Читать интересную книгу Посмертные записки Пикквикского клуба - Чарльз Диккенс

— Я должна благодарить вас, сэр, за ваше доброе мнение, — сказала цветущая вдова, — и если я выйду когда-нибудь замуж…

— Если, — перебил Том Смарт, лукаво подмигивая своим левым глазом, — если…

— Очень хорошо, — сказала вдова, — я могу переменить свою речь, если вам угодно: выходя теперь замуж во второй раз, я надеюсь, что супруг мой будет именно такой, какого вы желаете для меня.

— Джинкинс?

— Да.

— Я знаю Джинкинса и утверждаю, что он не заслуживает вашей руки.

Вдова вспыхнула и вздрогнула, испуганная таинственным видом своего собеседника.

— Позвольте уверить вас, сэр, — сказала она с некоторой запальчивостью, — что мистер Джинкинс заслуживает всякого уважения честных людей.

— Гм! — проворчал Том Смарт.

Вдовица разочла, что теперь самая приличная пора прибегнуть к посредству горьких рыданий. Вынув платок из кармана, она пожелала узнать прежде всего, зачем вздумал обижать ее Том Смарт, делая за глаза дурной отзыв о джентльмене, пользовавшемся ее безграничным доверием и уважением. Вместо того чтоб пугать бедную женщину, он прямо должен был объясниться с этим джентльменом, вывести его на чистую воду, и прочая, и прочая.

— За объяснением дело не станет, сударыня, — отвечал Том Смарт, — я сорву маску с этого лицемера, только вы наперед выслушайте меня.

— Говорите, — сказала вдова, устремив пристальный взгляд на лицо своего собеседника.

— Вы будете в величайшем изумлении, — сказал Том Смарт, опуская в карман свою руку.

— Если вам угодно объяснить мне, что ему нужны деньги, — отвечала вдова, — это не удивит меня ни на волос. Я знаю это.

— Нет, сударыня, это бы еще ничего: в деньгах имеет нужду всякий смертный. Не в этом речь.

— В чем же? Говорите, ради бога.

— Не торопитесь, сударыня, дело объяснится само собою, — возразил Том Смарт, медленно вынимая письмо из кармана. — Вы не будете визжать, сударыня?

— О нет, нет! — воскликнула вдова. — Дайте мне эту бумагу.

— Вы не упадете в обморок?

— Нет!

— С вами не сделается истерики?

— Нет, нет!

— Прекрасно. Сидите же смирно и не выбегайте из комнаты царапать ему глаза. Предоставьте мне самому труд разделаться с этим господином.

— Очень хорошо, давайте бумагу.

— Извольте.

И роковое письмо очутилось в руках интересной вдовы.

Господа, покойный дядюшка рассказывал, будто Том Смарт говорил, что рыдания бедной женщины, открывшей ужасную тайну, способны были просверлить насквозь даже каменное сердце. Нежные чувства Тома Смарта были, так сказать, парализованы совершеннейшим образом при этой душераздирающей сцене. Вдовица зашаталась во все стороны и неистово принялась ломать свои белые руки.

— О, злодей! О, изверг! О, мучитель! — воскликнула она.

— Точно так, сударыня, — подтверждал Том Смарт, — но вам надобно успокоиться.

— Не могу я успокоиться, — вопила вдова, — кого теперь полюбить мне, горемычной? Кому вручить свое бедное сердце?

— О, еще время не ушло! Полюбите и вручите! — восклицал Том Смарт, испуская потоки слез при виде страданий злополучной вдовы.

Проникнутый таким образом глубочайшим соболезнованием, Том Смарт обвил своей рукой стан интересной вдовы, и она судорожно сжала другую руку Тома Смарта. Через минуту ее слезы заменились отрадной улыбкой, и еще через минуту они улыбнулись оба, бросая друг на друга нежные взгляды.

При всех усилиях, джентльмены, я не мог выяснить, поцеловал ли Том Смарт интересную вдову при этом отрадном излиянии взаимных чувств. Дядюшка говорил, что не поцеловал, хотя я, собственно, имею веские причины сомневаться в его словах. Если пошло дело на откровенность, я готов, если угодно, присягнуть, что поцелуи непременно должны были завершить эту трогательную сцену.

Как бы то ни было, через полчаса Том Смарт с шумом и гвалтом вытолкнул из дверей взашей долговязого верзилу, и не далее как через месяц интересная вдова сделалась его женой. Долго еще разъезжал он по округе на своем гнедом рысачке в желтой тележке с красными колесами; но, наконец, покончив все дела с торговым домом, отправился во Францию и завел в Париже славный трактир.

• • •

— Позвольте спросить вас, сэр, что сделалось с чудодейственным стулом? — сказал любопытный старый джентльмен.

