позволить утонуть в чувствах, сопротивлялась до последнего. А Ренат одержимо пытался сделать меня своей во всех смыслах и любыми способами.
А что будет сейчас?
У меня больше нет сил сопротивляться ему. На этот раз я хочу быть рядом, стать той, о ком Ренат мечтал все эти годы. Его женой и матерью его ребенка. Обычной женщиной, которая счастлива со своим мужчиной.
Медленно выбираюсь из его объятий и бегу в душ, затем на кухню. Счастье – это отлично, но садик и работу никто не отменял.
Бужу Мали, ставлю перед ней завтрак и наблюдаю, как уже свеженький после душа, Ренат входит в кухню. Идеально, именно об этом всегда мечтала я.
Утро, я, Мали, он.
– Ты дома, – Малика соскакивает со стула и запрыгивает к Ренату на руки, – я видела тебя во сне.
– Ух ты, – Ренат опускается на стул и усаживает Мали рядом с собой, – и что я там делал?
– Не помню, но ты был большой и улыбался, – она пожимает плечами и принимается за блинчики. Хотя бы они у меня получаются на отлично.
– Вкусно, – Ренат кладет блинчик себе в рот и беззаботно мне улыбается. Он изменился, исчезла настороженность и напряжение, которые постоянно чувствовались в нем раньше.
– Ты поведешь меня в сад? – деловито интересуется Малика.
– Да, вместе с мамой, – подтверждает он и накрывает мою ладонь своею. Сердце внутри начинает стучать учащённо.
Сейчас мы похожи на обычную нормальную семью. Мы и есть она.
– Ты же теперь все время у нас жить будешь? – Мали не приемлет полумер.
Я качаю головой, слишком все быстро меняется. Хочется немного затормозить и выдохнуть.
Мали стучит туфельками по плитке, пока мы медленно идем в сторону сада, всего в двухстах метрах от дома. Когда я думала о том, какую квартиру выбрать, Тимофей настоял именно на этом варианте из-за отличного садика и школы рядом. Он всегда думал обо всем. А еще думал обо мне и Мали. Мысли о нем опять потихоньку разъедают изнутри, отравляют меня. Так было всегда. Он не получил свое счастье, а ведь столько старался для нас и я не могла себе позволить быть счастливой, зная, что именно я причина его разбитого сердца.
Мы оставили Мали в группе и опять вышли на свежий воздух. Я вдохнула полной грудью и прижалась к Ренату.
– Хочешь посмотреть студию?
– Очень, – он переплел наши пальцы и чувственно поцеловал меня в губы.
– Она рядом, – тяну Рената за собой, – у меня тут все рядом.
Мы проходим еще квартал, и я открываю свою новую просторную студию, впускаю Рената внутрь.
– Ого, – он замирает в центре светлого помещения с высоким потолком, – просторно.
Да, помещение раза в четыре больше отцовской студии и все новое. Стеллажи, столы, тумбы. Только слишком безлико, без истории.
В мыслях меня часто тянет домой. У кого-то это дом, где живут его родители или он сам, а у меня студия отца. Именно в ней хранятся все мои самые ценные и любимые воспоминания. И о Ренате тоже.
– Нравится?
– Да, но мне кажется, прежняя студия тебе подходила больше, – Ренат проходит к моему рабочему столу у окна и рассматривает тарелку на стене. Она все та же, только добавилась одна деталь. На красной глазури с нашими ладонями в центре теперь красуется белая ладошка новорожденной Мали. Ренат аккуратно снимает тарелку со стены и проводит пальцами по трещине, хмурится и переводит на меня свои серьезные глаза, – мы же можем начать разговаривать? Не скрывать больше ничего друг от друга. Просто говорить, что в душе.
Я судорожно сглатываю ком в горле.
– Можем, – нерешительно смотрю на Рената. Надо попытаться быть открытой. Говорить вслух все, даже самое непростое, – Тимофей меня любит, так много сделал и я все время думаю, что не заслуживаю счастья, тебя и всего, что происходит сейчас.
– Соня, – Ренат кладет тарелку на стол и пытается сказать что-то еще, но я жестом прерываю его.
– Мы разрушили его жизнь. У него было все – я, будущее, которое нас ждало. Тимофей был безумно влюблен и сейчас тоже. Он так любит Мали, всего себя вложил в нее. И я не могла противиться его заботе, видела, что даже этого ему хватает. А сейчас окончательно лишила всего. И буду счастлива? С тобой? С братом, который украл его любимую женщину? Мы вообще заслужили любовь?
– Соня, – Ренат подходит ко мне и решительно сжимает мои предплечья, – очнись, малышка. Ты слишком много на себя взвалила. Нельзя быть ответственной за чувства другого человека. Тимофею больно, но пора уже покончить с этим. Он мучает себя, тебя и меня.
– И что мне делать? – понимаю, что по щекам текут слезы. Вина не пускает, держит своими свинцовыми лапами, не давая дышать.
– Быть счастливой, Соня. Пока Тимофей не поймет, что шансов вообще нет, он не отпустит. Ты слишком долго была во всем виновата. Позволь себе уже быть счастливой. Ради себя и Мали. Ради меня, – Ренат рывком прижимает меня к своему сердцу и крепко обнимает, – как же я, Соня? Я же с ума сходил вдали от тебя все эти годы. Пожалуйста, я тоже хочу быть счастливым.
Крепко обнимаю Рената и прижимаю к себе. Он прав, он все заслужил. Мы совершили ужасный поступок когда-то, но расплачиваться за него до конца жизни слишком высокая цена. Мы имеем право на счастье, а Тимофей на свою жизнь.
– Я хочу семью, и жить спокойно, ходить на работу и делать свои скульптуры, – тихонько шепчу Ренату в майку, – хочу опять за тебя замуж, только без слез и нормально. Хочу, чтобы твои родители приезжали к нам в гости и мы к ним. Хочу опять наладить отношения с Миланой, смотреть, как растут ее дети не только со стороны по фотографиям. Я хочу участвовать в их жизни. Хочу, чтобы Мали пошла в художественную школу и стала тем, кем захочет. Хочу сделать тебя счастливым. И сама хочу, наконец, не чувствоваться себя виноватой.
Речь получалась сбивчивой, но останавливаться не хотелось. В моей жизни было слишком много «хочу», которые