— Ваша честь, я протестую!
— Против чего, господин Ингерманн?
— Ваша честь, этого пушистика намереваются проверять детектором лжи. А между тем научными исследованиями установлено, что полиэнцефалографический детектор лжи не распознает ложные и истинные утверждения, сделанные представителями этой расы.
Нет, так нельзя. Присяжные не поймут.
— Детектор лжи с пушистиками не работает! — добавил Ингерманн специально для них.
— Я прошу простить мое крайнее невежество, мистер Ингерманн, но суду эти исследования неизвестны.
— Но ведь это любой дурак знает, ваша честь! — заявил Хьюго, забыв о вежливости. Бесполезно пытаться завоевать расположение суда — суд заранее настроен против них. Быть может, удастся заставить Джанивера сказать что-то, к чему можно будет прицепиться. — В частности, лучше всех это знает признанный специалист в области исследования психологии пушистиков, доктор Эрнст Маллин.
— Мне кажется, доктор Маллин здесь, — заметил Джанивер. — Доктор Маллин, действительно ли это так?
— Протестую! Доктор Маллин должен быть подвергнут допросу под детектором!
Маллин поморщился. Он терпеть не мог допросов в суде — оно и неудивительно, если вспомнить, что ему пришлось пережить во время процесса «Народ против Келлога и Холлоуэя».
— Будь-ты-тьижды-пьеклят, что вы хочете от меня? — спросил пушистик, сидевший в кресле.
Никто не обратил на него внимания. Джанивер сказал:
— Не вижу причины, почему доктор Маллин должен отвечать на такой простой вопрос под детектором. Ведь никто не просит его давать свидетельские показания.
— Сейчас еще никто не может давать свидетельские показания, ваша честь, — вмешался Лесли Кумбс. — Не все обвиняемые допрошены.
— Что вы пытаетесь сделать, Ингерманн? — спросил Браннард. — Повернуть суд в другую сторону?
— Вовсе нет! — Ингерманн изобразил благородное негодование. Вот этого он не предусмотрел; а надо было. Но теперь уже поздно. — Если досточтимый суд желает развеять то, что он называет своим крайним невежеством, и спросить специалистов…
— Доктор Маллин! Правда ли, что, как утверждает ученый представитель защиты, наукой установлено, что пушистиков нельзя допрашивать под детектором?
— Это не совсем так, — усмехнулся Маллин с видом собственного превосходства. — Сведения мистера Ингерманна являются не более чем юридическим фольклором. Пушистики, будучи разумными существами, обладают такой же нервной системой, как и, к примеру, люди-земляне. Когда они пытаются умолчать об истинном факте и заменить правдивое сообщение ложным, это сопровождается такими же электромагнитными колебаниями, как и у людей.
И что из всего этого могли понять двенадцать остолопов-присяжных?
— Ваша честь, доктор Маллин дает показания как эксперт и как таковой должен пройти испытание!
— Мистер Ингерманн, доктор Маллин давно уже прошел такое испытание в нашем суде и признан сведущим экспертом.
— Ваша честь! Должно быть, мистера Ингерманна все это занимает, но лично меня — нисколько, — вмешался Лесли Кумбс. — Давайте завершим предъявление обвинений и продолжим разбирательство.
— Подвергать кого-либо допросу под детектором в том случае, если детектор не был проверен должным образом, является незаконным!
— Данный детектор проверен, — сказал Гас Браннард. — Он загорелся красным, когда ваш подзащитный. Фил Новис, сказал, что он невиновен.
Зал разразился хохотом. Люди хохотали от души. Даже кое-кто из присяжных присоединился к общему веселью. Когда смех поутих, Джанивер постучал молоточком:
— Джентльмены! Я припоминаю старинный закон, бывший в ходу на Земле в первом веке доатомной эры, который гласит, что, если две самодвижущиеся наземные повозки близки к столкновению, обе должны остановиться и ни одна не может двинуться с места, пока не тронется другая. Мне кажется, мистер Ингерманн пытается сейчас создать подобную ситуацию. Он хочет доказать, что обвиняемых нельзя допрашивать, пока доктор Маллин не засвидетельствует, что их можно допрашивать, а доктор Маллин не может этого засвидетельствовать, пока их не допросят. А к тому времени подзащитные мистера Ингерманна умрут от старости. Поэтому я приказываю допросить свидетеля, который сейчас находится в кресле, а также прочих подсудимых-пушистиков, основываясь на предположении, что детектор, реагирующий на человека, будет действовать и для пушистика.
— Протестую!
— Протест принят к сведению. Продолжайте допрос.
— Я предупреждаю суд, что не соглашусь считать это прецедентом, достаточным для того, чтобы позволить этим пушистикам давать показания против моих подзащитных!
— Это также принято к сведению. Продолжайте, господин секретарь.
— Как твое имя? — спросил секретарь. — Как тебя называют Большие?
— Алмаз.
Голубой шар у него над головой сделался кроваво-красным. Красным! О Господи, только не это!
— Вы ведь говорили, что детектор лжи на них не действует, что красный свет от пушистиков не загорается… — бормотал Ивинс, а Такстер сказал попросту:
— Ах ты, двурушник поганый!
— Заткнитесь, вы оба!
— Как, Папа Лесси? — спросил пушистик, которого на самом деле звали вовсе не Алмазом. — Я сделал, как ты сказал?
— Кто твой Папа? — спросил секретарь.
Пушистик немного подумал и сказал:
— Папа Джек.
Шар вспыхнул красным.
— Папа Вик, — поправился пушистик, и шар снова сделался голубым.
— Очень хорошо. Ты хороший пушистик, — сказал Лесли Кумбс. — А теперь скажи, как твое имя на самом деле.
— Тоши-Соссо, — ответил пушистик. — На языке Больших — Мудрый.
Эти проклятые пушистики, которых вытащили из лесного пожара! Он один из них! Детектор оставался голубым.
— М-да, — сказала Роза Ивинс. — Похоже, вы провалились, мистер Ингерманн.
Следующий пушистик, вызванный под именем Аллана Пинкертона, тоже зажег впечатляющий красный свет, а потом признался, что его на самом деле зовут Пыряло. «Подходящее имя: пырнули так пырнули!» — подумал Ингерманн.
— Ну как, мистер Ингерманн? Вы по-прежнему утверждаете, что пушистиков нельзя допрашивать под детектором, или проведенная демонстрация вас удовлетворила? — осведомился Джанивер. — Если так, то, пожалуй, стоит приступить к допросу настоящих обвиняемых.
— Н-ну… разумеется, ваша честь! — А что он еще мог сказать, черт побери? — Я должен признаться, что заблуждался. Разумеется, давайте допросим настоящих обвиняемых, а после этого я просил бы отложить заседание до 9:00 понедельника. — Тогда впереди у него будут суббота и воскресенье… — Мне нужно побеседовать с моими подзащитными и изменить весь план защиты…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});