— Мне тоже, — издали раздался голос Константина Делатура, — я пришёл сообщить о ритуале. Проведём его завтра, в полнолуние.
— Хорошо, — произнесли мои губы.
А сама я уже ничего не слышала и не видела, сознание словно в глубокое озеро провалилось, и тонуло, тонуло, тонуло. Вот так вот и разбиваются мечты. Я хотела исключить Ксана из уравнения моей жизни, и судьба сделала это за меня. Теперь я могу свободно решать, куда свернуть.
Какая разница, если нигде не будет его.
— Айза!
Я моргнула, и вот я уже не тону в озере, а смотрю в глаза Ксана. Он держит меня за плечи и смотрит обеспокоенно. Я моргнула ещё раз и ещё, глупо глядя на то, как шевелятся его губы. А потом со звоном к зрению присоединился и слух.
— …порядке? — долетел конец вопроса, — не молчи, ответь мне! Твоё молчание страшнее всего для меня.
— А что я могу сказать, — хриплым, словно простуженным голосом прокаркала я, — я в порядке.
— Никакого Кривого ты не в порядке! — рыкнул Ксан и встряхнул меня за плечи так, что зубы щёлкнули, — и я не в порядке! Я должен поступить правильно, но не хочу этого. У меня не получается.
— Мне казалось, что у тебя всегда всё получается, — ответила я и неожиданно всхлипнула, — почему ты допустил это? Зачем?
Я ударила его в грудь, но он не сдвинулся с места, лишь опустил голову так, чтобы я не видела его глаз. Я сочла это за разрешение продолжать.
— Ты ведь всегда был на несколько шагов впереди меня, как ты позволил всему произойти вот так? — бесчувственное озеро осталось позади, эмоции вернулись вновь и бушевали ливнем и молниями, — зачем ты так сблизился со мной? Почему ты попался в этот капкан? Почему не подумал и обо мне?!
Я уже кричала, захлёбываясь слезами, колотила его по плечам, а он стоял незыблемый как скала, опустив голову и руки, и просто позволял мне выплеснуть всё это на него.
— Что мне теперь делать? — я закрыла ладонями лицо, — это нечестно, ты решил всё за нас обоих. Так нельзя.
— Прости меня. Даже меня можно переиграть, — он поднял на меня глаза, — в этот раз меня переиграли дважды. Я влюбился в ту, в которую не должен был, и вынужден играть по чужим правилам.
Я отняла ладони от лица и посмотрела на Ксана сквозь слёзы, не веря в то, что он говорит. Он любит меня? Моя любовь ответна? Богиня, так ещё хуже. Любить друг друга и не иметь возможности быть вместе. Как же горько. Но… Но ведь я выросла вне системы магократии и вне правил.
— Постой! Ты уверен, что нет лазеек? — я вцепилась в его рубашку, лихорадочно ища ответа в его глазах.
— Я тут тебе в любви признаюсь, у нас драматичный момент, — криво улыбнулся Ксан, — лазейки есть всегда, но не всегда они могут быть приемлемы.
— Знаешь, само моё существование — это лазейка в этой магократской системе, — всхлипнула я, начиная думать головой, — ты тот ещё хитро выдуманный огурец, значит, у тебя точно должен быть какой-то план. Ты не из тех, кто покорно играет по чужим правилам.
— Вот, за что ты мне понравилась, — Ксан притянул меня к себе за талию, — за интересный подход к жизни.
— Да ты что? А мне казалось, что я для тебя открытая книга, — я нервно рассмеялась.
— Ага. Книга Крови, — улыбнулся он и смахнул слёзы с моих щёк, — не плачь. Теперь, когда я знаю, за что мне бороться, я могу действовать. У меня есть план.
Глава 39. Магократы в комнате
Я была в предвкушении этого ритуала. Скоро моя книга Крови вернётся ко мне, и я смогу узнать секреты моего дара. До пресловутого бала оставалось всего ничего, и я начинала нервничать. Слишком многое должно было произойти за один короткий отрезок времени.
После объяснений в чувствах Ксан перестал избегать меня и закрываться. Оказывается, он был не уверен, захочу ли я остаться с ним. Подумать только! Константин Делатур был в чём-то не уверен и мучился от этого. Мне открылся новый Ксан, не как хитрый и почти всемогущий человек, а как простой мужчина, который влюбился и сомневается.
