— Все в порядке, — пробормотала я, хотя на самом деле девушка здорово меня промочила.
— Извиняйся! — Жорж навис над своей жертвой.
Та робко выглядывала из-под руки.
— Зви… ни… те… — донеслось до меня глухое бормотание.
Я пригляделась внимательнее. От бедняжки дурно пахло, оттенок ее волос мне так и не удалось оценить из-за кожного сала, сделавшего их свалявшимися и серыми. На плечах, как на вешалке, болтались какие-то обноски такого же непонятного цвета.
Я недоумевала, кто она такая, до тех пор, пока не заметила тонкий железный браслет на запястье. Не такой, как мои тяжелые кандалы. Но и этой полоски металла хватило бы, чтобы… лишить фамильяра. Мои оковы предназначались, чтобы еще и обездвижить. Браслет бедняжки всего лишь обессиливал, но не лишал свободы действий. Как раз, чтобы выполнять работу руками.
Воспаленная кожа вокруг металлической полоски окончательно убедила меня в правдивости догадок.
— Это лекхе! — воскликнула я.
— Да, — не стал спорить Жорж. — Ты их боишься?
Я едва не фыркнула от такого вопроса. После жизни в поселении ни один лекхе уже не мог меня испугать. Но вовремя вспомнила, что нужно придерживаться легенды.
— Скорее, не люблю. И удивлена, что в доме охотников разгуливает кто-то из них.
— А вы разве не держите их, как прислугу? — приподнял бровь он.
— Нет. Мы сами хозяйством занимаемся.
— Странно, как это твой отец не додумался? Бесплатная рабочая сила, — Жорж покачал головой и снова прикрикнул на девушку: — Брысь отсюда! Жди меня на улице. Сама знаешь, где.
Та отняла руки от лица, чтобы подхватить ведро и швабру. Я успела заметить безнадежный затравленный взгляд и синяк на скуле. Почему-то перед глазами всплыло лицо Милы. В каком виде она вернулась к родным после того, что с ней сделали? И откуда к охотникам попала эта девушка-лекхе? Где ее родные?
Насвистывая, Жорж повел меня дальше по коридору, но я никак не могла выбросить из головы бедняжку.
— А как ее зовут?
— Кого? — не понял он.
— Эту вашу служанку.
— Ее никак не зовут. Я зову ее Тварь. Митяй… кхм, не при дамах будет сказано. Отец предпочитает просто не замечать. Ты не сердись, Кира. Обычно она послушная. Мы ее накажем за то, что перед тобой провинилась.
— Может, не надо… — неуверенно протянула я.
— Надо, Кира, надо, — Жорж остановился у очередной двери, повернул ручку и распахнул. — Обживайся. Твои апартаменты. Лучшие комнаты во всем доме. Если что-то будет нужно — зови.
Он повернул меня к себе и ласково взял двумя пальцами за подбородок. В глубине зрачков мелькнуло что-то темное, дикое. Как тень по потолку в ненастную ночь.
— Погуляешь со мной в саду перед ужином?
Я сглотнула.
— Н-наверно.
Жорж мягко втолкнул меня в комнату.
— Тогда договорились.
Прямо перед моим носом дверь закрылась. А потом до боли знакомый звук повернувшегося в замке ключа окончательно развеял все наивные представления о райском местечке среди плодовых деревьев и роз.
Я прислонилась спиной к двери и огляделась. Комната выглядела нежилой, хоть и чистой. Слишком аккуратно была заправлена постель, идеальной горкой возвышались подушки. Ни пылинки на тумбочке. На стене — картина с изображением коней у водопоя. Чутье подсказывало, что вон та простенькая дверь приведет меня в ванную комнату.
Опять золоченая клетка. Опять симпатичный тюремщик. Но будет ли он лучше Ивара?
Мои ноги сами собой подкосились. Я съехала на пол, безвольно сложила руки на коленях и уставилась в одну точку. Неужели… скучаю по грязному лекхе? По человеку, из-за которого и начались мои несчастья? Я фыркнула вслух. Нет. Это смешно. Зачем только подумала о нем? Я поклялась его забыть. Да я уже забыла его! Мне просто страшно здесь одной. Все родные далеко, а окружающие — не такие, какими кажутся на первый взгляд. Ищет ли Ивар меня? Наверняка в ярости от побега. А может, еще не знает? Когда появится в поселении?
В любом случае — уже поздно. Охотникам нужно оружие, и завтра они меня обменяют. Вот только как бы продержаться до этого «завтра»?
Я расстегнула куртку, достала нож и крепко, до побелевших костяшек, сжала рукоятку. К счастью, новые пленители не обладали способностью быстро залечивать раны.
Больше никому не позволю прикасаться к себе! Кто полезет — получит.
От этих мыслей я почувствовала себя увереннее. Решила не сидеть, сложа руки, и обшарила комнату. Правда, не нашла ничего интересного. Даже платяной щкаф оказался пуст. Тогда решила привести себя в порядок. Заглянула в просторную ванную комнату, где обнаружила душевую кабину за пластиковой перегородкой. Туалет прятался за отдельной ширмой. На полочке у раковины лежал одинокий брусок мыла. Не густо. Но я справлюсь.
Сложив одежду на крышку бельевой корзины, пристроила сверху нож, а потом залезла под воду. Кран с красным вентилем работал плохо, поэтому струи шли то ледяные, то внезапно — почти кипяток. Кое-как я вымылась, ругаясь сквозь стиснутые зубы самыми последними словами из арсенала наемников. Кто бы мог подумать, что даже в поселении лекхе комфортнее работает сантехника, чем здесь?!
Я закрыла кран, отжала волосы и тут спохватилась, что не подумала о полотенце. Висело ли оно на крючках возле раковины? Даже не посмотрела. И хозяев дома уже не позвать, чтобы попросить новое. Поморщившись от перспективы вытираться покрывалом с кровати, я сдвинула перегородку и шагнула на холодные плитки пола.
Полотенца оказались на месте, но от них меня отделяло шага три, не меньше.
А в дверях кто-то пошевелился.
Я взвизгнула и, как могла, прикрылась руками. Жорж. Неизвестно сколько времени он стоял так, разглядывая меня через полупрозрачную запотевшую перегородку и уперевшись обеими руками в дверные косяки.
На его лице не появилось ни тени улыбки. Вообще никаких эмоций, хотя он не мог не понять, что замечен мной. Жорж просто смотрел на меня немигающим взглядом. И от этого мороз продирал по коже.
Я почувствовала, как дрожит нижняя губа. Одна рука обвивала грудь, растопыренными пальцами другой я пыталась прикрыть часть обнаженного тела между крепко стиснутых бедер. С моих волос на пол капала вода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});