Читать интересную книгу Для крутых закон не писан - Андрей Бадин

Я понял одно — сотрудничать с этими парнями можно, но осторожно.

Раньше я думал, что вербовка происходит как-то по-другому, но теперь узнал — каждого вербуют по-своему, в зависимости от того, кто он и для каких целей нужен. Я нужен был как аналитик, и меня использовали как аналитика — хорошо платили, и я выполнял свою работу.

Как-то, по прошествии длительного срока общения с агентами русского отдела ЦРУ, я спросил, почему для этой миссии они выбрали именно меня, и ответ меня ошеломил. Мне сказали, что давно искали в среде советской интеллигенции умного, талантливого юриста или политика с прогрессивным мышлением, немного бунтаря, диссидента, жаждущего перемен и стремящегося помогать своей Родине. И нашли меня, но одного или еще кого-то — они мне не ответили. Скорее всего я был не один, потому что в одиночку изменить существующий в стране строй я бы не смог. И тогда я догадался, зачем они требовали от меня характеристики на политических деятелей и бизнесменов СССР. Они искали подходящих для вербовки людей и, как я понял, нашли их. Ведь они и Тарасова завербовали.

После анализа ситуации я пришел к выводу, что кто-то из моего окружения в Санкт-Петербургском университете является агентом ЦРУ. Именно он, хорошо зная меня, составил на меня характеристику и отослал ее в Америку. Проанализировав ее, разведчики пришли к выводу, что я пригоден для вербовки. Тогда они, под соблазнительным предлогом повысить свой профессиональный уровень, пригласили меня в Нью-Йорк и мастерски завербовали. Так я незаметно для себя стал агентом Центрального разведывательного управления Соединенных Штатов Америки.

И вот началась моя очень интересная работа в разведотделе ЦРУ в Нью-Йорке. Один раз в неделю, в свой университетский выходной, я приезжал в офис и изучал основы создания психологических характеристик на политических деятелей и бизнесменов. Меня обучали распознаванию глубинных человеческих мотивировок и методам воздействия на сознание оппонента. Иногда возили в тир пострелять, иногда обучали приемам рукопашного боя, иногда знакомили с новейшими образцами шпионской техники — подслушивающими устройствами, камерами, сканерами, шпионскими компьютерными программами. Но это были лишь вспомогательные занятия, так сказать, для разнообразия. Основой же обучения были способы сбора информации, ее анализа и выделения из этого моря самого главного, что составляет идею, квинтэссенцию, как американцы говорят, — тему сообщения.

Меня готовили как аналитика, способного предугадывать, оценивать ситуацию и управлять ею. Никаким слежкам, погоням, дракам, перестрелкам меня не учили, потому что задачи передо мной ставили иные. Я был аналитиком, а не боевиком, хотя там, я думаю, учат и таких.

И вот срок моего обучения в университете закончился, я успешно сдал экзамены, написал отличную работу по юриспруденции и международному праву и получил золотой диплом университета и степень доктора наук. На выпускном вечере Шорт вручил мне диплом, медаль и чек на десять тысяч долларов. Перед отъездом состоялась моя последняя встреча с Джоном Макферсоном и парнями из ЦРУ. Они поздравили меня с окончанием университета и пообещали, что на родине со мной войдет в контакт их человек и познакомит с нужными мне людьми. Они помогут мне продвинуться по служебной и политической лестнице и выведут меня на самый верх политической и экономической элиты российского общества.

В Питер я прилетел ранним утром, сразу поймал такси и отправился домой. Я был рад встрече с родными и со слезами на глазах обнял сына и жену. После нескольких проведенных вместе с семьей дней, после долгих рассказов про Америку и показов фотографий и видеофильмов, я наконец поехал в университет и вновь окунулся в его суматошную, веселую студенческую атмосферу. Я сразу начал читать положенный мне курс лекций, и он имел ошеломляющий успех как у студентов, так и у преподавателей нашего и других учебных заведений.

На контакт со мной вышел резидент ЦРУ в Питере, он организовал нужные для меня знакомства, и моя юридическая карьера резко пошла в гору. Я стал советником тогдашнего губернатора Санкт-Петербурга по правовым вопросам, консультировал известных политиков и бизнесменов, зарабатывал неплохие деньги и радовался жизни.

