Читать интересную книгу Размышления о Евангелии от Иоанна - Георгий Чистяков

Итак, во время пяти явлений Иисуса, о которых рассказывают нам 20-я и 21-я главы Евангелия от Иоанна, Иисус касается самых важных тем, связанных с жизнью христиан, – тех, кто поверил в Него.

Он говорит о погружении в уникальные отношения между человеком и Богом как Отцом;

о том, что Его отношения с Богом становятся, не теряя своей уникальности, характерными и необходимыми также и для Его учеников;

Он говорит о мире, вне которого нет христианства, о полноте открытости друг другу;

показывая Свои раны, Он возвращает нас к Кресту, к той человеческой боли, которой куплена наша свобода и жизнь во Христе, – это дается непросто, через Его язвы;

Он говорит о любви, которая должна царить в мире, центром которого оказывается Он;

Иисус говорит о следовании за Ним, без чего нет христианства;

о прощении грехов и даре Святого Духа, о посланничестве христианина и его

миссии в мире,

о Тайной Вечери и таким образом о таинстве Евхаристии.

Таким образом, нет ни одной темы из отраженных в Евангелии, которые так или иначе не прозвучали бы в этих последних главах. Из этих тем складывается всё Евангелие.

Пять раз является Иисус ученикам в Евангелии от Иоанна, и при этом они зачастую не могут сказать, действительно ли минуту назад Он был здесь, а в тот самый момент, когда Он является, как бы не видят того, что Он рядом. Что это такое, очень хорошо почувствовал Данте, который вспомнил в XXI песни «Чистилища» о том, что, «как рассказывает Лука, Христос явился (apparve) двум, которые были в пути, уже восставший (surto) из проёма Своей гробницы». Поэт, разумеется имевший в виду встречу учеников с Воскресшим Иисусом в Эммаусе, сумел показать, что Иисус был сначала не только не узнан, но и словно вообще не замечен учениками, которые действительно продолжали говорить друг с другом, будто вообще не видя Путника, который, «приблизившись, пошел с ними» (Лк., 24:15).

Данте вспоминает об этом моменте, рассказывая о том, как он с Вергилием встретили тень римского поэта Папиния Стация; когда он приблизился, говорит Данте, «его мы не заметили, он сам к нам обратился». Именно так было, и это подчёркивает автор «Божественной комедии», и с Клеопой и другим учеником, возможно самим евангелистом, по дороге в Эммаус – они обратили внимание на своего спутника только в то мгновение, когда Он Сам заговорил с ними. Можно только поразиться тому, насколько тонко и глубоко понял и осмыслил Данте этот евангельский текст, но, вероятно, такова уж природа гениальности, что настоящий гений каким-то шестым чувством видит то, чего не замечают другие.

Иисус всегда является либо в полутёмной комнате, либо в утреннем тумане, либо в лучах восходящего солнца, является одной Марии Магдалине или ученикам, когда их несколько, но никогда – при большом стечении народа. Явление Воскресшего – всегда тайна. Из этих явлений – таких странных, необъяснимых – постепенно вырастает то чувство жизни в присутствии Иисуса как Друга, о котором будет рассказано в Деяниях Святых Апостолов.

В этой книге говорится лишь об одном явлении Иисуса ученикам, после чего Он уходит (гл. 1-я). С другой стороны, в Деяниях нет ни одного места, где бы Его присутствие как Друга не ощущалось. Тот период, о котором рассказывают две последние главы Евангелия от Иоанна, заканчивается. Ученики оказываются в совершенно ином мире. Зримо Учителя с ними больше нет, но теперь они живут в Его присутствии как Друга, они видят Его, но уже не глазами, а только сердцем, которое любит и горит (ср. Лк., 24:32) от этой любви. Поэтому очень важны последние слова Христа, обращенные к Петру: «Любишь ли ты Меня?» – и ответ Петра: «Господи, Ты всё знаешь, Ты знаешь, что Я люблю Тебя».

В знаменитом «Маленьком принце» у А. Сент-Экзюпери Лис, обращаясь к главному герою, произносит удивительные слова: «Вот мой секрет. Он очень прост: зорко одно лишь сердце (on ne voit bien qu'avec le coeur). Самое главное невидимо (invisible) для глаз». Только сердцем можно увидеть, но не просто почувствовать, а именно увидеть или даже разглядеть (voir bien) самое главное (essen-tiel) – Воскресшего. Невидимое для глаз (invisible pour les yeux) становится видимым для сердца. Секрет Лиса из сказки Сент-Экзюпери оказывается главным открытием христианства.

