Поднимаясь снова на борт «Дункана», они не принесут с собой отчаяния. Леди Элен и Мери Грант не придется оплакивать безвозвратную потерю капитана Гранта. Охваченные радостными надеждами, путешественники позабыли обо всех опасностях, грозивших им самим, и жалели лишь об одном: что не могут немедленно пуститься в путь.
Было четыре часа пополудни. Решили ужинать в шесть. Паганелю захотелось ознаменовать этот счастливый день роскошным пиром, а так как меню было очень скудно, он предложил Роберту пойти с ним на охоту в «соседний лес». Мальчик захлопал от радости в ладоши. Они взяли пороховницу Талькава, вычистили револьверы, зарядили их и отправились.
– Не заходите слишком далеко, – серьезным тоном напутствовал охотников майор.
После их ухода Гленарван и Мак-Наббс решили посмотреть зарубки, сделанные на дереве, а Вильсон и Мюльреди снова разожгли костер.
Спустившись к поверхности образовавшегося огромного озера, Гленарван не заметил, чтобы вода убывала. Однако уровень ее достиг, по-видимому, своего максимума. Все же та неистовая сила, с которой воды неслись с юга на север, доказывала, что аргентинские реки не пришли еще в нормальное состояние.
Прежде чем уровень воды начнет понижаться, эти бурные воды должны были успокоиться, как море между приливом и отливом. А пока они так стремительно неслись к северу, нельзя было рассчитывать на их убыль.
В то время как Гленарван и майор делали свои наблюдения, в ветвях омбу раздались выстрелы, сопровождаемые почти столь же шумными криками радости. Высокий голос Роберта сливался с басом Паганеля. Неизвестно, кто из них больше был ребенком. Охота, по-видимому, обещала быть удачной и сулила роскошные кушанья. Вернувшись к костру, майор и Гленарван с удовольствием поздравили Вильсона с одной прекрасной идеей. Этот славный моряк при помощи булавки и бечевки затеял рыбную ловлю, и результаты ее были изумительны: несколько дюжин маленьких рыбок «мохоррас», вкусных, как корюшка, трепетали, брошенные на его пончо, обещая путешественникам изысканное блюдо.
В это время спустились охотники. Паганель осторожно нес яйца черных ласточек и связку воробьев, которых он собирался подать за обедом под видом жаворонков. Роберт же ловко подстрелил несколько пар «хильгуэрос»: эти маленькие желто – зеленые птички очень приятны на вкус, и на них большой спрос на рынке в Монтевидео. Паганель, знавший пятьдесят один способ приготовления яиц, на этот раз мог только испечь их в горячей золе костра. Тем не менее меню получилось разнообразное и изысканное. Сушеное мясо, крутые яйца, жареные «мохоррас», воробьи и «хильгуэрос» составили незабываемую трапезу.
За едой весело беседовали. Паганеля превозносили и как охотника и как повара. Он принимал эти похвалы со скромностью заслужившего их человека.
Затем он начал забавный рассказ о бесконечной, по его словам, чаще ветвей приютившего их омбу.
– Нам с Робертом казалось, что мы охотимся в настоящем лесу, – рассказывал он. – Одно время я даже стал опасаться, что мы заблудимся: представьте, я никак не мог найти дорогу! Солнце уже склонялось к западу. Тщетно искал я наши следы. Голод жестоко давал себя чувствовать. Уже из темной чащи доносилось рычанье диких зверей… то есть нет, я ошибся… здесь нет диких зверей, и я очень сожалею об этом!
– Как, – спросил Гленарван, – вы жалеете, что здесь нет диких зверей?
– Конечно, жалею!
– Но они свирепы…
– С научной точки зрения они вовсе не свирепы, – возразил ученый.
– Ну уж извините, Паганель! – вмешался майор. – Вы никогда не заставите меня уверовать в полезность диких зверей. Какой от них толк?
– О, майор! – вскричал Паганель. – Но они необходимы для классификации: отряды, семейства, роды, виды…
– Велика польза, нечего сказать! – сказал Мак-Наббс. – Я бы без этого вполне обошелся. Будь я с Ноем во время потопа, я бы уж, конечно, не дал этому неблагоразумному патриарху посадить в ковчег по паре львов, тигров, пантер, медведей и других зверей, столь же зловредных, сколь и бесполезных.
– Вы бы это сделали? – спросил Паганель.
– Сделал бы.
– Вот как? Но с зоологической точки зрения вы были бы неправы.
– Зато прав с человеческой точки зрения, – ответил Мак-Наббс.
– Это возмутительно! – воскликнул ученый. – Я бы, наоборот, заставил Ноя взять с собой в ковчег и мегатериев, и птеродактилей, и вообще всех допотопных животных, которых мы, к несчастью, теперь лишены…
– А я вам говорю, – возразил Мак-Наббс, – что Ной прекрасно поступил, оставив их на произвол судьбы, если, конечно, они в самом деле жили в его время.
– А я вам говорю, – упорствовал Паганель, – что Ной поступил дурно и на веки вечные заслужил проклятия ученых.
Слушая этот спор Паганеля и майора о старике Ное, окружающие не могли не хохотать. У майора, никогда в жизни ни с кем не спорившего, происходили, вопреки всем его принципам, ежедневные стычки с Паганелем. Очевидно, ученый обладал особой способностью выводить его из равновесия.
Гленарван, по своему обыкновению, вмешался в спор.
– Стоит или нет об этом сожалеть с научной или человеческой точки зрения, – сказал он, – но нам нужно примириться с отсутствием диких зверей. Да, конечно, Паганель и не мог надеяться встретить их в таком воздушном лесу.
– А почему бы и нет? – отозвался ученый.
– Дикие звери на дереве? – удивился Том Остин.
– Ну конечно! Американский тигр – ягуар, когда его окружат охотники, обыкновенно спасается от них на деревьях. И одно из таких животных, захваченное наводнением, вполне могло найти убежище на ветвях омбу.
– Все же, надеюсь, вы ягуара не встретили? – спросил майор.
– Нет, хотя и обошли весь «лес». А жаль! Вот была бы чудесная охота! Ягуар – свирепый хищник! Одним ударом лапы он сворачивает шею лошади. Если ему доведется однажды отведать человечьего мяса, он снова алчет его. Больше всего он любит индейцев, потом идут негры, потом – мулаты, а потом – белые.
– Я рад, что занимаю только четвертое место.
– Это только доказывает, что вы безвкусны.
– Очень рад! – парировал майор.
– Но это унизительно, – невозмутимо продолжал Паганель, – ведь белый человек считает себя лучше всех других. Очевидно, ягуары не разделяют этого мнения.
– Как бы там ни было, друг Паганель, – сказал Гленарван, – поскольку среди нас нет ни индейцев, ни негров, ни мулатов, я очень рад отсутствию ваших милых ягуаров. Наше положение все-таки не так приятно…
– Не так приятно? – воскликнул Паганель, набрасываясь на эти слова, которые могли дать новое направление спору. – Вы жалуетесь на свою судьбу, Гленарван?