Читать интересную книгу Двое пополам (СИ) - Вечер Ляна

* * *

Ансгар нёс свою женщину по песку к воде на руках, а она — уставшая и счастливая, прижималась щёчкой к его груди. Ёлка всегда слушала бой его сердца после близости. Говорила, что слышит в нём своё имя. Ступни Гара облизала тёплая волна. Залив в круге предков согрелся — хороший знак. Воин слышал, что сюда можно прийти и в одиночестве, но тогда попадёшь в ледяную пустыню. Одиночество — это всегда холод и вьюга волнения, а паре живётся хорошо и спокойно, вдвоём нельзя замёрзнуть.

— Пора искупаться, — Ансгар опустил Богиню в воду, а сам утонул в синих озёрах её глаз.

Смывая с тела девочки песок и остатки страсти, Гар не верил, что всё же свершилось. Теперь Ёля его, а он её. Воин был уверен в выборе и ни секунды сомневался, что сможет сделать Богиню счастливой. Оставалась капелька, последняя и самая нужная, то, что шинарцы говорят друг другу только раз в жизни здесь — в круге предков.

— Люблю тебя, моя девочка, — вынул из сердца и отдал шёпотом своей единственной.

— И я люблю тебя… — отозвалась взволнованно. — Мой медведь.

Бонус. Чудовищно красивая история

— Шайла! Ша-а-айла!

Даже собственное имя в такую рань вызывало у шинарки отвращение. Девушка натянула одеяло на голову и заткнула уши, а Ли не унималась — продолжала звать её нараспев, ещё и голосом играла, чтобы звучало противнее. Нет, эта женщина просто издевается! Шайла, измученная бессонницей, уснула на рассвете, а её решили поднять раньше, чем закончится такое долгожданное первое сновидение.

— Иду-у! — раздражённо пропела в ответ и откинула одеяло.

Щуря сонные глаза, она искала платье и туфельки, а нашла пустую постель племянника. Пен? Фу ты, Боги… Вот почему Ли разоралась спозаранку! Она ведь в город собралась, и Пена с собой решила взять — наверное, не знает, куда мальчик дел курточку.

Ли и Макден позволили ей с племянником пожить у них в доме — Коди уехал в столицу, и комната на чердаке освободилась. После стычки с Элманом Шайла ничего о себе не помнила, да и кто такой этот Элман для неё оставалось загадкой. Только имя своё не забыла, а кое-что узнала о себе от Лиэи. Женщина она строгая, но добросердечная. Правда, были подозрения, что её покровительница рассказала далеко не всё: соседи по деревне смотрели на Шайлу с презрением, многие не здоровались.

— Эй, когда вернётесь?! — девушка выскочила на улицу и обнаружила, что Ли и Пен уже сидят в телеге, готовые отправляться в город.

— К закату. Пока молоко сторгуем, пока по рынку прогуляемся, ещё к Коди заедем, — темноволосая шинарка проверяла поклажу. — Точно с нами не хочешь?

— Ты меня ради этого подняла? — Шайла нахмурилась.

— Сидишь целыми днями дома, дальше нашей улицы не ходишь, — ворчала Ли. — Молодая девка, а…

— Всё-всё, хорошего вам денёчка! — Шайла чмокнула Пена в кудрявую макушку и, помахав «гулёнам» на прощанье, побежала в дом.

Она действительно почти не высовывала нос со двора, а уж о поездках в город даже не думала, но и дома одна оставаться не любила. Макден уже несколько дней на рыбалке — вернется нескоро, Ли с Пеном уехали развлекаться… После обеда можно наведаться к Ёлке, забрать Бетти сюда — к Богине, как всегда, потянутся люди за исцелением, и помощь с малышкой её здорово выручит. Но чем разбавить гнетущую тишину до этого времени Шайла не представляла. Домашние дела не отвлекали от сотен вопросов, что плодились в её голове, превращаясь в тысячи. Шинарка ничего не помнила о прошлой жизни и очень боялась вспомнить. Ей казалось, что там — в неизвестности — скрывается что-то страшное, неприятное, отвратительное.

На улице блеяли козы, и Шайла поспешила выгнать из сарая их рогатую красотку.

— Даже коза и та гулять пошла, — девушка потеряла знакомый серый хвостик в стаде таких же хвостиков.

Ей хотелось выйти на улицу, поболтать с кем-нибудь или просто пройтись по деревенским лавочкам и вернуться с полной корзинкой покупок, но слышать недовольное цоканье в спину — невыносимо. Нет уж, лучше дома сидеть или вот — во дворе. Шайла устроилась на ступеньках крыльца и подпёрла щёки кулаками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хороший весенний денёк собирался, тёплый. Лето почти у порога, скоро люди на речку купаться пойдут, и Шайла сходит… Ночью, может быть.