Христианство – не сумма истин, которые можно выучить или усвоить, но сама наша жизнь, сама реальность. Поэтому очень важно, чтобы и наша собственная жизнь выстраивалась согласно церковному преданию, основную часть которого составляет текст Нового Завета. Когда-то святитель Иларий из Пуатье сказал, что сила Писания заключается не только в том, чтобы оно было прочитано, но в том, чтобы было понято (эту фразу любил цитировать отец Георгий Флоровский). Личная задача каждого христианина заключается в том, чтобы за сохраненными для нас в тексте Евангелия картинами, которые порой кажутся разрозненными, увидеть то единое Послание, с каким Христос обращается к каждому из нас и ко всем нам вместе.

Scimus Christum surrexisse de mortuis vere, то есть «мы знаем, что Христос воистину восстал от мертвых», – говорится в знаменитой средневековой секвенции, которая и ныне поётся в день Воскресения Христова на Западе. Слово scimus означает «мы знаем»; и это действительно так, ибо в основе христианства лежит личное знание христианина о том, что Иисус воскрес из мёртвых. Однако в отличие от научного знания оно не передается от одного человека другому, это знание приобретается каждым из нас самостоятельно в тот момент, когда вопреки очевидности мы сами встречаем Воскресшего на своем жизненном пути, как встретила Его некогда Мария Магдалина.

Глава 22 ХРИСТОС ПОСРЕДИ НАС

Евангелист Иоанн, диктующий Прохору Федоровское Евангелие Ок. 1327 г.

Подводя итоги размышлениям над текстом Евангелия от Иоанна, нельзя не подчеркнуть, что, говоря «Матфей пишет» или «Марк сообщает», мало кто сегодня имеет в виду, что апостол Матфей или Иоанн Марк являются авторами этих текстов. Так говорится исключительно для краткости. Определить авторство Евангелий, входящих в Новый Завет, весьма непросто. Если всего лишь задуматься над самим заглавием того или иного Евангелия на греческом языке, то выражение «ката Матфеон» или «ката Маркой» и так далее на русский язык должно переводиться как «согласно Матфею» или «согласно Марку». Следовательно, это не сочинение самого Марка (или Луки, или Матфея, или Иоанна), а текст, написанный или, вернее, записанный согласно проповеди этого евангелиста. Текст, что, возможно, содержит только какие-то отдельные принципы, слова, элементы концепции проповеди того или иного евангелиста. Каждое из четырех Евангелий «вырастало» постепенно, передавалось из уст в уста, возглашалось во время богослужений, постепенно дополняемое новой информацией, новыми деталями.

Нетрудно заметить, что, например, в Евангелиях от Марка и от Матфея очень многое повторяется. Возникает вопрос: какое было написано раньше? Предание (довольно позднее) утверждает, что сначала было написано Евангелие от Матфея для евреев, потом Евангелие от Марка для римлян, затем Евангелие от Луки для греков, и, наконец, достигший глубокой старости евангелист Иоанн, прочитав все эти Евангелия, дополнил их тем, что было упущено тремя евангелистами, – так возникло четвертое Евангелие, от Иоанна. Евсевий Кесарийский, изложивший такую точку зрения и, возможно, бывший автором этой теории, скорее всего, сам никогда не сопоставлял между собою тексты Евангелий. Сравнение повествований от Марка и от Матфея показывает, что Евангелие от Марка не могло быть записано позже, казалось бы, первого Евангелия – от Матфея, ибо то, о чем у Марка рассказано подробно, у Матфея присутствует, но в явно сокращенном виде (в частности, рассказы о совершенных Иисусом чудесах).

Вместе с тем у Матфея есть значительные части, которых просто нет у Марка: Нагорная проповедь, притчи о Страшном суде, о десяти девах и др. Замечаешь, что Евангелие от Матфея словно бы состоит из двух частей: к тексту, очень напоминающему Евангелие от Марка, добавлена прямая речь Иисуса: Нагорная проповедь, притчи, наставления двенадцати апостолам и т. д. Вероятно, этот текст – прямая речь Иисуса – и составлял первоначальное Евангелие от Матфея, оригинал которого написан на арамейском языке. Не случайно же Нагорная проповедь, притчи, наставления с легкостью поддаются обратному переводу с греческого на арамейский язык, что дает возможность говорить об их принадлежности к арамейскому протоевангелию от Матфея. Впоследствии к этому тексту, переведенному с арамейского на греческий, был добавлен материал, взятый из того же источника, которым пользовались авторы Евангелия от Марка. Так появились два очень похожих текста – современные Евангелия от Матфея и от Марка. Если авторы Евангелия от Марка хотели показать Иисуса в действии, то задача авторов Евангелия от Матфея – показать Его как Учителя: рассказать о том, что Он говорит и как Он учит. Это одно из принципиальных различий между первыми двумя Евангелиями.