Повинуясь беззвучному приказу, прибывшие с Валькери пешие воины взяли Поттера в полукольцо.
— Леди Валькери, моя названная сестра, неужели вы замыслили именно то, о чем я думаю? — Гарри обвел взглядом окруживший его частокол из блестящих наконечников копий. — Посланца, который в одиночку пришел к вам на порог, чтобы еще раз попробовать решить наши разногласия миром, договориться о разумном компромиссе — вы решили убить?
— Ты такой же посол, как варг в овечьей шкуре! — выкрикнула Валькери. Весть об участи ее брата Реддля грызла ее изнутри, не давая хладнокровно мыслить, а тот факт, что ее никогда не дававшие сбоев планы опять развалились из-за вмешательства проклятого шрамолобого щенка, распалял злобу еще больше. — Это ты, ты корень всей этой войны и смуты, наглый и неблагодарный мальчишка! Тебе было сказано один раз: знай свое место! Я, пусть и на время, дала тебе то, чего не имел ни один житель вашего жалкого мирка! Ты получил возможность прикоснуться к высшим тайнам миров, обрел честь защитить эти миры — и все это благодаря мне! Тебе показалось несправедливым, что, выполнив свой долг, ты снова стал прежним? Тогда вот тебе откровение — жизнь вообще несправедлива, и все остальные не имели и сотой доли того, чего был удостоен ты! Но тебе захотелось большего, верно? Ты обрел этот проклятый меч, вернул память и решил, что стал равен нам? Глупец, не ты силен — это за тебя просто никто еще не брался всерьез! От тебя лишь отмахивались, как от досадного насекомого! Но теперь, когда ты покусился на жизнь моего брата, лонохарца… убил его… — тут сведенное злобой лицо Пэнтекуин разгладилось, и она слегка улыбнулась: — Напоследок ты оказался прав — ты зря сюда пришел.
И кивнула взявшим Гарри в полукольцо разномастным воинам.
— Убейте его.
Те, взяв оружие наизготовку, сделали шаг вперед и Гарри отскочил, обнажая свой меч.
— Подумай хорошенько, сестрица, — тон Поттера, отходящего назад и отбросившего всяческий политес, стал предостерегающим. — Я уже не раз говорил тебе, я предупреждал — не вмешивайся в войну чужого мира, не подыгрывай Вольдеморту, не пытайся достать меня или моих друзей. И тогда каждый останется при своих интересах. Я даже дал тебе еще одну возможность решить дело миром. Но вместо этого ты сейчас прямо приказала меня убить, а это равноценно объявлению войны.
— Какая может быть война с сопляком, возомнившим о себе не бог весть что, и его шайкой? Разве ты воюешь с комаром, который настырно пищит у тебя над ухом, а потом — кусает? Нет, ты просто давишь его, и все, — презрительно бросила Валькери. — То, что ты обрел некие силы, еще не делает тебя ровней мне, а также — неуязвимым или… бессмертным. А со смертью Гарри Поттера закончится и весь этот нелепый фарс с отбившимся от рук, глупым Пиро`саром.
— Ксирон! — крикнул Гарри стоявшему по левую руку от Валькери рыжебородому ифриту. — Аэлаин! — обратился он к эльфу, стоявшему справа от нее. — В Ордене Хаоса вы — самые разумные существа, которых я помню! Ваша правительница из-за своих амбиций и уязвленного самолюбия готова ввергнуть весь ваш мир в бесполезную войну! Считайте, что я поклялся перед вами всеми клятвами, какие только есть — моя кровь отольется Лоно Хара гораздо большими потерями! Подумайте, пока есть время — потому что потом будет уже поздно!
— Потом? У тебя не будет никакого «потом», — ответила Валькери. И заметив на помрачневшем лице Аэлаина явственные следы внутренней борьбы и колебаний, резко скомандовала: — Да убейте же его, наконец!
И более двадцати воинов, вооруженных пиками и мечами кинулись на Поттера одновременно.
— Тогда — хватит! — меч Поттера, пронзительно свистнув, наискось рассек выставленное вперед копье и легкие доспехи на груди первого из нападавших и, продолжая движение вниз, вбок и вверх, вошел снизу под сверкающую кирасу мечника слева. — Запомните все, о чем я предупреждал вашу правительницу! И не забудьте, кровь ваших братьев, что прольется в будущем — на ее руках!
— Звучит так, как будто он не собирается умирать, — очень тихо, только для себя, пробормотал ставший весьма задумчивым Ксирон. Его не услышал никто: все смотрели на разворачивающуюся перед ними схватку. Кто-то с плохо скрытым злорадством, кто-то с напускным равнодушием, кто-то с затаенным протестом, а кто-то — с глубоко запрятанной искрой понимания.
Но в любом случае — посмотреть на это стоило.
