и мистических ожиданий получает удостоверение в общественном сознании «чудесными» историями-преданиями. Упование на помощь Господа подкрепляется видимой символикой – нательным крестом, хоругвью и иконой. Предметы эти приобретают новый смысл, в особенности иконы. Именно войны «открыли» некоторые чудотворные иконы.
Начало Русско-японской войны кажется неожиданным. О ее приближении и неизбежности говорили и писали уже давно, объяснение причин приближающейся войны в основном лежало в области рациональной, однако ни одна из предложенных идей не казалась достаточной для оправдания предстоящего противостояния. Рациональные объяснения незаметно вытесняются идеями мистического противостояния «Восток – Запад». Однако философская составляющая концепции делает ее еще абсолютно умозрительной и совершенно непригодной для широкой пропаганды войны.
Изумление от того, что война все-таки началась, вызывает в обществе некоторую растерянность. И даже тогда, когда пошла мобилизация, идея войны все еще не была определена. Быть может, поэтому самыми популярными поначалу становятся триада «За веру, царя и Отечество!» и патриотизм первых дней войны.
Если внимательно почитать телеграммы, опубликованные в газетах зимой 1904 г., то можно найти массу указаний на то, как на всем пути следования из Петербурга в Маньчжурию на каждом вокзале главнокомандующего благословляли и дарили ему иконы. Редактор сибирской газеты «Восточное обозрение» И. И. Попов в своих мемуарах упоминает о целом вагоне икон, которые увез с собой на фронт генерал-адъютант А. Н. Куропаткин[646]. Встречали поднесением икон и адмирала С. О. Макарова.
В конце февраля 1904 г. в Маньчжурию отправляется икона «Явление Пресвятой Богородицы преподобному Сергию Радонежскому». Событие, изображенное на иконе, относят к 1385 г.[647] Сама икона была написана в 1588 г. на досках гроба Сергия Радонежского Евстафием Головкиным. С тех пор икона побывала в польском походе Алексея Михайловича в 1657 г., в 1703 г. на Северной войне, в Москве в 1812 г. Она находилась в войсках и во время кампаний 1855 и 1877 гг.
В самом начале войны казначеем Троице-Сергиевой лавры архимандритом Никоном икона была доставлена в Петербург. 26 февраля 1904 г. газеты сообщили об отправлении иконы в действующую армию. Одновременно Обществом хоругвеносцев Троице-Сергиева Посада был изготовлен шелковый стяг с изображениями преподобного Сергия, благословляющего на битву с татарами великого князя Дмитрия Иоанновича Донского, святителя Николая Чудотворца, св. Феодосия, архиепископа Черниговского, и преподобного Серафима Саровского.
О приезде иконы и о посылаемом благословении были оповещены и войска. Наконец икону привезли в Маньчжурию. Вот как описывает это событие И. Е. Иванов: «В центре аналой, вокруг него полковые священники; среди духовенства выделяется малиновой епитрахилью иеромонах Троице-Сергиевой лавры. Он сопровождает икону Явления Божией Матери преподобному Сергию – благословение обители маньчжурской армии <…> “На молитву – шапки долой! Гг. офицеры, к аналою! ..” Офицеры отделяются от строя, идут и кучками по частям полукругом становятся у аналоя; командиры частей, генералы – немного впереди, и впереди всех – генерал Куропаткин. Он по обыкновению стоит ровно и твердо с опущенными руками, изредка делая отчетливыми движениями небольшое крестное знамение. <…> Возгласы священника, приглашавшие помолиться, тусклое серебро ризы и темные лики святых на исторической иконе-складне привлекли мое внимание и дали другой, более подобающий минуте оборот мыслям. Икона эта издавна сопутствует русскому воинству. <…> И теперь здесь, в далекой Маньчжурии, сибирские стрелки, горячо помолясь перед ней ввиду боевого похода, благоговейно крестились, когда по окончании молебна, отслуженного главным священником действующей армии отцом Голубевым, духовенство, сопровождаемое командующим армией, генералами и свитой, понесло икону по рядам. Обнесли по всем полкам, обход кончился»[648].
Светлые парчовые облачения духовенства, разноцветные лампады перед иконами, подсвечники – «вся эта привычная с детства и давно невиданная обстановка церкви здесь, на полях Маньчжурии <…> вызывала в воображении картины милой далекой родины, где в этот день во всех храмах, начиная от столичных соборов, придворных церквей и до последней бедной сельской церкви, чувства царя и народа слились в горячей благодарственной молитве Творцу»[649]. Икона в этот момент превращается в символ поистине огромный. Это и единение царя с народом, и объединение фронта и тыла, и даже некое обретение самого себя.
Впрочем, восторг и воодушевление проходят от вида причетников и священников, суетливо спешащих поскорее запаковать икону, чтобы везти дальше. «Наше внимание отметило и отъезд иконы. Отец Голубев и толстый иеромонах с малиновой епитрахилью поехали в коляске, а ящик с иконой затрясся, подпрыгивая, в обыкновенной двуколке. Само собой разумеется, – я не хочу этим сказать, чтобы икону в походе возили всегда в коляске, но разве нельзя было провезти ее по крайней мере перед фронтом войск в коляске – так, как возят, например, в Москве Иверскую, – и монахов вместе в карете. А то, смотря даже с объективной точки зрения, таким контрастом нарушалась цельность впечатления от религиозной церемонии»[650], – сокрушается И. Е. Иванов.
27–30 апреля 1904 г. духовное правление утвердило список церковных вещей, необходимых для полковой походной церкви. В поход предписано брать образ Спасителя и полковой образ. В сущности, эти иконы были стандартны, но некоторые полковые иконы имели уже довольно давнюю историю и восходили даже к XVIII в. Часть икон изготавливалась специально для полков, уходящих на войну, причем некоторые полки получали иконы во время «прощания» от самого государя. «Так, 33-му полку была преподнесена небольшая икона (5x6 вершков) с надписью на серебряной дощечке: “Благословение их императорских величеств государя императора Николая Александровича и супруги его императрицы Александры Федоровны 33-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку. Март 1904 года”. 36-й полк, тот, что провел единственную за всю японскую войну наступательную операцию, в нескольких сражениях, до прибытия на фронт полкового знамени, шел в атаки с иконой св. великомученика Георгия Победоносца – даром государя императора Николая Александровича»[651]. 1-й Восточно-Сибирский стрелковый полк получает от государя икону Серафима Саровского. Передача иконы состоялась на третий день Пасхи[652].
Другие полки получали иконы от горожан. Вот как описывает проводы 215-го Бузулукского полка П. Ф. Чесский: «1 мая прибыли в Самару во главе с городским головой члены управы города Бузулука, привезшие с собой в благословение своему родному полку от граждан города прекрасную икону-складень высокохудожественной работы с изображением посередине Смоленской Божией Матери, по правую сторону – святой равноапостольной Марии Магдалины, по левую – святого архистратига Михаила. С благословения епископа Самарского икона была встречена полковым священником с крестным ходом из гарнизонной церкви на вокзал и обратно, в сопровождении всего полка со знаменем. Сии иконы, поднесенные в знак особенного расположения местного населения к полку и в воздаяние оказанных им услуг в течение пятидесятилетнего квартирования в