— Про мелагана все ясно, — ответил Камачо выпрямляясь и непринужденно положив ладонь на мою макушку как на столик. Вот же мстительный. Я уже говорила, что убью его? — Мы с Маккой рассматривали его как объект наблюдения, ниточку к раскрытию тайны испорченного периметра. Если ей показалось, что хаоситу грозит гибель, она должна была попытаться его спасти. А как именно она напала на ритора?
— Схватила за руку, — ответил Фуко.
— То есть никак не хотела вам вредить, только остановить ваш удар, после которого мелагана можно было бы веником в совок собирать.
Фуко посмотрел на него с подозрением, но был вынужден согласиться. Я резко вдохнула и вскинула голову, быстро моргая. Наконец-то. Подсохшие от невозможности моргать слизистые глаз словно песком подсыпало, руки подрагивали.
— Ладно, — сказал Сантана, глядя как Райден помогает мне прийти в себя, растирает онемевшие ладони. — Вы, юные провокаторы, пока свободны. Баллы Стеллы сообщим после изучения периметра. Между нами, Камачо, вы меня удивили. Так самоотверженно вступаться за горожанку, даже не официальную студентку, из Гамм. Ее отношение к вам я понимаю, а вот вы озадачиваете. Уже в безопасности, но все равно остаются репутационные риски. И для Маккой, и тем более — для вас.
Хм. Не поняла. У кого из нас больше пострадает репутация? У него? Я невольно округлила глаза.
— Мы — друзья, — заявила я, вскидывая подбородок и пытаясь унять еще оставшуюся слабость в ногах. — Она — моя девушка, — спокойно заявил Райден. Он подхватил меня под локоть и ошарашенную, молчаливо ловящую воздух, потащил на выход.
— Ага, — сказал Фуко, как оказалось, продолжающий прислушиваться к нашему разговору, — девушка еще не определилась, а молодой человек забыл из какой он семьи.
— Родные ему быстро напомнят, — с жалостью бросил нам вслед худой незнакомый мужчина с рыжеватой бородкой и длинными спутанными волосами. Этого ритора мы еще не знали, зато он нас теперь запомнил.
Сантана молчал.
— Маккой, — уже в дверях поймал меня оклик ритора Фуко, — штраф за нападение будет обязательно. Твой поступок не сойдет с рук. Но если насчет периметра правда, ты еще задержишься на отборе.
Камачо буквально рывком вытянул меня в коридор и ловко закрыл за спинами дверь.
— Жива, чего я только не передумал, — он прижал меня к себе, сжимая до боли. Я слышала как быстро бьется его сердце и с тоской думала, когда лучше сообщить близкому мне человеку, что я — тварь Хаоса. — Не плачь, — прошептал он, — все позади. — Ты считаешь меня своей девушкой? — сбивчиво пробормотала я. — Ты не против? Я мгновенно представила полное уничтожение честного имени его семьи, когда выяснится моя истинная природа. — Предлагаю пока не торопиться. Он приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть в темнеющие глаза.
— Ты серьезно? Сейчас лучшее время заявить отношения. Я задолбался иносказательно посылать Олафа, он же намеков не понимает.
Его мундир пах лесом и древесной корой, а пальцы — цветочным мылом. И до боли хотелось сказать «да», наплевать на все грядущие проблемы и просто насладиться возможностью открыто обнимать Райдена. Но как потом смотреть ему в глаза?
— Дай мне время до утра. Пожалуйста. Утром узнаем остаюсь ли я вообще в академии, может быть и не стоит огород городить.
Вытащив из кармана платок, я вытерла мокрые глаза и хлюпающий нос, стараясь выглядеть деловитой и не смотреть на Альфу. Мятый платок забрали из пальцев, и белоснежный тонкий батист с вышитым гербовым всадником убрал остатки предательских дорожек с моих щек. К выходу мы двинулись в полном молчании, оба не в восторге от ситуации.
— А что там с твоей семьей? — спросила я у входа в женский блок, когда он уже развернулся уходить. — О чем тебе могут напомнить родные?
— Вот завтра и обсудим, — ровно сказал Камачо. — Сейчас это не актуально. Как там ты говорила: «Может быть и не стоит огород городить».
