно выпила вслед за комиссаром. Марков с удовольствием наблюдал, как она зажмурилась от непривычного ощущения в горле, как внезапно покраснели её тирронийские скулы.

– А отец местный?

– Нет, сир. Он землянин.

– Так ты по отцу Айло?

– По отцу, сир.

– А как фамилия матери?

– Кудраш, сир.

– Кудраш? Да, это наша фамилия, коренная, – согласился Марков. – Кудраш, Пруш, Матиш. Такие фамилии были у первых колонистов. Первым комендантом Тирронии был полковник Гораций Пруш. Учила историю?

– Я, сир, училась на Альфе.

– Отец с Земли, училась на Альфе, служишь на Ноле. Сплошной имперский космополитизм.

– Служу Империи!

– Это правильно, Ингира. Мы все служим Империи… Так вот, техник, зачем я, собственно, тебя вызвал. Тут дела у вас странные, неправедные дела… Минут двадцать-двадцать пять назад за той вон мембраной, – Марков показал на вход в «красную зону», – возникло что-то вроде призрака. Потом кто-то нагло вошёл в защищённый контур моего внутреннего коммуникатора. Я бы так сказал: это было классическое вражеское проникновение в чистом виде, главный техник Айло. Но ваши хитрохвостые сканеры и мониторы ничего в коридоре не зафиксировали. Ничего. Ни в одном из диапазонов. Ноль. Я, говоря по правде, с такими штуками встречаюсь впервые. Сержант сказал, что ты в курсе подобных фокусов. Что скажешь?