— Да, Маргарет. Спокойной ночи. Спокойной ночи, Джимми.
Элла быстро повела Солли за руку за угол. Там, в отдалении от церкви, действительно стояли две передвижные кабины — туалет для мужчин и туалет для женщин. Элла знала, что оба оставляли желать лучшего, и ей не очень хотелось вести туда Солли, но что было поделать.
Двор за церковью был огорожен живой изгородью — высоким кустарником. Здесь уже царила полная темнота. Можно было бы отвести Солли в кусты, но он наверняка заартачился бы. К тому же его мог заметить кто-нибудь из посторонних. Если бы другого ребенка застали за этим занятием на улице, люди лишь посмеялись бы и сказали: «Мальчишка! Что с него взять!», но с Солли все было иначе. Тут уже точно не обошлось бы без пересудов.
Подойдя к женскому туалету, Элла распахнула дверь. Запах был ужасным. Стараясь не дышать, она завела сына внутрь, а сама вышла. Через несколько минут он показался на пороге кабины.
— Молодец, Солли. Умница.
Теперь главное — не забыть как следует вымыть руки с мылом сразу же, как они вернутся домой. Можно сделать это и у мистера Кинкэйда, если только ей удастся уговорить Дэвида заехать к доктору.
Полная решимости настоять на этом визите, Элла плотно прикрыла дверь кабины и взяла Солли за руку.
— Привет, Элла.
Вздрогнув от неожиданности, она обернулась и увидела Эллиса. Тот стоял в двух шагах от них. Как подошел Конрад, она не слышала. К его рубашке был приколот значок помощника шерифа, а в кобуре на поясе уж наверняка лежал не сандвич. В тусклом свете луны родимое пятно на щеке Эллиса выглядело темным, как чернила. На губах у него застыла самодовольная улыбка.
— После негров сюда и не войдешь. — Он кивнул на кабину туалета. — А ты рискнула.
— Что ты здесь делаешь, Конрад?
— Выполняю поручение шерифа. — Эллис щелкнул пальцем по кобуре. — Слежу за тем, чтобы черномазые не устроили какую-нибудь бучу.
Сердце у Эллы бешено колотилось, однако она понимала, что показывать, как ей страшно, нельзя. Взяв Солли за руку, молодая женщина сделала несколько шагов к церкви. Конрад загородил им дорогу.
— Какого дьявола, Элла? Или ты слишком хороша для того, чтобы вежливо поздороваться со старым приятелем?
— Ты дашь нам пройти, если я вежливо поздороваюсь с тобой?
Конрад придвинулся еще ближе.
— Это зависит от того…
— От чего?
— От того, насколько любезной ты со мной будешь.
Элла вдруг поняла, что сейчас произойдет. Она хотела закричать, но Конрад буквально впечатал ее в стену кабинки, одной рукой зажав при этом рот.
Послышался удар о землю — кто-то упал. Это Конрад рывком отшвырнул в сторону Солли. Элла была настолько плотно прижата к стене, что не могла даже пошевелиться. И все же она сделала неимоверное усилие, чтобы дотянуться до сына. Нечего было и думать, что она одна справится с Конрадом Эллисом, но если бы ей удалось закричать, кто-нибудь мог бы прийти на помощь.
— Тебе следовало бы относиться ко мне немного полюбезнее, Элла. Ты ведь так мила со своим новым постояльцем. Как это вышло, что ты дала ему то, в чем всегда отказывала мне? — От Конрада сильно пахло виски, но у нее не было возможности отвернуться.
Она забилась, когда Конрад свободной рукой схватил ее за грудь, но от этого он сжал ее еще сильнее.
— Зачем тебе понадобился этот заморыш? Если тебе нужен мужчина, почему ты не позвала меня?
Теперь он поднял ей юбку и попытался просунуть руку между ее ног. Элла была в ужасе от этих грубых прикосновений, но Конрад так плотно прижал ее к стене, что она не могла даже пошевелиться. Кобура давила ей на живот.
Что с Солли?! Неужели он потерял сознание, когда Конрад отшвырнул его? Элла попыталась хоть что-нибудь увидеть уголком глаза, но все застилало лицо Конрада — опухшее, с налитыми кровью глазами.
Внезапно Элла услышала шум автомобильных моторов. Через секунду донесся пронзительный свист, и кто-то стал громко звать Конрада. Эллис либо не слышал, либо не обратил на это внимания. Сопя, он пытался раздвинуть коленом ее ноги. Элла в ужасе увидела, что он пытается расстегнуть брюки, сквозь зубы осыпая проклятиями собственную ширинку.
В голове у нее билась мысль: «Этого не может быть. Со мной такого просто не может быть!»
Нужно что-то делать!
И тут она прекратила сопротивляться и обмякла. Эллис в недоумении слегка отстранился. Это заняло долю секунды, но Элле ее хватило для того, чтобы изо всей силы ударить его коленом в пах.
Мучительно выдохнув, тот схватился за ушибленное место, а затем рухнул — сначала на колени, потом ничком на землю. Элла закрыла лицо руками — во-первых, чтобы не видеть, как Конрад корчится, а во-вторых, чтобы перевести дыхание.
Теперь шум моторов слышался ближе. Раздался визг тормозов, а за ним — пьяный смех и громкие голоса. Дружки Конрада. Нужно спешить. Нужно уйти отсюда, пока они ее не увидели. Осталось лишь собраться с силами…
— Элла!
Ее имя. Ее зовет Рейнуотер. Это его такой чудесный, родной голос. Этот блаженный звук прорвался к ней сквозь приглушенные стоны Конрада.
— Элла!
Конрад у ее ног застонал громче.
А затем вдруг раздался другой звук. Хруст, в котором послышалось что-то чмокающее, как если бы кто-то расколол спелую дыню.
Конрад вдруг затих.
Элла отняла ладони от лица.
Мерзавец по-прежнему лежал у ее ног, но больше не двигался. На затылке даже в неверном свете луны было видно глубокую рану. Из нее текла жидкость, показавшаяся Элле черной и блестящей, как машинное масло.
Над Конрадом стоял Солли. В руках у мальчика был большой камень. И на нем тоже блестело то, что можно было принять за машинное масло, но это была все-таки кровь. Кровь Конрада Эллиса.
Элла судорожно прижала ладонь к губам, пытаясь сдержать рвавшийся из горла крик ужаса. Упав на колени, она переводила взгляд с размозженного затылка Конрада на бледное лицо своего сына.
— Элла!
К ним бежал Рейнуотер. Увидев неподвижное тело Эллиса, он застыл. Из груди Дэвида вырвался то ли стон, то ли вздох. Наклонившись к Солли, он вынул из его рук камень, которым тот ударил Конрада, и только тут Элла подняла голову и взглянула на Рейнуотера. Было видно, что и он не в силах поверить случившемуся.
— Молодец, Солли.
Оба в ужасе оглянулись. Это сказал сам мальчик. Солли спокойно смотрел на мертвого, явно не понимая того, что он сделал. Для него это значило лишь одно — конец страшной, невозможной ситуации. Вот это он и выразил в словах одобрения, которые так часто повторяли ему мать и Рейнуотер. Эти слова давно запечатлелись в его мозгу, а теперь наконец были сказаны:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});