Читать интересную книгу Объяли меня воды до души моей... - Кэндзабуро Оэ

— Ни одна станция о нас не сообщает. И экстренных сообщений пока тоже не было, — доложил Радист.

— Может быть, еще действует запрет? — прикинул Тамакити. — Но к утру все станции только и будут твердить об осаде. Теперь-то у них нет сомнений, что в этом здании люди, готовые отстреливаться из автомата.

— Видимо, так, — согласился Радист.

— Прожекторы у них разбиты, до рассвета они ничего не предпримут, — сказал Такаки. — Ждут прибытия корреспондентов. Может, нам поспать по этому случаю? Уничтожив прожекторы, ты, Тамакити, показал твердую волю Свободных мореплавателей и их стрелковое мастерство. Теперь до утра не стреляй.

— Не буду, конечно, — ответил Тамакити задумчиво. — Я теперь хочу, чтобы моя пуля убила человека. Иначе какой толк в оружии?..

Глава 19

Из чрева кита

Исана так и не успел сказать: подумайте о Дзине, у него очень тонкий слух. В дверях показалось багровое от возбуждения и тревоги лицо Красномордого.

— Четверо из наших «образованных» — предатели, — сказал он с несвойственной ему грубостью, еще сильнее заливаясь краской. — Услышав выстрелы, они затряслись от страха и хотят уйти. Их сейчас Доктор пытается удержать, но...

Красномордый вошел в комнату и, тяжело дыша, уселся рядом с Тамакити, а тот, с автоматом на коленях, все так же молча смотрел через бойницу. Возможно, он хотел показать, что дело это решать не ему, а Такаки. Тот поднял с пола две пустые гильзы и, зажав между большим и указательным пальцами, стал молча их разглядывать. Вдруг послышался звук, точно крохотный краб пускал крохотные пузыри. Звук шел из наушников, которые снял с головы Радист. Чувствуя, что тело его холодеет, будто от потери крови, и к горлу подступает тошнота, Исана обратился к душам деревьев и душам китов: «Так начинается суд Линча. Повторение того, что случилось с Коротышом. Но повторение одного и того же означает застой, загнивание. Значит, они идут к своей гибели...»

— Они даже не предатели, просто отщепенцы, — задумчиво произнес Такаки. — Так сказать, списались с корабля на берег...

Когда он снова умолк, раздался решительный голос Тамакити:

— Ты говоришь, Доктор пытается их удержать. Но ведь не силой же, а уговорами. Кстати, они вооружены?

— Оружейный склад рядом с их койками, вот в чем дело, — ответил Красномордый.

— Тогда лучше выпустить их. А я прошью их очередью из автомата.

— Я гляжу, ты помешался на убийствах, — оборвал его Такаки. — Зачем убивать их? Списались с корабля, и все. Мы решили забаррикадироваться не потому, что нас объединяет какая-то идея. И не нужно никаких ярлыков: «правы» — «не правы». Разве за это убивают?.. Верно я говорю? Разница между остающимися и теми, кто уйдет, единственная: в одних жива мечта о корабле, а в других — нет.

— Почему же мы убили Коротыша? — набросился на него Тамакити.

— Коротыш сам виноват в суде Линча. Он, из-за своих взглядов, сам жаждал быть убитым и сделал все, чтоб не оставить нам другого выхода. В конце концов, я пошел на это. И когда все совершилось, я увидел свою мечту гораздо яснее. Но для чего сейчас убивать тех, кто расстался с мечтой о Союзе свободных мореплавателей и списался с корабля? Я никогда не хотел и не собираюсь убивать людей просто так.

— Значит, ты не хочешь стрелять и в полицейских?

— Если б можно было обойтись без стрельбы, не стрелял бы. Но они явились уничтожить мечту Свободных мореплавателей, и мы, верные нашей мечте, вынуждены сопротивляться.

— Делай, как знаешь, — произнес Тамакити.

— Конечно, мы их отпустим без оружия, но они хотят убежать прямо сейчас, — возмущался Красномордый.

— Ты говоришь, хотят убежать, — сказал Такаки. — Но вряд ли им удастся удрать от моторизованной полиции. Чтобы их не обстреляли невзначай в темноте, выпустим их, когда рассветет.

— Я согласен с Такаки, — сказал Красномордый.

— Я тоже — после истории с Коротышкой, — смущенно сказал Тамакити.

— Нужно их убедить, — напомнил Исана, — что и мы с Дзином хотели бежать из убежища, но нас оставили в качестве заложников.

— Думаете, эти типы, которые смываются, поверят, что вы с Дзином тоже хотите бежать? — спросил Красномордый. — Они же прекрасно знают, что вы принадлежите к Союзу свободных мореплавателей...

— Но ведь они до выстрелов Тамакити были уверены, что и сами принадлежат к Союзу свободных мореплавателей, — сказал Такаки. — Они-то скорее всего поверят, что другие тоже хотели бежать.

— Дзин в самом деле не переносит выстрелов, — вставил Исана, улучив момент. — У него слишком тонкий слух.

