Читать интересную книгу Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук

– Лаодика, но ведь ты никогда не была в тех местах, – удивилась Апама. – Почему ты решила, что это долина Евфрата?

– Так сказал голос Пифии в моем сне, – уверенно заявила Лаодика. – И еще прорицательница сказала: «Твой сын, Лаодика, будет провозглашен царем в городе, который Александр изберет своей столицей».

– Это Вавилон! – воскликнула Апама. – Я не сомневаюсь, что Селевк будет там царем.

– А у тебя почему такая уверенность?

– Так предсказали наши жрецы. Они редко ошибаются.

– Собирая сына в поход на Восток, – продолжила Лаодика, – я вручила ему кольцо с выгравированным на нем якорем.

– Я никогда не видела такого кольца у Селевка, – изумилась Апама.

– Не видела потому, что, когда армия Александра приблизилась к Вавилону, Селевк перед вступлением в город потерял кольцо.

Женщины впервые за все время отсутствия в Пелле Селевка дружески беседовали. Апама передала Лаодике рассказ мужа о былых событиях.

– Когда Селевк приближался к Вавилону, его конь споткнулся о камень. Камень раскололся. Небольшой отколовшийся кусок имел форму якоря. Птолемей, оказавшийся рядом с Селевком, истолковал это как символ безопасности. Камень, напоминающий якорь, Селевк вделал в один из своих перстней. И этот перстень действительно хранит его от бед. Где-то, интересно, Селевк сейчас?..

В голосе Апамы было столько грусти, что Лаодика поспешила ее успокоить:

– Об этом мы узнаем завтра на агоре. Пойдем туда сразу после утренней трапезы. На агору новости доходят быстрее всего.

И, пожелав Апаме спокойной ночи, Лаодика удалилась в свои покои.

Апама пролежала без сна всю ночь, мечтая о том, чтобы, повернувшись на бок, увидеть рядом с собой Селевка. На глаза невольно набегали слезы. Но, вспомнив изречение греческого философа, которое она недавно прочла в одном из свитков, сдержалась и перестала плакать. «Надо научиться владеть своими чувствами», – приказала она себе, повторив слова философа, но легче от этого на душе не стало. Апама встала, оделась и бесшумно скользнула мимо покоев Диодимии, которая еще спала. Комнаты, по которым она проходила, казались тихими и пустынными. Только в комнатах рабынь уже вовсю кипела работа. Постукивание набивок ткацкого стана и звенящий шелест веретен доносились из большого низкого помещения, полного девушек, начавших работу задолго до рассвета.

Сквозь неплотно закрытую дверь Апама увидела Лаодику, которая осматривала работу рабынь и делала строгие замечания.

– Почему столько узлов? – Рука хозяйки обрушилась на щеку юной темнокожей девушки. – Мне нужно сукно, а не дерюга. Немедленно отхлестать розгами нерадивую!

«Я бы лишила себя жизни, если бы попала в этот дом в рабство», – вспомнила Апама слова Амитиды. Верная рабыня принадлежала миру трудного, полного опасностей и лишений детства и юности Апамы, с ней были связаны и горести, и радости. И никогда не повышала на Амитиду голоса.

Лаодика обычно вставала рано, по-хозяйски обходила дом, чтобы проверить, все ли на месте. Вся ее жизнь, все ее заботы были в одном: распределить работу между служанками, поварами, сапожниками, портными, проследить, чтобы ее хорошо выполняли, самой время от времени присесть за стан и соткать для мужа и сына теплые шерстяные хламиды.

Наблюдая за Амитидой, которая ежедневно накладывала своей госпоже румяна, подводила глаза, тщательно причесывала, Лаодика, не выдержав, однажды заметила:

– Мужу нужно здоровое и крепкое тело, а не раскрашенное краской лицо. Зачем прибегать к поддельным украшениям, которые вредят истинной и настоящей красоте? Ты же не гетера, а жена. Ты красива и молода. Да мужа сейчас и нет рядом.

Но Апама не вняла суровым наставлениям македонянки. Она каждый день, каждую минуту ждала возвращения Селевка и хотела встретить его во всей своей неповторимой красоте.

Антиох не отставал от жены. Словно в назидание Апаме, за трапезой он тоже часто поучал ее:

– Силу армии составляет порядок. Так и мы, имея большой дом, прочно стоящий на земле, один из лучших домов в Пелле, должны найти для каждой вещи и для каждого раба подходящее место, установить везде порядок и следить за тем, чтобы ничто и никто этого порядка не нарушал. Только порядок в доме радует глаза и ум.

В доме Антиоха жило более пятидесяти рабов, среди них были и писцы, и музыканты, и танцовщицы.

С появлением в доме внука родители Селевка словно обрели вторую молодость. В честь его рождения парадную дверь дома они приказали украсить оливковой гирляндой.