Он мягко поцеловал меня в уголок рта, нисколько не смущаясь приоткрытой двери в наш блок. И ушел, посвистывая, засунув руки в карманы. Интересно, ему когда-нибудь отказывали? Смотря в широкую спину, я впервые задумалась сколько у него до меня было девчонок, и горчащая ревность сжала мои внутренности. Надо быстрее решать вопрос с Хаосом и столбить Альфу. Прямо вывеску на нем сделать «Мой». Осторожно потрогав ноющее ухо, я печально вздохнула. Как?! Как понять, что со мной происходит?
Краткие объятия и легкий поцелуй придали сил. В спальную комнату я заходила уже менее расстроенной, но все еще не до конца собранной. Поэтому чуть банально не грохнулась от неожиданности. Не вовремя напомнившая о себе левая нога, пострадавшая на поединке, подвернулась, и я с трудом удержалась, схватившись за косяк. Потом воровато оглянулась и быстро закрыла дверь.
Под потолком, как праздничные гирлянды, блестящими графитовыми бусами были развешаны связки капель.
— Я теперь буду с тобой жить, ладно? — тоненько донеслось откуда-то сверху. — Ты же хорошая? Яю защитишь?
Закинув голову наверх и с отвисшей от изумления челюстью рассматривая потолок, я осознала, какой скучной и однообразной была моя жизнь до академии. Выгнать несчастную лишенку у меня рука не поднимется, это означает сон прямо под гирляндами опасного субстрата Хаоса, который, на секундочку, гордо носил второе наименование: паразит мозга.
— Ты меня теперь опознаешь? Отличаешь от других? — слабым голосом осведомилась я.
— Да, ты теперь особенная, у тебя часть темного солнышка внутри, — доверительно сообщила мне девочка-мелаган.
Я упала на кровать, как была, прямо в ботинках. Задрала ноги на спинку. Приплыли. Нормальные люди сливают свои мечты тихо и прилично. Не поступают или отчисляются по баллам. И только я не могу стать Стражем, потому что нападаю на людей, защищая хаоситов.
— Эй, — позвала Яя, — а почему ты не кушаешь свои капельки?
— Это какие? — с подозрением спросила я. И чуть не свалилась на пол от страха.
Дожили, я не только в бою хаотический туман выделяю, но капли начала откладывать. Как Мамба. А что, будем мы с Яей отличной парочкой. Я отчпокиваю с себя капли, она их в плантациях на потолке доращивает. И продаем из-под полы Сантане. Вот оно мое призвание, докачусь до нарко-коровы.
Яя по стенке сползла пониже и захлопала желтым глазом, изучая мою отрешенную физиономию:
— Эй-эй, ты какая-то странная, мигаешь. А капли у тебя на голове. Были мои — стали твои.
— А-а-а, — счастливо простонала я, с облегчением расставаясь с карьерой нарко-фабрики. — Твои-и-и? Хорошо-то как! Да забирай обратно!
— Не могу. Они уже присосались.
Может ли меня сейчас еще что-то обеспокоить или смутить? Уже вряд ли. Судя по тому, как я меланхолично пошлепала себе по голове, в поиске присосавшихся хаоситов.
— Ничего нет, — спокойно сообщила я.
Преподаватели и Райден должны были увидеть на мне такую блестящую красоту. Но никто ничего не заметил. Что же тогда видит Яя?
— Сейчас покажу, — пропыхтела яичница, карабкаясь со стены мне на плечо.
Она ловко добралась до головы, улеглась на волосы меховой теплой шляпой и шерстяными лапками мягко ткнула одновременно за оба уха, там где заканчивалась линия распущенных волос и начиналась тонкая кожица.
— Они сюда заползли, на жилках у тебя сидят, спрятались. Такие жирные и вкусные. Съешь их. — Что?! — Прямо через кожу. Научить?
Отличная идея. Папа всегда повторял: «Еда важна, она нас меняет». Вот перейду на «правильную» пищу, покроюсь бородавками и родинками как средневековая ведьма, а там, глядишь, не дожидаясь выпускного, активно начну участвовать в Прорывах. С обеих сторон. Чтоб никому обидно не было.
— Нет уж, Яя, — я решительно поднялась с кровати. — Сейчас я пойду к специалисту и уберу капли, а ты остаешься дежурной по комнате. Но, пожалуйста, будь внимательна. Скоро придет моя соседка, убедительно прошу — не пугай ее без меня. Иначе она закричит, созовет народ, который тебя увидит и переезжать будет больше некуда. Сумеешь быть незаметной?