Два раза в год я делал аналитические доклады по политической и экономической жизни страны, указывал имена наиболее пригодных для деловых контактов или вербовки лиц и этим самым помогал американцам заполучить их. Некоторых из них я сам склонил к сотрудничеству с ЦРУ — небезуспешно завербовал несколько известных сейчас политиков и бизнесменов. Называть их, конечно, не буду.

Хочу заметить, что как только агент подписывал документы на согласие сотрудничать с ЦРУ, то он сразу делал заметный скачок в своей политической или бизнес-карьере. Причем он точно не знал, от кого именно исходит продвижение, но оно происходило целенаправленно и неуклонно. Таким образом, почти вся финансовая элита страны стала тем или иным способом сотрудничать с американцами. Это помогало строить в стране, как мне тогда казалось, демократическое общество, где каждый россиянин будет богат и счастлив. Но получилось, как видите, по-другому.

В один прекрасный момент я понял, осознал, что мы все — завербованные политические деятели России — формировали нашу Родину по придуманному в ЦРУ сценарию. Мы укрепляли ее частный сектор, делали ее демократической державой, но вместе с этим разрушали ее обороноспособность, стратегические отрасли и создавали из нее сырьевой придаток США. С успехом развивались банки, нефтяные компании, товарное обеспечение граждан, а тяжелое машиностроение, наука, образование и культура гибли без средств к существованию. Народ стал жить лучше в плане обеспечения бытовой техникой, иномарками и шмотками, но социально он был унижен, раздавлен и обречен.

Хотя, в глобальном масштабе, я не думаю, что американцы хотели достичь именно этого результата. Я думаю, что в России развился ужасный олигархическо-бандитский гибрид, некое подобие демократического общества, где безоговорочно правит не закон государства, а интересы крупных групп капитала и кормящиеся от него политики. — Гурвич сделал паузу, попил из стакана, сел в кресле поудобней и продолжил свой интересный рассказ: — Но перейду непосредственно к моим взаимоотношения с Тарасовым и расскажу историю про его становление и падение.

Глава 19

Моя вторая встреча уже с банкиром Тарасовым состоялась в девяносто третьем, когда я переехал в Москву и стал работать советником по юридическим вопросам в администрации президента России. Теперь на контакт со мной вышел сам Тарасов и предложил встретиться. В ресторане «Метрополь», за водкой «Золотой Смирнофф» и черной икрой, мы договорились о сотрудничестве и о гонораре, который он мне положит за решение его юридических проблем.

Диплом университета Шорта высоко ценится в мире, и деньги за свои юридические услуги я запросил немалые, гораздо большие, чем мне платили в администрации тогдашнего президента России. Ведь я получал проценты от сделки, а суммы этих сделок порой составляли сотни миллионов долларов. Теперь понимаете, что юристы моего уровня не самые бедные люди в стране и мире.

Тарасов в тот период только организовал свой банк, и ему позарез нужны были верные профессиональные люди. Он активно искал компаньонов в мире бизнеса, сходился со многими предпринимателями, но с большинством из них расходился. Иногда эти расхождения носили болезненный характер, но Тарасов всегда был осторожным и предупредительным и старался решать вопросы мирно. Хотя в те времена в почете были другие способы решения проблем — неугодных стреляли или взрывали.

И вот Тарасов через меня вышел на крупного американского предпринимателя Дэвида Уинслоу, и тот предложил ему профинансировать покупку крупного российского оборонного предприятия, к тому времени уже обанкротившегося. Тарасов быстренько организовал очередную компанию-однодневку и скупил предприятие задарма, но на американские деньги. Сам заработал тридцать процентов акций, а остальное ушло иностранным хозяевам. Я составлял договоры таким образом, чтобы у иностранцев был контрольный пакет акций и чтобы они, и только они, а не государство, не российские предприниматели, были его владельцами.

И с тех пор пошло-поехало. Дэвид Уинслоу давал деньги, а Тарасов скупал и скупал малые и большие предприятия, нефтяные компании и сталелитейные заводы. Я оформлял контракты, и по ним собственность России уходила за рубеж. Но иностранцы не собирались поднимать нашу страну и модернизировать промышленность, они после покупки предприятий замораживали их, банкротили и иногда стирали с лица земли. Под приватизацию попали оборонные предприятия и приносящие прибыль угольные шахты Ростовской области. В общем, иностранный капитал уничтожал своего конкурента путем покупки и банкротства.