Читать интересную книгу Верка - Анатолий Изотов

– Конечно, нет! Как его зовут?

– Рудольф Хорват.

– Я его помню. Он хорошо говорит по-русски, потому что закончил Московскую сельскохозяйственную академию.

– Да, я знакомил тебя с ним в генеральной дирекции.

– Он руководит большим хозяйством.

– Совершенно верно!

* * *

Рудольф пришел с красной розой и плоской бутылью коньяка. Он извинился перед Верой Павловной за беспокойство в столь поздний час, объяснив это тем, что Антала невозможно найти на улице Восьмого Марта, по адресу его места жительства.

– А как ты узнал этот телефон? – спросил с задорной улыбкой Антал.

– Шерше ля фам! – ответил Рудольф, при этом хитро подмигнул Верке и добавил: – Мадам, между прочим, собирается вам позвонить в ближайшие дни.

– Я знаю ее: это госпожа Ковач! – вступила в игру Верка.

– Так точно, Вера Павловна, вы очень хорошо прочувствовали характер Зузы.

– Она мне понравилась с первого взгляда. Сейчас я вас оставлю на пять минут одних, чтобы нарезать бекон, а потом мы продолжим разговор об умных женщинах.

Вскоре Верка возвратилась с закуской. Друзья грустно молчали, и она поняла, что тон игривого настроения неуместен. Рудольф поднял голову и обратился к ней:

– Вера Павловна, я сегодня был у горкома партии, два часа спустя после его штурма повстанцами. Мы с Анталом хорошо знали первого секретаря горкома Имре Мезё. Это был замечательный венгр. Так вот, его застрелили в упор, когда он вышел к штурмующим с белым флагом для объявления перемирия. А потом, захватив здание, боевики вытаскивали партийных работников на улицу, вырезали им сердца, отрубали конечности, подвешивали за ноги, обезображивали лица, напяливали на них портреты коммунистических вождей и расстреливали…

– Как в том подвале, – заметила Верка.

– Только в более широких масштабах, – добавил Антал.

– Вам надо спрятаться – по крайней мере, до тех пор, пока вновь сюда не придут советские войска. По совершенно надежной информации, я узнал: из города Темишоары, что в Румынии, на Будапешт вот-вот двинутся тяжелые танки. Через три-четыре дня они будут здесь. Но за это время может произойти непоправимое. Поэтому предлагаю вам с Анталом перебраться ко мне на дачу под Вац. Я, как член революционного комитета предприятия, нахожусь в хороших отношениях с предводителями повстанцев, и у меня не будет проблем с досмотром машины. А уходить вам надо прямо сейчас, потому что мадам Ковач возглавила карательную группу боевиков с названием что-то вроде «Летучей кавалерии» и намерена к вам наведаться.

– Я готов уйти, – ответил Антал, – но Вера только что отказалась ехать под крышу советского посольства.

– Глупости, надо уходить! – решительно произнес гость.

– Рудольф, – обратилась к нему Верка, – огромное вам спасибо за предупреждение и заботу о нас, но ведь все говорят о продвижении к Будапешту более мощной группировки советских войск, и даже наш дипломат этого не отрицал, поэтому подавление венгерской контрреволюции неизбежно. Отсюда вытекает, что охота за коммунистами примет здесь еще более жесткий характер, и я действительно могла бы надежно укрыться в нашем посольстве. Только вот Антала туда не приглашали, а без него я не пойду. Но я не могу принять и ваше предложение, потому что этого не рекомендовал советский дипломат. Придется ожидать своей участи здесь!

– Так что мы остаемся в Будапеште! – подтвердил Веркины слова Антал. – А сейчас я предлагаю посидеть за столом, расслабиться и отведать копченостей, тем более что есть чем их запить.

Рудольф помрачнел, а Верка подумала, что он заботится не только о них, но и о себе.

– Твое приглашение, Антал, на «пир во время чумы» принимается, раскупоривайте свои запасы! – весело произнес гость. – Я действительно хочу есть, да и порядком взвинтил себе нервы.

– Наверно, большинство будапештцев живет сейчас на пределе своих возможностей! – сказал, разливая коньяк, Антал.

– Кому война, а кому мать родна, – есть такая русская пословица, – снова заговорил на больную тему Рудольф. – Зузе, например, очень не хватало этих событий, она сейчас вся в делах, преобразилась душой и телом, ходит гоголем и, похоже, чувствует себя великим полководцем…

В это время раздался телефонный звонок. Антал взял аппарат, посмотрел на Рудольфа, широко улыбнулся и, прикрывая трубку рукой, воскликнул:

– Она легка на помине! Вот звонит и напрашивается в гости. Думаю, надо принять.

