Было бы лучше, если бы она вообще не примыкала к королю.
— Хотя вам всем нравится думать, что я страдаю из-за собственных ошибок, меня беспокоит не то, что произошло между мной и Жозефиной. Главное — уберечь мою… нашу… семью от подозрений в причастности к аферам семейства Эмбри.
— Не глупи, — парировал Шей. — Мы многое могли бы сказать о твоем вмешательстве в нашу жизнь, но все в этой комнате желают тебе только добра.
Себастьян знал, что это правда.
— Хорошо. Чтобы выиграть время, завтра я буду изображать будущего зятя, — решил он. — Эмбри может для пользы дела включить меня в свой план, но это поможет и мне. У меня еще есть вопросы, и он лучше всех ответит на них.
— А как насчет…
— Шей, отправляйся в Итон и привези Джона Райс-Эйбла. Спрячь его где-нибудь, но так, чтобы до него можно было добраться, когда нам понадобится информация, чтобы противостоять Эмбри. Что касается остального, думаю, нужно подождать результатов встречи. Я могу подготовиться, но должен знать, какой следующий шаг сделает Эмбри.
— Мне это не нравится, — возразил Зак. — Один из нас должен пойти с тобой завтра.
— Нет, если я хочу услышать что-нибудь важное. Езжайте домой. Встретимся здесь за обедом.
Его родственники, пожелав доброй ночи, уехали. Голова у него болела. Что, черт побери, делать до утра? О сне не может быть и речи. Загадки и тайны в такой узел скрутили его нутро, что он едва мог дышать и еще меньше — рассуждать здраво. Должно быть, он что-то упустил. Ведь что-то он мог сделать, чтобы все изменить. Но это «что-то» продолжало ускользать от него. Остальная часть семейства могла радоваться, увидев его человеческие качества, но он не испытывал никакого удовольствия в обнародовании собственных ошибок.
Последними уезжали Нелл и Валентин. Маркиз усадил жену в карету, потом наклонился и что-то сказал ей. Себастьян с крыльца видел, как его друг направился к нему.
— Давай пройдемся по саду, Мельбурн, — сказал Валентин.
— Нет. Я не нуждаюсь в советах о том, как выпутаться из женских сетей. Езжай домой.
Валентин вздохнул.
— Тогда скажи… Твой план состоит в том, чтобы получить всю возможную информацию и представить ее Принни и властям, чтобы воспрепятствовать невинным британским гражданам плыть навстречу погибели?
— Несколько многословно, но в принципе так.
Маркиз посмотрел ему прямо в глаза:
— Тогда ее повесят. Принцессу.
Себастьян вздрогнул, и он знал, что Валентин видел это.
— Если она на нашей стороне, я сделаю, что смогу, чтобы защитить ее от этого.
— А-а-а… Все, что можешь! В пределах приличий, я полагаю. Тебе предстоит задача выглядеть героем и избежать скандала.
— Хватит, Деверилл.
— Я лишь предполагаю очевидное, — непринужденно ответил Валентин. — Каждый знает, что ты все сделаешь, чтобы избежать скандала. Ведь именно поэтому ты публично попросил у ее отца разрешения на брак, когда она бросилась на тебя? Потому что объявить их ворами и мошенниками прямо тогда было бы куда разумнее.
— Черт побери, говори, что у тебя на уме, и уходи. — Себастьян снова сжал кулаки. Он сам задавал себе эти проклятые вопросы и не находил ответа.
— Тогда я скажу, поскольку ты чертовски упрям. Ты любишь Жозефину. Предполагаю, даже больше, чем сам сознаешь.
— Довольно.
— Один скандал за более чем четырехсотлетнюю историю герцогов Мельбурнов, двухтысячную историю Гриффинов, Грифани и как еще там… — не унимался Валентин. — Думаю, фамильное имя это выдержит. Не вини себя в трусости. Ты, сам того не сознавая, следуешь за своим сердцем.
Себастьян ударил его. Ему весь вечер хотелось кого-нибудь ударить, чтобы излить досаду. Деверилл сам подвернулся под горячую руку.
Валентин, пошатнувшись, сделал захват ногой. От рывка под колени Себастьян упал навзничь. Через секунду они катались по гравийной дорожке.
Локоть угодил ему в подбородок, и Себастьян почувствовал вкус крови. Хорошо. Ярость и досада захлестнули его. Он грохнул кулаком в грудную клетку Валентина, и тот охнул.
— Прекратите! — раздался голос Нелл.
Они не обращали на нее внимания.
Себастьян не мог вспомнить, когда в последний раз дрался. Его баталии теперь были устными, чего требовала политика. Нынешняя схватка приносит гораздо больше удовлетворения.
— Стэнтон! Помогите!
Оторвав Девериллу рукав, Себастьян отбросил его в сторону. Оттолкнувшись, он встал на колени и начал подниматься на ноги. Холодная вода хлынула ему на голову и плечи.
Отплевываясь, он отпустил Валентина и перекатился на бок.
— Кто это сделал, черт побери? — взревел он, вставая.
Элинор обеими руками держала большое ведро, рядом стоял Стэнтон с другим.
Деверилл встал, отряхивая воду с волос.
— Черт побери, Нелл, — проворчал он.
— Это что такое?! — Выражение лица его жены было холодным, руки тряслись. — Ты сказал, что хочешь поговорить с ним, Валентин! Боже милостивый! — Бросив ведро, она пошла назад к карете.
Валентин, потирая челюсть, смотрел на Себастьяна:
— Чувствуешь себя лучше?
Сделав глубокий вдох, Себастьян велел Стэнтону вернуться в дом.
— Правду сказать, да, — неохотно признался он. С яростью, которая весь вечер жгла ему грудь, теперь можно справиться.
— Хорошо, а то я уж исчерпал запас колкостей. — Маркиз подобрал рукав пальто. — Увидимся завтра.
— Ублюдок.
— Щеголь.
Себастьян вытер подбородок.
— Подлец.
— Простофиля.
— Негодяй.
— Закоснелая душа. — Усмехнувшись, Валентин возвратился к карете и поднялся в нее. Мгновение спустя экипаж выехал на улицу и повернул в сторону Корбетт-Хауса.
Себастьян расправил фалды. Не важно, сознательно или нет, Деверилл затронул важные моменты. Надо кое о чем позаботиться.
Себастьян вернулся в дом.
— Стэнтон, пусть Грин оседлает Мерлина. Мне нужно переодеться, я уезжаю. Не ждите меня. — Он миновал дворецкого, затем снова остановился. — И в следующий раз, когда вы вмешаетесь в драку, я ожидаю, что вы примете мою сторону.
Дворецкий тихо закрыл входную дверь.
— Да, ваша светлость.
Себастьян пошел наверх, на ходу снимая сюртук. Да, Валентин во многом прав. Имя Гриффина может выдержать небольшой скандал. Но когда до этого дойдет, выдержит ли он? Кажется, в ближайшие дни он это узнает. Начав сегодня ночью.
Жозефина сидела на большой кровати, разложив корреспонденцию. Она внимательно перечитывала письма отца, и все начало обретать смысл. Она поступала неправильно. Всегда! Но, даже зная, что они затеяли интригу, понимая, что превратила неправду в привлекательную ложь, она наслаждалась тем, как они погрузились в вымысел, пока он не стал обретать черты реальности. Отец был настолько уверен в своем превосходстве, что, казалось, мог использовать в своих интересах всех, кто верил его планам.