паровой поставили, да сделать их уже. И на них водрузить не машину, а телегу на таких вот колесах. Это же быстрее и лучше будет, даже, если всё те же тяжеловозы потянут. Легче им будет такие телеги тянуть. А вот Никита Акинфиевич считает, что слишком сильно я заигрался, и ничего путного из моих придумок не получится. Вот я и позвал вас, чтобы рассудили вы наш спор.
– Эм, – Эйлер напряжённо думал. – Вообще-то, вы правы, ваше величество. Это может сработать. Нужно ещё пару расчётов сделать…
– Отлично, Леонард Паулевич! – император даже в ладоши хлопнул. – А вот ежели вы какой механизм сможете сюда прицепить, чтобы лошадёнок не насиловать, то и вовсе поможете мне спор с этим Фомой неверующим выиграть. А как доказать сможете, так мы и испробуем прямо на настоящих заводах. Благо часть из них мне принадлежит. А Никита Акинфиевич свой проигрыш в пятьсот рублей не мне отдаст, а вам.
Эйлер снова перехватил странный взгляд, брошенный Демидовым на императора, но уже не акцентировался на нём, потому что его захватила новая идея.
– Идемте со мной, господин Демидов. Возле университета поставлен прекрасный постоялый двор. На нём вы можете расположиться со всеми удобствами. А я пока проведу некоторые расчеты. – Проговорил Эйлер и направился к двери, но, опомнившись, обернулся к императору. – Ваше величество?
– Идите, – махнул рукой государь, отпуская обоих. – Развлекайтесь. Ну, и о результатах доложите. Если не получится, мне ещё на пятьсот рублей раскошеливаться придётся, так что, Леонард Паулевич, вы уж расстарайтесь.
* * *
Когда дверь за Эйлером и Демидовым закрылась, радушная улыбка сползла с моего лица. Ну что же, я их занял делом, предварительно закинув удочку насчёт узкоколейки и, возможно, дрезины. Это же элементарные изобретения. Вот только, как я понял, для ученых этого времени слово «простой» являлось этаким стоп-словом. Им нужно мир познавать, философские трактаты писать, а вы какими-то велосипедами голову им морочите. Но, ничего, я же не зверь, не запрещаю о высоком думать. Ночью, если совсем не спится. А вот днём будьте любезны что-то полезное и практичное предоставьте.
Да ещё и Демидов аж с Урала притащился. Что-то со Строгановым не поделил. Козлы. У меня война все на одного. Я только с инопланетянами не воюю, а они мне в такое непростое время свинью подкладывать вздумали в виде своих разборок, а отсюда торможение поставок так нужной мне стали.
Дверь снова открылась. Я посмотрел на вошедшего человека, одного из очень немногих, кто может входить ко мне без доклада. Кивнул на стул рядом с моим и быстро сдвинул в угол фигурки, призванные обозначать заводы Демидовых.
– Ласси прислал письмо, в котором просит дозволение атаковать Перекоп. И одновременно начать осаду Очакова. – Сказал я, и принялся расставлять солдатиков на столе. Не понимаю тех, кто против подобных наглядных демонстраций. Ведь на пальцах пока объяснишь что-то, а так всё сразу видно. Румянцев внимательно смотрел как я пытаюсь изобразить Днепр, Черное море, тот самый Очаков…
– Зимой? – зачем-то решил уточнить Петька, забрал у меня несколько фигурок и переставил их местами.
– Не спрашивай, – я протёр лицо руками. – Я в этом разбираюсь очень плохо. Но даже я понимаю, что Очаков надо брать только тогда, когда турки снимут большинство кораблей с этого участка и побегут к практически незащищённому Лондону. У нас нет ресурсов сейчас делать что-то подобное. У меня сейчас каждая вёсельная лодка на счету.
– Про Перекоп надо подумать, – Петька потёр подбородок. – Скорее всего, Пётр Петрович прав. Если мы сейчас его возьмём, то сумеем укрепиться, и когда крымчаки опомнятся встретим их как подобает. Лекари же решили проблемы с болезнями живота и малярией?
– Малярии зимой не бывает, – машинально проговорил я. – А насчет холеры и других хворей – да, решили. Но здесь нужна железная дисциплина. Чтобы жопы вытирали именно бумажками, выгребные ямы обустраивали лучше, чем блиндажи жилые, руки постоянно мыли и воду только кипяченую пили. Ну и лекарства, которые каждое утро лекари раздавать будут, чтобы пили, а не выбрасывали и не выплёвывали. В принципе, солдаты у нас не тупее лопаты, и пока в гарнизонах стояли грамоте все выучились. Так что понять, что я над ними не издеваюсь, такие правила устанавливая, им вполне по силам. К тому же слухами земля полнится, и эти слухи все, как один говорят, что в нашей армии самые низкие небоевые потери.
– Так с малярией решили? – Петька терпеливо выслушал мою сбивчивую речь и задал интересующий его вопрос.
– Да, решили. Правда, от лекарства кожа желтеет, и его надо пить постоянно, чтобы не заразиться. – Я вздохнул.
– Ничего, потерпим, главное в лихорадке не гореть. – Ответил Румянцев, пристально глядя на меня и ожидая ответ на невысказанный вопрос.
– Собирайся, я назначаю тебя помощником фельдмаршала. Приказ о твоём производстве в полковники заберёшь у Бехтеева. Отвезёшь Петру Петровичу приказ о своём назначении, а также моё решение насчёт Перекопа и Очакова. – Я не хотел его отпускать, но, с другой стороны, прекрасно понимал, что не могу держать его подле себя и тем самым зарубить талант.
– Ваше величество… – Петька даже забыл, как дышать. Хоть мы и обсуждали его назначение в армию под командованием Ласси, Румянцев как будто не верил, что я сдержу обещание. – Пётр Фёдорович… Не посрамлю!
И он выбежал из кабинета, а я посмотрел на стол и расставленных на нём солдатиков. Выбрав одного, стоящего с краю, переместил его ближе к центру. Надо бы вернуть Пашке его игрушки, которые я одолжил на время. Посмотрев на то, что получилось, переставил местами ещё пару фигур, а потом одним движением смахнул их на пол.
Теперь от меня почти ничего уже не зависит. Я могу только ждать, кусая ногти, и вон, узкоколейками заниматься.
Кажется, время ожидания вышло. Я поставил на карту всё, пошёл ва-банк. Ну что же первый ход сделан. Всё решится так или иначе в течение года. Я или выиграю эту партию и войду в историю, как победитель, или проиграю, и тогда история похоронит меня.
Глава 18
Кристиан Ван-Вен уже собирался выходить из дома, чтобы поехать на ужин к Олсуфьеву, которого здесь в Голландии оставил император Пётр, как доверенное лицо. Он протянул руку к ручке входной двери, но тут дверь распахнулась и в дом ввалился старый друг, знакомство с которым позволило Ван Вену так высоко прыгнуть. Должность одного из членов совета директоров Голландской Ост-Индийской компании – это было гораздо выше того, о чём Кристиан когда-либо мечтал.