Конан не стал связываться ни с латами, ни с кольчугой. Они стесняли движения, да и лишняя тяжесть была ему ни к чему. Его меч и крепкие руки уж как-нибудь защитят его от любой опасности, могущей встретиться на пути. Он долго осматривал груды разнообразнейшего оружия, пока наконец его внимание не привлек кинжал с широким клинком, торчавший из-под кучи других кинжалов.
Вытащив его наружу, киммериец примерил к ладони черную железную рукоять. У кинжала, выкованного и для рукопашной и для метания, отсутствовала крестовина.
Широкое лезвие было длиной почти в локоть. Удовлетворенно кивнув, киммериец загнал клинок обратно в тяжелые кожаные ножны. Швы ножен были укреплены полосками кованой меди, потемневшими от времени. Конан заметил пристальный взгляд Кейлаша, устремленный на его находку, и, не понимая, в чем дело, на всякий случай спросил:
– Что-то не так? Мне следовало бы выбрать другой? Кезанкиец помолчал, прежде чем ответить.
– Нет, нет, ты волен взять любое, что здесь лежит, – сказал он наконец. – Просто этот кинжал очень стар. Эльдран как-то рассказал мне, что его много веков назад получил в подарок Мельсинис, тогдашний бритунийский король. Мельсинис не родил сыновей, ему некому было передать свое оружие… Может, это его дух подсовывает тебе кинжал? Пусть же он и в бою направляет твою вооруженную руку!
Конан посмотрел на кинжал с пробудившимся сомнением. Только духа древнего короля ему и не хватало! Нет уж, лучше пускай дух Мельсиниса держится от него подальше. И особенно в битве!
Поколебавшись, он все-таки решил взять кинжал с собой.
– Если нам повезет, оружие и доспехи вообще не понадобятся, – подал голос Мадезус. Чувствовалось, что, с точки зрения жреца, их возня в оружейной – пустая трата времени и немало раздражает его.
– Везение – надежда глупцов! – фыркнул Кейлаш. – Будешь слишком надеяться на авось, в конце концов накормишь стервятников. В драке надо полагаться на добрую сталь!
Конан неразборчиво проворчал нечто вроде согласия. Мадезус вздохнул и тряхнул головой, но в голосе послышалась нотка веселья:
– Что ж, вам видней… Но не забавно ли, что два матерых воителя готовятся к битве дольше, чем невеста – к свадебной церемонии!
Кейлаш покраснел, а Конан напряженно замер: для него эти слова были настоящим оскорблением. Дома, в Киммерии, за подобные насмешки он кому угодно раскроил бы череп. Однако годы, проведенные вне дома, уже научили его сдерживать подобные побуждения. Кейлаш, кажется, хотел резко ответить митраиту, но потом заметил черную злобу на лице киммерийца – и неожиданно расхохотался. Конан еще хмурился, Мадезус посмеивался, а Кейлаш попросту рыдал от смеха, любуясь выражением лица западного варвара.
Наконец, утирая с глаз слезы, он хлопнул широкой лапищей Конана по напряженному плечу и кивнул на дверь:
– Жрец прав! Давай поторопимся, не то… опоздаем на свадьбу!
Новое святотатство заставило Конана скрипнуть зубами. Чувство юмора, бытовавшее у цивилизованных людей, было вне его понимания. Надеясь по крайней мере прекратить дальнейшую пикировку, он ответил Кейлашу столь же сокрушительным шлепком по спине и следом за ним вышел из оружейной. Втроем они отправились в конюшню, где их уже ждали выносливые бритунийские кони караковой масти. Переметные сумы, наполненные припасами, приятно круглились. Темно-зеленые шерстяные попоны покрывали спины коней.
Кейлаш привычно отстегнул попону своего скакуна, ловко свернул ее и надежно увязал в дорогу. Он вскочил в седло одним гибким движением и взял поводья в левую руку. Конан, менее привычный к верховой езде, провозился несколько дольше, но скоро и он забрался в седло. Ему досталась крупная кобылица, превосходившая ростом двух других лошадей. Она переступала с ноги на ногу, пока он устраивался в седле, но немалый вес седока ее, по-видимому, ничуть не пугал.
Мадезус внимательно наблюдал за тем, как садились в седла его спутники. Потом сделал несколько неуклюжих и вполне безуспешных попыток последовать их примеру. На третий раз он вовсе не устоял на ногах и тяжело свалился наземь. К его величайшему смущению, Конана и Кейлаша злоключения митраита почему-то привели в буйный восторг.
– Я всего несколько раз ездил на лошади, да и то мальчишкой, – отряхиваясь и потирая отбитую часть тела пониже спины, сообщил им жрец. – Жрецы Митры путешествуют пешком, а не на спинах живых созданий!
В глазах Кейлаша замерцали плутовские огоньки:
– Ничего, мой друг, скоро ты заново всему научишься. Пока доберемся до бритунийской границы, твоя задница тебе все грехи припомнит…
Тщательно проверив, не забыто ли что-нибудь необходимое, путники рысью двинулись со двора. Сон подождет, дружно решили они. Кейлаш даже предложил ехать еще несколько часов после того, как зайдет солнце. Это позволит им достигнуть гостиницы в деревушке Иннасфалн, что у западных отрогов Карпатских гор. Конан не возражал, особенно если гостиница была по пути к твердыне Скаурола. Почему бы и не потратить Эльдраново золото на ночлег, горячую еду и кружку-другую доброго пива?
Трудности начнутся дальше, когда они доберутся до границ Шан-и-Сорха. Он уже присматривался к его очертаниям на картах, нашедшихся во дворце, и страна пустынь показалась ему пугающе обширной. Уже двигаясь рысью на юго-восток, он еще раз спросил Мадезуса, как тот собирается разыскивать крепость. Ему вовсе не улыбалось день за днем тащиться по безводной пустыне в тщетных поисках неизвестно чего.
– Как я уже объяснял, я могу чувствовать присутствие мутари, – повторил жрец. – Если я не смогу ощутить ее присутствия, нам останется уповать на то, что Митра выведет нас к ней. Мы стоим за правое дело, и я верю, что в трудную минуту Он нас поддержит… Оставь это мне, друг мой, и ни о чем не беспокойся. Мне уже случилось раз недооценить могущество Врагини, и больше этой ошибки я не повторю. Она умна и изобретательна и, несомненно, заметит нас, когда мы подберемся поближе. Вот тогда-то вам с Кейлашем и придется сокрушать препятствия, которые она воздвигнет на нашем пути!
Конан попытался расспросить его поподробнее: столь неопределенный ответ варвара никак не удовлетворял. Но жрец то ли не мог, то ли не хотел посвящать его во все детали, и киммерийцу пришлось отступить. Кейлаш, ехавший на десяток шагов впереди, не отрывал глаз от дороги и в основном думал о Врагине. Они миновали городские ворота в частном порядке, не привлекая к себе лишнего внимания. Кейлаш был одет как простой горец, ну, может, лишь вооруженный получше обычного, а горцев последнее время у столичных ворот видели часто. Кое-кто из стражи узнал его и приветливо помахал ему, когда он проезжал мимо. Наверное, среди войска пойдет гулять слух о том, что Кейлаш убыл куда-то со срочным поручением от короля…