И что же дальше делает глава Администрации президента, которому доложили о мине в здании Дома правительства? Да ничего особенного! Как будто все в порядке вещей. Он ждет вечера!
«Это было за рамками моих служебных полномочий, — продолжает Леонид Синицын. — Иван Титенков занимался зданиями, Виктор Шейман занимался безопасностью. Это было в их компетенции. Вечером я позвонил президенту, и мы поехали в Дом правительства, где тогда располагались и президентские службы187. Мы пришли вместе с министром обороны Костенко. Депутаты сидели в Овальном зале, мы сидели в кабинете президента. И Лукашенко говорит:
— Здание заминировано, что будем делать? Как мы будем освобождать? Серьезное дело. Депутаты все-таки.
Он вызвал Валентина Агольца (командующий внутренними войсками Республики Беларусь. — А. Ф.). Аголец пришел, чеканным шагом зашел в кабинет, по всей форме доложил:
— Товарищ Главнокомандующий. Прибыл по вашему приказанию.
Президент говорит:
— Выполняйте команду по освобождению здания. Примите меры и доложите о плане действий. Вам тридцать минут времени.
Аголец минут через тридцать доложил президенту план эвакуации».
Рассказ Синицына дополняет первый заместитель председателя КГБ Валерий Кез:
«Это была первая акция, которую я выполнял по указанию президента (Егоров, председатель КГБ, был в отпуске). Я не смог тогда возразить и не смог воспрепятствовать. Мне был отдан приказ выехать вместе с подразделением "Альфа" и подразделением внутренних войск под руководством Агольца принять участие в выдворении депутатов».
Попытаемся на основании свидетельств очевидцев и участников реконструировать картину того, как было выполнено решение главнокомандующего.
«Эвакуация»
Вспоминает депутат Валентин Голубев:
«Несколько раз к нам подходили с уговорами, потом объявили, что в зале заседаний бомба. С собаками приходили офицер и солдаты. Один раз привели людей в кожаных куртках, как потом нам сказали, это были работники белорусского КГБ. Тесовец (начальник Главного управления государственной охраны МВД, депутат Верховного Совета. — А. Ф.) сказал им:
— Берите их, выводите отсюда.
Мы стали объяснять, что мы депутаты и находимся не где-нибудь, а в зале Парламента. Они выслушали нас и сказали Тесовцу:
— Бери сам и выводи.
Часов около двенадцати ночи мы все начали располагаться — кто-то в кресле, кто-то — в спальные мешки. И все задремали. Я лежал возле трибуны, рядом со мной — депутат Сергей Наумчик.
Сначала я услышал что-то странное в воздухе, даже трудно это пересказать: вот качается воздух, когда идет много людей — или строем, или даже не в ногу, но много людей. Кто служил в армии, знает, что даже на расстоянии это можно ощутить. В воздухе чувствуется. И потом я слышу: "дзынь-дзынь" — стук карабина от ремня автомата Калашникова о ствол — этот звук спутать невозможно.
Я не стал никого будить: по центральным ступенькам поднялся и открыл дверь, ведущую из зала заседаний Верховного Совета в фойе. Оно было ярко освещено и полностью забито вооруженными людьми. Возле дверей не с автоматом, мне кажется, а с ручным пулеметом стоял человек, который сразу направил его мне в живот. Все, кто стоял у дверей, были с ранцами и противогазами.
Я отступил и крикнул:
— Автоматчики!
В зале сразу зажегся свет. Стало нестерпимо ярко, и три или четыре человека, операторы с видеокамерами, начали снимать все, что происходит».
Говорит депутат Леонид Дейко:
«Дальнейшее происходило очень быстро. Распахнулись четверо дверей, и в зал хлынул поток военнослужащих, часть из них вооружена и в камуфляжной форме, а часть в черных костюмах, которые позволяли им быть довольно подвижными. И вот этот поток хлынул сверху, справа и слева по центральным проходам, а черная "зондеркоманда" — она запрыгала сверху вниз через сидения. Налетели и начали нас таскать, как только можно. Мои коллеги отмахивались, пробовали отбиваться. Количество людей в зале исчислялось сотнями.
Все закончилось быстро. Я еще помню, что показывал удостоверение и говорил:
— Что вы делаете? Это беззаконие.
Но это все было пустое. Люди эти, мне кажется, такие и есть по своей подготовке: у них отключаются мозги, им просто ставится задача, а все остальное при выполнении этой задачи их не интересует».
Валентин Голубев продолжает:
«Вначале на переговоры пришел Михаил Тесовец. Он потребовал, чтобы мы ушли, сказал, что в противном случае будет применена сила. Мы отказались. И как только он вышел, все двери в зал заседаний Верховного Совета раскрылись мигом, и полетело десяток-два людей в черной спортивной форме, в черных туфлях и в масках. Они летели, подпрыгивали, перекручивались в воздухе и кричали:
— Кия!
Я сейчас понимаю, что это был элемент устрашения, и это было правда страшно. Но это было так быстро! Они влетели, и сразу же за ними вошли люди в стеклянных масках с автоматами и встали по периметру по всему залу.
До меня эти черные не добрались, их было немного: может, десять-пятнадцать-двадцать человек. Они бросились на первые ряды. А впереди сидел Позняк. Они Позняку начали рвать рот, тыкать в глаза пальцы. Рядом с Позняком был Герменчук. Герменчук сначала их бил, а потом взял и с одного сорвал маску. После того как с него сорвали маску, этот человек сразу упал на пол и закрылся руками, чтобы его лицо не было видно. Наши ребята, которые были впереди, поняли, и начали и с других срывать маски. Но уже бежали люди без масок, с дубинками.
Я помню, нас вырывали вместе с креслами. (Когда назавтра сессия началась, кто-то говорил: "Может, этого не было, что вы рассказываете?" — "Но кто поломал эти кресла?!") Меня первым вырвали из кресла, и два человека крутанули мне руки вверх так резко, что я, стоя на ногах, стукнулся головой о пол. В этот момент мне дубинкой ударили по позвоночнику. И я просто перестал чувствовать ноги».
Все снималось на пленку. То, что увидит на ней Леонид Синицын, много лет спустя он охарактеризует одним словом: «Ужасно…» Потом добавит: «Впечатление, конечно, было удручающее. Круглый зал, и они стоят в углу, как сейчас помню. Движение людей в масках. Выносят депутатов. Крики. Шум. Такое тяжелое впечатление…».
В жизни все было, как в кинобоевике. Только вместо террористов «мочили» депутатов высшего законодательного органа власти, обладавших статусом неприкосновенности.
Леонид Дейко вспоминает:
«По несколько человек на каждого — заламывали руки за спину и волокли так, что голова твоя находится внизу — и все в страшно быстром темпе. Я хорошо помню, как меня волокли по мраморным лестницам вниз. Вокруг было полно людей».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});