понравилась, зато пробу прошел сырный суп с гренками и салат с моцареллой, помидорами и соусом песто.
– Можно я позвоню Миле и скажу, что все хорошо? – спросила девушка у Лестата.
– Она в курсе, что ты в порядке, – проговорил Литий, подталкивая ее к столу, куда уже положили выбранные ею блюда с едой, а сам сел на диван подле передвижного столика. – Мы с Лестатом разобрались.
– Можно узнать, каким образом? – уточнила девушка, усаживаясь на стул и пододвигая к себе тарелку с супом.
Лестат выглядел невозмутимо: ничего по виду не поймешь.
– Литий виделся с Милой и убедил ее, что с тобой все в порядке, – спокойно сказал тот, подсаживаясь на диван с кофе, который захватил со столика. Есть он по-видимому не собирался.
Милана кивнула. Хорошо, если подругу успокоили, а то она затянула с сообщением о своем состоянии. Молодцы ребята, надо будет сказать спаси…
– А ты где был в этот момент? – к ней в голову вдруг закралась не очень хорошая мысль.
Если Литий общался с Милой и скорее всего рассказал ректору о произошедшей ситуации и о состоянии, в котором Милана находилась, то где в это время был Литий? Он занимался чем-то более важным. А что может быть более важное, чем кипиш, созданный вокруг нее?
Сердце громко и отчетливо застучало в ее груди, словно пытаясь из нее выпрыгнуть. Эти засранцы. Вот, что было более важное! Лестат искал их. Милане поплохело от осознания, что он их нашел… Она посмотрела с надеждой на брюнета с широкими бровями, который заметил ее понимание и пожал на это плечами.
– Разбирался с делами.
Если так, то хорошо. Выяснить бы, что именно он подразумевает под «своими» делами. Не ее ли дела?
– Какими? – настойчиво наступала она.
– Своими, – уклонялся он.
Девушка отвернулась, сдерживая яростный порыв броситься к нему и повиснуть на его широченных плечах, которыми он только что пожимал и вытянуть правду, чего бы ей не стоило. Казалось, что это обтягивающее поло сейчас разойдется по швам от давящих на него мускулистых плеч.
– Мила подняла шумиху в деканате, – отвлек ее Литий от мыслей, утягивая взгляд на себя. – Искали тебя всем корпусом, вызвали правоохранителей…
– Ты рассказал им, что со мной сделали? – спросила Милана, отодвигая от себя пустые тарелки.
Она оглянулась. Захотелось сесть поудобнее. У журнального столика, расположенного в углу комнаты стояло кресло, к которому она и устремилась, развалившись, аки королева с вытянутыми руками и ногами.
– Нет, Лестат сказал замять это дело и всех успокоить, – поделился тот и глянул исподлобья в сторону брюнета, сидящего по-соседству. – Я сейчас вернусь.
Литий вышел из комнаты в коридор в сторону туалета, оставляя их наедине.
– Правда? – не поверив уставилась на Лестата девушка.
Она ожидала, что из этого раздуют такую проблему, что этим троим не то что отчисление – гора будет светить! А тут, вообще замяли… Да, почему? Неужели им это с рук сойдет? А она как же?
Девушка вскочила с кресла. Она сжала руки в кулачки.
– Почему? Ты хочешь оставить их действия безнаказанными? – горечь в ее глазах и обида сделали ее голос максимально писклявым, что самой неприятно стало.
Лестат поставил пустую чашку на передвижной столик и встал с дивана, чтобы успокоить девушку.
– Понимаешь, – он шагнул к ней, раскрывая руки, чтобы ее обнять, но она отошла назад. – По-другому никак нельзя.
Лестат подошел ближе, заставив ее отойти дальше в коридор и упереться спиной в стенку. Милана смотрела на него недоверчиво, выставив руки вперед.
– Можно. Заявить всем, что меня пытались изнасиловать, а я предпочла умереть и выпрыгнула из окна 11 этажа. И если бы не чудо, то я бы уже была мертвой! – в отчаянье заявила она, отталкивая его протянутые руки от себя.
– Послушай меня, – он смог ухватиться за ее руку в какой-то момент и повернуть к себе спиной, словно управлял марионеткой и прижал ее к своему телу, успокаивая и обнимая ее живот своими мощными руками. – Твою проявившуюся индивидуальность мы должны держать в секрете. – Прошептал он ей на ушко, дотрагиваясь до ее шеи легкой щетиной и вызывая мурашки. – Если о ней узнают, то тебя заберут, и я не смогу тебе помочь. Никто не должен знать о них… Доверься мне, я смогу помочь тебе.
Милана слушала его сексуальный голос и нехотя расслаблялась в его объятиях. Девушка откинула голову ему на плечо, прикрывая глаза. И как он так на нее действовал, что она уже сейчас не понимает, что творит? Это всего лишь усталость. Это не Лестат.
Как же она устала от всего. Хотелось просто наслаждаться обычной жизнью, встречаться с молодым человеком, учиться и ни о чем не думать. И этот орлан, убеждающий ее, что она должна отказаться от всех претензий и заявить, что с ней все было хорошо?
«Она его ненавидит! Ненавидит же! Ненавидит?»
Девушка уверяла себя, что – да, ненавидит. Он настоятельно причинял ей боль, портил ее жизнь, прикидывался не тем, кем был. А кстати, кто он есть? Орлан с третьего ранга. Все, что она о нем знала. Эгоистичный, наглый, самоуверенный орлан, который бросил ее тогда, не получив желаемого секса.
Она ощущала его крепкие объятия, его дыхание совсем рядом, грубоватый аромат его одеколона, пьянящий ее. И это будоражило ее кровь. Но эти слова: «доверься мне» вызвали у нее такой приступ гнева, что голова заболела! Один уже попросил довериться и теперь она ненавидит это выражение и орлана в том числе!
Слегка прострельнуло виски.
Его руки ее резко выпустили из своих объятий, и она перестала его чувствовать рядом с собой, что стало моментально холодно и одиноко. Позади послышался треск.
– Я что-то пропустил? – услышала она голос Лития, видимо, только появившегося в коридоре.
Девушка повернула к нему голову, оставаясь на месте и увидела Лестата, сидящего на полу у стены напротив нее буквально в нескольких шагах. Она удивленно захлопала глазами. Чего он там расселся? Делает вид перед Литием, что не подходил к ней? Упал? Ему стало плохо?
Милана развернулась и уткнувшись чем-то в стенку, отлетела на пару шагов в сторону. Выровнявшись она увидела над собой два куцых крыла и перевела шокированный взгляд на парней.
Если их крылья можно было сравнить с огромными ветвистыми многовековыми дубами, то ее – с низенькими кустарничками без листиков. Выкопать и выкинуть жалко, а смотреть на них – взгляду больно. Жалкие веточки, торчащие в разные стороны…
Как она вообще с их помощью в воздухе удержалась? Милана смогла немного их выпрямить и