— Этот пункт не совсем приведен в ясность, — отвечал одноглазый повествователь, — заметили вообще, что в день свадьбы он кряхтел и трещал неугомонно; но отчего именно, от удовольствия или физической немощи, Том Смарт не мог объяснить. Вероятно, от немощи.

— И все верили этой истории? — спросил грязнолицый джентльмен, набивая свою трубку.

— Все, кроме врагов Тома Смарта. Некоторые из них утверждали, будто Том выдумал всю эту историю в досужие часы; другие, напротив, держались мнения, что он был пьян и в этом виде схватил по ошибке чужие штаны, где лежало нескромное письмо. Все это, разумеется, вздор, и никто не хотел слушать, что они говорили.

— Том Смарт выдавал все это за правду?

— Да, он ручался в справедливости каждого слова.

— A ваш дядюшка?

— Он говорил, что нельзя здесь усомниться ни в единой букве.

— Стало быть, оба в некоторой степени были замечательные мужи, — сказал грязнолицый джентльмен.

— Замечательные в высшей степени, — заключил кочующий торговец.

Глава XV. Изображающая отчетливо и верно двух знатных особ, устроивших в своем чертоге общественный завтрак, где произошла неожиданная встреча, подавшая повод к началу другой главы

Уже совесть сильно начинала тревожить мистера Пикквика за неосторожное забвение своих друзей в гостинице «Павлина», и он собирался сделать им визит на третье утро после окончания городских выборов, как вдруг Самуэль Уэллер, верный его слуга, явился к нему с визитной карточкой в руках, где была начертана надпись:

Мистрис Львица Гонтер.

Итансвилльское Логовище, за городской заставой.

— Ждут ответа, сэр, — сказал Сэм загадочным тоном.

— Точно ли ко мне пришла эта особа? — спросил мистер Пикквик. — Нет ли тут какой ошибки, Самуэль?

— К вам, сэр, могу вас уверить. Он спрашивает вас и никого больше, как говорил чертов секретарь, явившийся с докладом к доктору Фаусту, — отвечал мистер Уэллер.

— Он? Разве это джентльмен? — сказал мистер Пикквик.

— Совершеннейшее подобие и образ джентльмена.

— Но это карточка дамы, — возразил мистер Пикквик.

— Я, однако ж, получил ее от джентльмена, который теперь дожидается в гостиной. Он говорит, что ему необходимо вас видеть, иначе он готов простоять целый день, не двигаясь с места.

Услышав такое непоколебимое решение, мистер Пикквик сошел в гостиную и увидел степенного джентльмена, поспешившего обратиться к нему с низким поклоном.

— Мистер Пикквик, если не ошибаюсь?

— К вашим услугам.

— Позвольте, сэр, удостоиться лестной для меня чести притронуться к вашей руке… позвольте пожать вашу руку, — сказал степенный джентльмен.

— Сделайте одолжение, — сказал мистер Пикквик.

Незнакомец схватил руку ученого мужа и продолжал:

— Мы наслышались о вашей славе, сэр. Молва об ученых открытиях, сделанных вами в области антикварской науки, достигла ушей миссис Львицы Гонтер, моей супруги. Я — мистер Лев Гонтер.

Незнакомец остановился в ожидании, что это известие озадачит мистера Пикквика; видя, однако ж, что ученый муж остается совершенно спокойным, продолжал:

— Супруга моя, сэр, миссис Львица Гонтер, ставит себе за особенную честь знакомиться со всеми великими людьми, стяжавшими бессмертие в бесконечной области искусства и науки. Позвольте, сэр, включить в обширный реестр ее знакомых имя мистера Пикквика и всех почтенных сочленов основанного им клуба.

— Мне будет очень приятно удостоиться внимания такой леди, — отвечал мистер Пикквик.

— И вы удостоитесь, сэр, что не подлежит никакому сомнению, — сказал степенный джентльмен. — Завтра мы даем публичный завтрак, une fête champêtre, и приглашаем всех особ, прославившихся на поприще искусства и науки. Можно ли надеяться, сэр, что вы доставите моей супруге, миссис Львице Гонтер, удовольствие присутствовать в ее «Логовище» вместе с вашими друзьями?

— Очень рад, — отвечал мистер Пикквик.

— Миссис Львица Гонтер часто делает такие завтраки в здешней стороне, — продолжал степенный джентльмен, — на них торжествует разум, ликует сердце, и душа изливается «потоками веселья», как недавно изъяснился один поэт в сонете, посвященном моей супруге.

— Он пользуется громкой известностью в области искусства? — спросил мистер Пикквик.

— Да, сэр, его давно причисляли к блистательным поэтам нашего времени, — отвечал степенный джентльмен. — Все знакомцы миссис Львицы Гонтер — великие люди, каждый по своей части; у нее и нет других знакомых: в этом ее честолюбие и гордость.