— Доброе утро, — у калитки стоял круглолицый мужчина с пузиком.

— Доброе, — шинарка приветливо кивнула, но морально приготовилась отбиваться от едких насмешек.

Мужчина казался ей знакомым, и наверняка в этом знакомстве не было ничего приятного, иначе у Шайлы не скрутило бы живот до боли — гаденькое предчувствие.

— Я Дуфф, — представился гость. — Ты меня помнишь?

— Нет, — замотала головой, надеясь, что её ответа мужику хватит, чтобы унять любопытство и пойти на все четыре стороны.

— Ладно, — с какой-то непонятной Шайле горечью ответил пузатик. — Я тут вещи твои принёс, — он перекинул через забор мешок, — и ещё булок испёк, — повесил на калитку корзинку, накрытую чистой тряпочкой. — Ты прости меня, не держи зла.

Толстяк вразвалочку отправился прочь, а Шайла поспешила к калитке. Вкусные сдобные булочки, сладенькие. Девушка набивала рот мягким хлебом и вытаскивала из мешка вещи. Хорошие платья и рубашки недешёвые — неужели всё её? Она понятия не имела, кто этот увалень и за что он просил прощения, но обновкам и вкусностям была рада — тоже развлечение, когда другого нет. Решила примерить одно из платьев. В душный дом заходить не хотелось, и девушка спряталась от чужих глаз за сараем, чтобы переодеться. Её-то с улицы не видно, а для неё обзор хороший: пока разбиралась с вещью, к забору подошёл молодой высокий парень. Ух, красивый! Шайла засмотрелась. Он воткнул между досок калитки букет лиловых роз.

— Погоди! Эй! — на ходу завязывая шнуровку платья, девушка выскочила из-за сарая.

— Доброе утро, красотка, — губы парня разошлись в очаровательной улыбке. — Помнишь меня?

— Не-а, — Шайла пожала плечами. — Это для меня? — взяла в руки букет. Пах потрясающе и выглядел не хуже.

— Для тебя. Нравится?

— Дорогущий, — шепнула себе под нос, но гость услышал.

— Вижу, ничего не изменилось, — улыбка пропала, — ты по-прежнему всё оцениваешь монетами.

— Я?! — шинарка чуть не подавилась удивлением. — Нет, ты не так понял! Мне неловко, что ты принёс такие красивые и дорогие цветы, а я даже имени твоего не знаю… или не помню. Мы ведь знакомы, да? Как тебя зовут?

— Знакомы, — голос парня сделался теплее, — но имени не назову. Сама вспомнишь.

— Спасибо за цветочки, — кокетливо хлопнула ресницами и замерла.

Неловкое вышло молчание. Шайле не хотелось, чтобы высокий красавчик уходил, но и говорить не о чем. Нет, наверное, есть о чём, но болтовня может всколыхнуть прошлое, а вспоминать она не хотела.

— Я пойду, — незнакомец сделал шаг назад, но спиной не повернулся.

— А… А давай прогуляемся? — сама не зная зачем, предложила Шайла.

Ей показалось, что рядом с таким высоким и широкоплечим мужчиной бояться нечего. Если Шайла будет с ним, никому из деревенских и в голову не придёт шикать ей в спину.

— А давай! — не скрывая радости, согласился парень.

Они шли по деревенской улице, и у Шайлы в груди расцветало тёплое чувство. Взять бы незнакомца под руку, но она стеснялась, а он не предлагал. Прохожие и впрямь вели себя очень сдержанно, не шушукались, и даже стайка сплетниц смолчала.

— Купим булочек, красотка? — предложил незнакомец. — Посидим у озера, поедим и поболтаем. Я, если честно, очень голоден, позавтракать не удалось.

Во рту Шайлы собралась слюна — сладкая сдоба, которую принёс не менее сдобный пухляк, произвела на неё впечатление. Хотелось ещё, и они купили. Точнее, её красавец-спутник купил: Шайле совсем не хотелось заходить в пекарню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

Утро здорово напоминало летнее, если не знать, что на дворе весна — ни за что не догадаешься. Деревенские дома остались позади, Мэд и Шайла шагали по лесной тропинке в сторону озера. Мэдью знал совсем другую Шайлу — строптивую, стервозную шинарку, которой не то что палец в рот… Впрочем, о других частях тела в ротике этой красавицы он предпочитал не думать. Девушка распрощалась с памятью и стала похожа на кроткую овечку. Таких фей нужно на руках носить, пылинки сдувать, а не то что делал с ней Мэд в грязной подсобке трактира. Солдат хоть и не большой романтик, но понимал, что первая близость с девушкой, которая ему очень нравилась, должна была быть другой. Всё его проклятая ревность.