Первый ряд копейщиков прожил не больше двух минут, густо окропив кровью зеленую траву — Поттер вовсю использовал длину своего оружия и необычный стиль фехтования «меч плюс ножны». Остальные сделали выводы, поменяв тактику атак, однако лишенный возможности магически перемещаться, окруженный врагами со всех сторон, Гарри все равно крутился, как юла, успевая отбивать выпады, уворачиваться от ударов и наносить в ответ свои.
Но долго такой паритет продолжаться не мог: врагов было слишком много, на место одного сраженного мечом вставало сразу двое… И к тому же Поттер не носил лат.
Первый пропущенный жалящий удар тонкой пикой угодил ему в бедро, нанеся глубокую, кровоточащую рану. Уже и так имевший достаточное количество легких ран и порезов Гарри зашипел и отрубил пикинеру обе руки по локоть. Но рана осталась, забрав часть подвижности, что была, кроме изрядной длины меча и искусства фехтования, одним из немногих козырей Поттера.
Второй удар пришелся на ножны Тэцу, скользнул по ним, и лонохарская оружейная сталь, словно нож, рассекающий масло, срезала четыре сжимающих ножны пальца. Поттер выронил ножны, дернулся назад и резко — вперед, пробив острием меча голову удачливого воина вместе со шлемом.
— Рано радуетесь… — прорычал он, кривясь от боли и заматывая обрубки платком. — Никто, попробовавший моей крови, не уйдет живым…
И рванулся вперед, убив на месте еще двоих, но получив вскользь мечом по спине, оставившим неглубокую, но длинную красную борозду.
Но тут изрядно потрепанные и прореженные Поттером воины откатились назад, уступая дорогу трём тяжело ступающим минотаврам. Закованные в панцири быкообразные монстры громко фыркали, вращали налитыми кровью глазами и перекидывали свои широкие секиры из руки в руку.
Гарри не стал дожидаться, когда его атакуют — он первый бросился вперед, выиграв от секундного замешательства противника. Увернувшись от опустившегося широкого лезвия секиры, он вонзил меч в открывшуюся подмышку врага и, что было силы, ударил по навершию рукояти ладонью искалеченной левой руки, загоняя лезвие еще глубже в тело.
Минотавр взревел, грузно дернулся на месте, взмахнул своим оружием, но Поттер выдернув меч, уже был сзади, в прыжке нанеся колющий удар в ухо незащищенной головы. Плавно изогнутый клинок легко достал до мозга, и через пару секунд подергивающаяся туша с грохотом рухнула на землю, а Гарри отскочил назад и чуть не задохнулся от стегнувшей по ноге боли. Сосредоточившись на бое с одним минотавром, он на мгновение забыл о двух других. И они не преминули этим воспользоваться.
Брошенная секира одного из минотавров прошла сверху вниз и глубоко вонзилась в землю, попутно отрубив Гарри правую ногу выше колена. Поттер с коротким криком рухнул на землю, но когда к нему с коротким рыком подскочил еще один — и оттуда успел отблагодарить рогатого великана: сверкнувшее полосой лезвие Тэцу отсекло ему массивные копыта выше лодыжек. Рык сменился пронзительным воем, и облаченное в сталь могучее тело завалилось на спину, выбыв из схватки.
Два из трех — неплохой результат для человека против минотавров, особенно если человек вооружен исключительно мечом. Но два из трех — это не три из трех.
Секира третьего минотавра опустилась на лежащего Поттера как копье — раскроив ребра и легкие острыми концами лезвий и пробив грудину наконечником древка. Удар был настолько силен, что едва не перерубил мага пополам. Страшный крик захлебнулся кровью в разорванных легких, и вместо звука изо рта Гарри выплеснулся целый фонтан ярко-алой крови, залившей шею и лицо до подбородка. Тело дернулось раз, другой, а потом вцепившиеся в секиру пальцы разжались, рука упала на траву, а вслед за ней опустилась и голова с остановившимися, широко раскрытыми за стеклами очков глазами.
Минотавр, наступив на тело поверженного врага, выдернул свое оружие, взмахнул им пару раз, стряхивая кровь, и, фыркнув, коротко поклонился леди Дракуле.
Приказ был выполнен.
Валькери подобрала поводья, собираясь развернуть ахенора прочь, как вдруг Драко, легко соскочив со своего скакуна, направился к залитому кровью и заваленному трупами месту последнего боя Гарри Поттера.
— Драко, ты куда? — спросила Вал, но тот, не ответив, подошел и остановился у почти перерубленного в груди пополам тела своего давнего недруга. И что самое странное — особой радости от этого зрелища он не испытывал. Да — он давно ненавидел его, да — был готов с радостью унизить, сокрушить, а порой — и убить выскочку-гриффиндорца, «Святого Поттера», сам факт существования которого вызывал у Драко Малфоя бешеное раздражение. Но вот так, наблюдать за отчаянной схваткой с заранее предрешенным концом… Было в этом что-то… неправильное.