Жизнь в Кисловодске нам так понравилась, что при первой же возможности мы поехали туда снова. Это произошло в начале 1961 года. Из Москвы мы выехали 7 января. Я хорошо запомнил эту дату, потому что в этот день как раз произошло несчастье с Ландау и по дороге водитель, который вёз нас на вокзал, рассказал нам о случившемся.
На этот раз жизнь в Кисловодске не была такой удачной, как в первый. В самом начале заболел я. У меня поднялась температура и нам казалось, что возвращается моё старое лёгочное заболевание. Это было очень страшно. Однако скоро выяснилось, что это не лёгкие, а инфекционный грипп, который тогда свирепствовал. Я довольно быстро выздоровел. Мы стали вместе много гулять. Тяжело переживая домашние неурядицы, мою болезнь, Александра Игнатьевна уже к концу нашего пребывания в Кисловодске, почувствовала себя плохо. Это было начало болезни, приведшей к порче сердца и сосудов на много лет.
После возвращения в Москву почти сразу она была положена в нашу академическую больницу, но больших результатов это не дало. Летом 1962 года у неё удалили гланды, что привело временно к улучшению, так что мы смогли осенью поехать на конгресс в Стокгольм. Но с тех пор её болезнь уже не оставляла нас в покое в течение восемнадцати лет.
В 70-е годы, когда я, став членом Исполкома Международного союза математиков, должен был каждый год в точно определённое время ехать за границу, поездки эти стали тяжелы для Александры Игнатьевны. Случалось иногда, что намеченная накануне поездка утром оказывалась невозможной для неё. Она оставалась лежать в постели, в то время как я отправлялся за границу с другими людьми.
После смерти моей матери в 1971 году Александра Игнатьевна при таких поездках оставалась совершенно одна в квартире в тяжёлом состоянии. А я покидал её с тяжёлым сердцем. Почти каждую весну она болела, около месяца проводила в постели. Только летом 1980 года, когда мы оба перешли на растительную пищу почти полностью, здоровье у нас обоих улучшилось. Александру Игнатьевну оставило её сердечное заболевание, а меня лёгочное. И хотя мы вынуждены отказаться от очень многих вкусных вещей, но всё же благодарим судьбу за то, что она послала нам способ борьбы с болезнями. До этого в течение ряда лет Александра Игнатьевна как врач проводила многочисленные попытки лечения себя и меня, но они не были удачными и не приводили к радикальным результатам. Привлекались также другие врачи и профессора. Теперь результаты кажутся надёжными, но требуют полного изменения образа жизни в смысле питания и большого воздержания в еде.
Одна из более ранних попыток лечения сердечного заболевания заключалась в поездках в Коктебель. Это восточная часть Крыма, степная и довольно сухая. Первый раз мы поехали туда осенью 1965 года, когда кто-то сказал Александре Игнатьевне, что эти поездки могут дать ей облегчение. А потом ездили туда в течение нескольких лет до 1980 года включительно. Летом 1966 года с нами был в Крыму Евгений Фролович Мищенко, с которым мы там усердно занимались задачей убегания в дифференциальных играх, но безуспешно. Радикального улучшения здоровья Александра Игнатьевна от этих поездок всё же не получила.
Часть V
Первые поездки за границу
Моя мечта о поездке за границу начинается с того времени, когда в 1932 году я получил приглашение от Лефшеца поехать туда с матерью на год. Но впервые поехал только через 26 лет в 1958 году на Эдинбургский конгресс, уже будучи академиком, когда мне почти исполнилось 50 лет. Между 1932 и 1958 годом я получал многочисленные приглашения на поездки за границу, но поехать мне не удавалось. В частности, на предыдущий конгресс 1954 года в Амстердам. Тогда, насколько я знаю, поехали Александров, Колмогоров, Никольский и Панов[47].
Как это бывает у нас обычно, вся группа едущих на конгресс в Эдинбург математиков была разбита на две части — делегатов и туристов. Делегаты и туристы ехали в Эдинбург все вместе, жили там и возвращались обратно отдельно друг от друга, имея различный юридический статус. Делегаты ехали за счёт государства, получали на руки некоторое количество валюты, которую по своему усмотрению расходовали в Англии на пищу и покупки. Туристы же заранее сами оплачивали туристические путевки, которые обеспечивали им проезд, полный пансион в Эдинбурге и некоторое очень небольшое количество валюты на руки.
Я как пленарный докладчик был включён в число делегатов, но ехал без матери, один. Среди делегатов, насколько помню, были И. М. Виноградов, Н. И. Мусхелишвили, Н. Н. Боголюбов, П. С. Александров, А. Д. Александров и кажется другие. Всё это были очень почтенные люди, почти все старше меня. Младше был только А. Д. Александров. Мне трудно было рассчитывать на их помощь во время путешествия и пребывания в Эдинбурге, а в помощи я нуждался. Поэтому я прибился к наименее почтенному и наиболее молодому из них — А. Д. Александрову.
Мы летели через Париж. На аэродром Орли в Париже мы прибыли поздно вечером. Оттуда нас отвезли в город и поместили в отеле. Для ночёвки я получил отдельный номер и ночью с волнением слушал французский говор с улицы через окно. Утром нас привезли обратно на аэродром и отправили в Лондон на самолёте. В Лондоне мы отправились на некоторое время в наше посольство, где пообедали и получили советы, как ехать в Эдинбург на поезде. Так как в Эдинбург мы должны были приехать поздно вечером, почти ночью, то мы очень просили сотрудников посольства предупредить кого-нибудь из Оргкомитета в Эдинбурге, чтобы нас там встретили. Иначе мы просто не знали, куда нам деваться.
Железнодорожные порядки в Англии сильно отличались от наших. Меня поразил тот факт, что уже купленные билеты надо было ещё перед самой посадкой в поезд регистрировать и получать номера мест, на которых будешь ехать. Эта операция сопровождалась суетой и толчеёй. Весь наш багаж ехал отдельно, что вызывало у нас некоторое беспокойство.
На вокзале в Эдинбурге нас никто не встретил. Мы сбились кучкой и долго стояли около своих вещей, чувствуя себя совершенно беспомощными. Обращались к железнодорожным работникам с просьбой сообщить что-нибудь об Эдинбургском конгрессе, но они ничего не знали. Наконец решили сделать попытку получить места при вокзальном отеле. Нам сразу сказали, что свободных номеров нет, но когда узнали, что мы русские, то сообщили, что для какой-то группы русских забронированы номера. Оказалось, что это для нас. Гостиница была очень хорошая. Мы с А. Д. Александровым получили отдельный номер на двоих. Устройство гостиницы меня также поразило: при очень хорошем номере не было ни уборной, ни ванной. Для того, чтобы пойти в уборную, надо было пройти огромное расстояние, что меня очень затрудняло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});