— Это правда? — спросил Такаки участливо. — Выстрелы доставляют Дзину страдания? Может... что-нибудь придумать, увести его отсюда?..

— Если Дзина с Инаго посадить в бункер и закрыть крышку люка, он ничего не услышит.

— Ладно, так и сделаем, — согласился Такаки.

— Пришло время поработать и специалисту по словам Союза свободных мореплавателей, — сказал Исана, он был благодарен Такаки за участие. — Напишу письмо жене от имени заложников, запертых в убежище. Если оно попадет в руки полиции, она не сможет игнорировать версию, что мы с Дзином здесь — заложники.

— Беглецы могли бы отнести письмо, — сказал Тамакити. — Боюсь, правда, все это ни к чему.

— Перечислите в письме условия, на которых мы готовы выдать заложников: беспрепятственный выход всех осажденных, предоставление корабля и машины, на которой мы сможем доехать до порта.

— Пока корабль не выйдет в открытое море, заложники останутся на борту. Нам гарантируют неприкосновенность корабля. Это тоже стоит написать.

— Может быть, указать, какой нам нужен корабль? — спросил Исана. — Когда я разговаривал с женой, то не знал еще, что именно нам нужно.

— Да никакого корабля они нам не дадут, — сказал Красномордый. — Полиция не разрешит.

— Подумать о корабле все-таки не мешает, — отрезал Такаки. — Красномордый, это ведь по твоей части: размеры, технические данные.

В четыре часа утра четверо подростков, положив руки на затылок, как в детективных телефильмах, и понурясь от стыда, вышли из убежища. Исана, как заложник, которого бдительно стерегут, остался рядом с Радистом и через бойницу смотрел им вслед.

— В четырехчасовых известиях запрет на передачи о нас снят. Треплют все подряд — что было и чего не было. Нас называют отрядом партизан-убийц, — сказал Радист невозмутимо, словно сообщая время.

Из бойниц прямо напротив убежища были видны две полицейские машины. Тамакити разбил стекло еще в одной бойнице: щитов на колесиках, за которыми укрывались готовые к атаке полицейские моторизованного отряда, становилось все больше.

— Можешь разбить хоть все стекла в бойницах, — предложил Исана.

— Ни к чему. Достаточно показать им, что мы не остановимся перед тем, чтобы обстрелять отсюда полицейские машины. Убивать всех полицейских подряд я не собираюсь. Конечно, если их командир высунет из машины голову, я снесу ее, чтоб доказать решимость Свободных мореплавателей.

Такаки чертил план расположения моторизованного отряда, окружившего убежище. Пока он мог точно указать лишь, где находятся две полицейские машины и цепь полицейских со щитами; однако легко было предположить, что на холме за убежищем расположена еще одна машина, которую из бойниц не видно; он обозначил ее пунктирной линией. Рассматривая свой план, Такаки пытался путем несложных рассуждений установить, откуда ждать нападения. Боеприпасов было совсем мало, поэтому решили, что стрелять имеет право один Тамакити, да и то лишь с целью предупреждения. Убежище очень выгодно расположено для обороны, поскольку противнику придется наступать с заболоченной низины. Оставалась, правда, возможность нападения с тыла. Когда Свободные мореплаватели глубокой ночью делали вылазку, они по украденной на складе лесоматериалов бамбуковой лестнице легко забрались на крышу убежища. Если полицейские поставят за убежищем снабженную лестницей пожарную машину, осажденные окажутся в критическом положении.

— У нас достаточно времени на подготовку, — сказал Такаки. — Полиция пойдет на штурм еще не скоро. Возможно, уловка с заложниками сорвется, но все равно полицейские будут проявлять осторожность — ведь в убежище ребенок. Даже если полиция не предаст гласности письмо, не сообщит о нем вашей жене, она так или иначе приедет. Пресса будет все время сообщать об осаде убежища. Вряд ли ваша жена не обратит внимание на то, что здесь происходит.

О Свободных мореплавателях теперь знали все. Видно, ребята, схваченные в Идзу, наболтали лишнего. Союз свободных мореплавателей, твердило радио, это — организация бешеных, обладающая огромной маневренностью и широким полем деятельности. Его члены — взбесившиеся мотоциклисты: угнать машину им ничего не стоит. К тому же в их распоряжении автоматы, охотничьи ружья, гранаты, динамит, патроны, украденные у сил самообороны, у американских войск в Японии и в частных домах. Эта необычайно опасная группа под руководством солдата сил самообороны провела военные учения в горах Идзу. Фотографии учений опубликованы в еженедельнике, фоторепортер, сделавший снимки, варварски убит. На трупе, обнаруженном недалеко от их тайника, — нанесенные камнями раны, повреждения внутренних органов. Из тела извлечена пуля калибра 7,62, выпущенная из автомата, находящегося на вооружении сил самообороны. Можно считать установленным, что солдат сил самообороны, покончивший с собой после перестрелки и взрыва гранаты, и был их военным инструктором на учениях. Идейные позиции группы пока не ясны. О них не известно, не известно, ничего не известно...