О Светлая богиня! До сих пор не могу поверить, что мои чувства взаимны. И от мысли, что Ксан мог решить всё за нас двоих из-за каких-то своих страхов, меня пугала. Он ведь и правда собирался отпустить меня, вопреки всем своим словам ранее. Это ли не показатель любви?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Теперь он не избегал меня, но и правда был занят. Предстоящий ритуал был сложным и древним, даже была большая вероятность, что ничего не выйдет. Но я не хотела об этом думать. Я просто хотела расставить всё по своим местам и стать свободной. Самой собой. Рядом с Ксаном.
Тори замкнулась в себе окончательно и стала избегать меня, я практически её не видела, только на занятиях она мелькала на периферии. Я неожиданно поняла, что даже как-то привязалась к этой маленькой рыжей гадюке и беспокоюсь о ней. Она ведь ещё младше меня, наверное, ей очень непросто переживать всё это одной.
Я решила, что должна поговорить с ней до ритуала. Ксан сказал, что уже попросил её поучаствовать, но без подробностей. Тори-Виттория не знала, кто я такая, не знала, что ритуал будут проводить для меня. Ксан решил, что так будет лучше для неё. Я же была с ним не совсем согласна. Как всегда.
— Тори! — я постучала в её дверь, до прихода Ксана было ещё немного времени.
С той стороны донеслось молчание. Я вздохнула. Конечно, она была там, я знала это наверняка. Но поговорить с ней будет даже сложнее, чем я думала. Но я не отстану, пока она не выслушает меня. Я тоже хочу поступить с ней честно.
— Ты должна кое-что узнать, это важно, — продолжила я, — в любом случае, я войду в твою комнату, и ты выслушаешь меня. Либо ты впустишь меня сама, либо я выбью дверь. Тем более, что это будет не так сложно твоими стараниями.
С той стороны послышались шаги и несчастная дверь резко распахнулась. На меня уставились злые покрасневшие от слёз глаз. Тори поджала губы и попыталась испепелить меня взглядом, но я была крепким орешком. Поэтому она вздохнула и пропустила меня внутрь.
— Входи. Говори, что хотела, и убирайся, — она была как всегда мила.
Дверь закрылась за мной, Тори плюхнулась на кровать и посмотрела на меня долгим выжидающим взглядом. Моя уверенность немного поколебалась, но я заставила себя успокоиться.
— Ты сказала, что победила, — начала я, — но выглядишь так, словно проиграла.
— Зато ты выглядишь излишне бодро для проигравшей, — огрызнулась она.
— Ты ведь не хочешь замуж за Ксана, верно? — я наклонила голову набок, — ты в него влюблена, но тебе не нравится то, каким способом ты добилась своего.
— Это не твоё дело! — начала злиться Тори.
— Ты несчастна, потому что знаешь, он никогда не полюбит тебя так, как хочешь ты, — не останавливалась я, — брак по принуждению — не то, чего ты хочешь от него.
— Если ты хочешь говорить об этом — проваливай, — она отвернулась от меня.
— Я не хочу тебя обидеть, я хочу понять, чего же ты хочешь, — примирительно произнесла я.
— Ты сама-то знаешь, чего хочешь? — прошипела Тори, повернувшись ко мне.
— Я… — я задумалась, — да. Я хочу обрести истинную свободу быть самой собой.
— Какое-то странное желание, — фыркнула рыжая заноза.
— Напротив, — я едва заметно улыбнулась, — где бы ты ни была, что бы с тобой ни случилось, ты никогда не будешь сломлена. Нельзя сломить человека, который знает, зачем живёт. У него можно отобрать жизнь, но не личность.
— Как пафосно, — скривилась Тори.
— Куда без этого, — я развела руками, — я к тому, что ты должна быть честна хотя бы перед самой собой в своих желаниях. Тогда у тебя будет сила, способная переломить твою жизнь в ту сторону, в которую хочешь ты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это ты меня так убеждаешь отказаться от долга перед семьёй и сбежать? — она сощурила глаза.
— А ты хочешь именно этого? — я приподняла брови.
— Не знаю, — неожиданно заявила она, — я всегда жила по определённым правилам. Но зачем тебе это всё?
— Может, друзьями мы никогда и не будем, но мы точно не враги, — пояснила я, — я хочу знать здесь и сейчас: ты правда хочешь стать женой Ксана и всю жизнь прожить, зная, что он никогда до конца не будет твоим?