…Заметив Апаму, Лаодика обрадовалась и тут же предложила пойти посмотреть на малыша. Апаме пришлось возвратиться в свои покои в гинекее.

Прогулку по зимнему заснеженному саду, которую она любила совершать по утрам, пришлось отложить.

Маленький Антиох крепко спал. Амитида и кормилица хлопотали в детской спальне, готовясь к его пробуждению.

На отдельном столике Антиоха, которому еще не было и полугода, уже поджидали разноцветные игрушки, сделанные искусными руками рабов: воины, мячи, кораблики, маленький деревянный щит с изображением льва и меч. Рядом с колыбелью стоял конь-качалка.

– Какой же ты красавец! – тихо и нежно произнесла Лаодика, склонившись над колыбелью внука. – Аполлон, да и только. Если Александр был сыном Зевса, то ты – внук Аполлона. Ведь твой отец – сын Аполлона.

Апама слушала Лаодику с горделивым удовольствием.

– Скоро, не успеешь оглянуться, Антиох, как ты отправишься вместе с отцом завоевывать мир.

Наконец Лаодика вспомнила об Апаме:

– После завтрака отправимся на агору. Может быть, узнаем что-нибудь новое о Селевке.

В целом о Пелле Апама была невысокого мнения. Городу недоставало величия Вавилона, роскоши Экбатан, изысканности Суз. А главное, этот город оказался для нее негостеприимным. Во время прогулок она часто ловила недоброжелательные взгляды. Македоняне не были похожи ни на таинственных халдеев, ни на велеречивых персов, ни на философствующих греков. Они громогласно восхваляли свои воинские доблести и, независимо от знатности и благосостояния, часто употребляли грубые выражения.

Повозка остановилась в центре города около агоры. На площади на самом видном месте были установлены статуи Зевса и Александра Великого. На возвышенной платформе, киклойе, продавали рабов. Невдалеке стояли люди, ищущие работу, особым спросом пользовались ученые греки. У длинных рядов палаток шла оживленная торговля.

В сопровождении рабов Апама, Лаодика и Диодимия неспешно направились к стое. За рядами колонн располагались торговые лавки, в них продавались посуда, светильники, предметы роскоши.

Апама захотела приобрести украшения для волос. Но оказалось, что македонские украшения примитивны и не разнообразны по сравнению с вавилонскими.

Вспомнив о Вавилоне, персиянка опечалилась. За время отсутствия Селевка она возненавидела грубых македонян, которые были убеждены, что им даровано богами право владеть всем миром. И с ужасом поняла, как трудно побороть эту военную идею, которая стремится снова и снова управлять будущим всех народов.

Женщины подошли к лоткам с благовониями. Торговец открыл один из флаконов, закупоренный восковой крышкой, и подал Лаодике. Другой флакон передал Апаме. Нюхая духи, Апама одновременно вслушивалась в разговор, который шел у нее за спиной.

Стоя у колонн, двое молодых людей громко, как большинство македонян, спорили. Каждый был уверен в правоте своих слов.

– Именно Пердикка принудил Антипатра и Птолемея к войне. Вот ему и пришел конец.

– Ты напрасно торжествуешь. Смерть Пердикки большое несчастье. Если бы он одержал в Египте победу, государство осталось бы единым, как при Александре.

Апама повернулась к Лаодике и прошептала:

– Пердикка убит. Значит, Селевк скоро вернется.

Лаодика и Апама стали прислушиваться к разговору. К молодым людям подошли еще несколько мужчин. Все были возбуждены, размахивали руками и обсуждали последние новости.

– В Пеллу на днях возвращается Антипатр. Он везет с собой слабоумного Арридея и Эвридику. Хитроумный Птолемей отказался от регентства, ведь Египет самая богатая провинция. Войско избрало регентом Антипатра.

– Царице Олимпиаде эта новость будет не по душе. Теперь Антипатр сосредоточит в своих руках всю власть.

От Антиоха Апама узнала, что многие македоняне не любят Антипатра. Но тот хитер и знает, как завоевать общее доверие: люди перестают сомневаться, как только удовлетворяются их самые простые желания.

Мужчины взволнованно переговаривались:

– Теперь сатрапы приобретут большую независимость.

– И власть.

– Именно этого и добивался Птолемей.

– К добру ли это?

– Царский дом в опасности.

Мужчины направились к группе философов, стоящих вдалеке, и их разговор стал не слышен.

Апама подошла к торговцу вазами. Одна из ваз привлекла ее внимание. На ней были изображены художники, работающие в мастерской. Сидя на скамейках, они расписывали вазы. Один художник рисовал на шейке амфоры спиралевидные украшения, другой держал на своих коленях канфар и тщательно его расписывал, третий изображал пальмовые ветви на кратере. Апама поняла, что художники соревнуются между собой в мастерстве. В центре рисунка была изображена Афина, держащая в руке венок из олив, предназначенный для человека, стоящего перед богиней.