Но мадам Лагранж тут же вытаскивала из веера этого трефового туза и взятка переходила в ее руки. Графиня Лабрюйер настолько расстроилась, что от огорчения даже уснула. И когда маркиз Лагранж сделал свой ход, некому было дополнить взятку.
Лакей, неотлучно стоявший за спиной у графини на случай, если что-нибудь понадобится, вопросительно посмотрел на маркиза, мол, что прикажете делать, разбудить?
— Нет, она всего лишь отдыхает, — благосклонно сообщил маркиз.
А маркиза Лагранж улыбнулась и подмигнула мужу. Может, все-таки разбудить? — осведомился лакей.
— Нет, я же сказал тебе, она всего лишь отдыхает, пусть.
Маркиз поднялся из-за стола и подал руку своей жене.
— Любезный, — обратился он к лакею, — не поможете ли вы вынести стол на террасу?
Слуги аккуратно взяли столик с разложенными на нем картами и аккуратно потащили его на открытую террасу, где маркиз и маркиза принялись расписывать новую партию, а графиня Лабрюйер так и осталась спать в кресле, сжимая в руках веер карт.
Она даже не слышала, как к дому подъехала карета. В ней сиделиКонстанция Аламбер и ее верная служанка Шарлотта. Лакеи тут же бросились к экипажу, опустили подножку, распахнули дверку, и Констанция медленно спустилась на землю. Ее немного покачивало после дальней дороги, но она не могла позволить себе даже немного передохнуть.
— Графиня Лабрюйер у себя? — осведомилась она у дворецкого.
— Я сейчас доложу о вас, она сейчас в гостиной, играет в карты.
— Я пройду с вами, — сказала Констанция таким тоном, что дворецкий не посмел отказать ей.
Наряд Шарлотты был фантастическим. Огромный тюрбан из белого шелка, украшенный сверху огромным, сверкающим блестками бантом. Свободный край тюрбана свободно ниспадал на землю. Такого наряда, скорее всего, не существовало нигде на свете, даже на родине Шарлотты. Но малиновый бархатный наряд и белый тюрбан очень шли к ее темнокожему лицу.
А Констанция любила, когда ее служанка выглядела экзотично.
— Виконтесса Аламбер! — доложил дворецкий, ничуть не смущаясь тем, что его госпожа спит и даже негромко похрапывает.
Констанция и Шарлотта переглянулись. Мадемуазель Аламбер прыснула смехом, но тут же совладала с собой и подошла к графине. Та мирно спала и веер с картами, сжатый в руке, лежал у нее на коленях. Констанция уселась в кресло напротив графини и негромко кашлянула. Старая женщина тут же встрепенулась ото сна и тут же взялась рукой за одну из карт.
— Что, разве сейчас мой ход? Я только что ходила… И тут она увидела, что перед ней не маркиза Лагранж, а смутно знакомая ей молодая женщина. И графиня, силясь вспомнить ее имя, пристально посмотрела на Констанцию.
— Вы не помните меня, мадам? Графиня еще некоторое время пристально смотрела на нее, потом покачала головой.
— Простите, дорогая, моя память… она иногда подводит. По-моему… вы… нет, не спешите называть свое имя, сейчас я припомню. Вы графиня Аламбер, — наконец-то сказала графиня Лабрюйер.
— Не графиня, виконтесса, — поправила ее Констанция.
— Ах, да, вы так похожи на свою мать и бабушку, что я спуталавас. Знаете, дорогая, когда живешь в провинции, время, кажется, остановилось. Ведь я такая древняя…
— Вы еще очень молодо выглядите для своих лет, — сказала Констанция. — Я только что приехала.
— Конечно же, я знаю, теперь-то память меня уже не подводит, вы только что приехали, дорогая, — графиня растерянно посмотрела перед собой.
Стола не было, и она поняла, насколько нелепо смотрится с веером карт в руках, когда рядом нет ни одного игрока.
— А где мой стол? — изумилась графиня Лабрюйер. — Где все игроки? Хотя мне надоела игра, — и она сложила карты, бросив их насвободное кресло. — Я рада видеть вас, мадам Аламбер, — сказала графиня.
— Мадемуазель Аламбер, — напомнила ей Констанция.
— Ах, да, мадемуазель, моя память, вы виконтесса. Я никак не могу избавиться от впечатления, что разговариваю с вашей матерью или бабушкой. Так что вас привело ко мне, дорогая? Не ради же того, чтобы поговорить с древней старухой вы приехали из Парижа?
— Я хотела увидеть вашего внука виконта. Старая графиня улыбнулась.
— Так вы знаете его? О, несносный мальчишка, неужели и вы попали в его сети? Констанция вспыхнула.
— Да нет, Анри мне нужен по делу, мы кое о чем не договорили вПариже, он так спешно уехал к вам.
— Да, он очень любит меня и я так рада, когда Анри приезжает. Я даже закрываю глаза на все его шалости, — пожаловалась на внука графиня.
— Ну что вы, мадам Лабрюйер, вы несправедливы к Анри, он очень добрый.
— Да, он никогда обо мне не забывает и даже раза два или три в год наведывается в мое имение. Я так счастлива, что у меня есть такой внук.
— Где он? — поинтересовалась Констанция. Графиня беспомощно развела руками.
— Разве я могу сказать? Даже стол и тот исчез, незамеченный мною. Где-нибудь в парке или на пруду. Он обязательно вернется к обеду. Если хотите увидеть, то у меня еще гостят маркиз и маркиза Лагранж и мадам Ламартин.
Если Лагранжей Констанция еще знала, то имя Ламартин ей ни о чем не говорило.
— Я хотела бы увидеть Анри и не буду вам мешать отдыхать, графиня, — Констанция поцеловала старую женщину в щеку и вышла из гостиной.
Графиня, спохватившись, крикнула ей вдогонку:
— Вы не хотели бы остановиться у меня, немного погостить?
— Нет, что вы, благодарю вас, мадам, я спешу увидеть Анри и потом возвращаюсь в Париж.
И только тут графиня заметила Шарлотту. Она чуть не вскрикнула, думая, что эфиопка — это продолжение ее сна. Да, нарядШарлотты, конечно, был замечательный. Но графиню от умопомешательства спасло только то, что Шарлотта покинула гостиную вслед за своей госпожой.
— И надо же, померещится! — сказала мадам Лабрюйер, вновь закрывая глаза.
Констанция, узнав у дворецкого, где комната виконта Лабрюйера, без тени смущения распахнула дверь и вошла туда. Здесь все находилось в беспорядке, Жак был достойным слугой своего хозяина.Одежды валялись на кровати, висели на спинках стульев, стол был завален бумагами и книгами.
— Да, Анри, всегда так следивший за своей внешностью, — сказаласама себе Констанция, — ничуть не следит за своим жилищем.
Шарлотта немного брезгливо отодвинула рубашку, висевшую на спинке стула, и села. Констанция устроилась прямо на кровати, потому что больше свободного места не было.
Графиня Лабрюйер уже почти заснула, как дверь в гостиную вновь отворилась и на пороге возникли мокрые до нитки Анри и его слуга Жак. Вода стекала с них прямо на паркет. Виконт и его слуга гордо прошли по гостиной, а графиня, открыв рот от удивления, смотрела на эту странную процессию, она-то думала, что все еще спит и ей это все видится во сне.