– Как Вера Павловна? – спросил Рудольф.

– Не против, – ответила Верка.

– Тогда непременно зови!

Антал поговорил еще минуты две по телефону, потом обратился к Рудольфу:

– Рудик, может, тебе не стоит с ней встречаться именно здесь?

– Напротив, при мне она не посмеет вас обидеть! Коль вы не хотите уезжать, то надо искать пути вашей безопасности под крылом Зузы. Давайте все же выпьем, хотя бы для храбрости.

Друзья успели опорожнить не меньше четверти бутылки, когда во дворе послышалось урчанье мотора. Через пару минут раздался звонок, Верка отворила дверь и впустила гостей. Зузу сопровождал высокий шатен, представившийся на сносном русском языке Ференцем Догмачем. В руке он держал увесистую коричневую сумку, содержимое которой предложил разгрузить в холодильник. Антал повел его на кухню, а Зуза прошла в зал. Одета она была в мужскую полувоенную форму, состоящую из брюк, заправленных в высокие желтые ботинки, и приталенного кителя. Ее красивую фигуру подчеркивал широкий пояс под цвет обуви, на котором висел в кобуре «парабеллум». Пистолет находился не над правой ягодицей, как это было принято в венгерской армии, а на левом боку живота, что могло свидетельствовать о подражании немецкому стилю ношения оружия.

Зуза присела на диван, и Верке показалось, сделала она это для того, чтобы достать сигарету и закурить, но гостья сказала, что сильно проголодалась и попросила разрешения «укусить чего-нибудь» с обеденного стола. Ей тут же было предложено место, поставлена тарелка и поданы приборы. В это время с кухни возвратились Антал и Ференц, они обогатили стол высокими бутылками вина, баночками с паштетом из гусиной печенки, маринованными овощами и сыром. Рудольф налил в рюмки коньяку и предложил тост за встречу. Все дружно выпили и стали жевать. Гости ели особенно усердно: было видно, что они действительно проголодались. Вскоре последовал второй тост. Слово взяла Зуза.

– Господа, – она сделала паузу, посмотрела на Верку и продолжила: – Я предлагаю выпить за свершившуюся революцию и блестящую победу венгерского народа в борьбе с ненавистным коммунистическим режимом. Нам удалось вынудить Советскую Армию покинуть Будапешт, но мы идем дальше: мы требуем полного вывода войск с венгерской земли, и наше правительство во главе с Имре Надем успешно продвигается в этом плане. Сегодня послу СССР господину Андропову были предъявлены жесткие требования, от которых ему не уйти без ясного ответа. Мы не просто победили, мы доказали всему миру, что даже великая держава не в состоянии сломить волю свободолюбивых мадьяр. За нашу победу!

Ференц встал, Антал и Верка последовали его примеру. Потом слово взял Рудольф:

– Я приветствую революцию, только не понимаю, зачем подражать коммунистам в терроре и даже превосходить их?

– В сравнении с тем, что вытворяли при режиме Ракоши-Герё, нынешние акции устрашения – детская игра, – ответила на его вопрос Зуза.

– Но жестокость порождает еще большую жестокость! Тогда чем мы отличаемся от коммунистов? – спросил Рудольф.

– Рудик, давай без истерик! – спокойно сказал Ференц. – Лучше выпьем за великий венгерский народ, вставший единым фронтом на путь борьбы за свою свободу. Мы, венгры, можем проявлять небывалую солидарность, и в этом сила нашего маленького народа!

– Я не менее тебя восхищаюсь единством нации, и как бы ни сложилась моя судьба, моя душа всегда будет трепетать при воспоминании о манифестации 23 октября. Но моя душа будет содрогаться и холодеть от зрелища ужасной казни, которую я видел у здания горкома партии.

– Ты всегда был хлюпиком. Революции без крови не бывает! – уверенно, словно поставив последнюю точку, отрезала Зуза.

Рудольф. На ниве мести еще никогда не прорастали зерна добра!

Зуза. Это суд разгневанного народа, которому безнаказанная власть устроила кровавый террор, попрала его свободу, посягнула на его самостоятельность. Сдерживая этот гнев, можно лишить народ радости отмщенья. Каждый человек имеет право посмотреть в глаза убийце своего отца, брата, сына, мужа, перед тем как тот сам будет казнен!

Рудольф. Это самосуд!

Зуза. А что, надо ждать нового партийного суда? Гнев – как голод, он должен быть утолен порцией пищи каждому конкретному человеку, а не посулами о всеобщем справедливом возмездии, то есть манны небесной неизвестно с каких небес и для кого.