— У них что, критические дни или им тоже мой запах как серпом по яйцам? — спросила я у Эрнеста.
— Не-е-ет! — рассмеялся Нести. — Просто сегодня Север, из-за того что ты не пришла к началу шоу, был слегка в неадеквате и бросался на всех. А потом еще и новые правила озвучил. Короче, они немного обижены на тебя. Ну, ничего, привыкнут!
— Интересно, и как же новые правила со мной-то связаны? — удивилась я.
— А ты еще не знаешь? Ничего не заметила, когда пришла?
— А должна была? Я была тут всего раз, если помнишь, и тогда у вас тут веселье било прям ключом по голове. Кое-кто даже не утруждался тем, чтобы по-настоящему уединиться.
— Вот именно. А что ты видишь сейчас?
— Нести, я что, на викторине? Что ты пытаешься сказать?
— Север запретил пускать в техническую зону фанаток. И сюда, в зону отдыха, тоже. Как, впрочем, и трахаться где попало. Сказал, что если кому-то нужно расслабиться, то все это делают строго в своих трейлерах или, если хотят устроить вечеринку, снимают для этого апартаменты в городе. И все знают почему.
— И почему же?
— Потому что хочет доказать тебе, что изменился.
— Никто не меняется в один день.
— Кто знает, Юлали?
— Так что, выходит, это ребятки побежали подобрать себе подходящий вариант на ночь, пока ваши фанатки в печали домой не поразъехались? — усмехнулась, неожиданно почувствовав нечто похожее на благодарность к Северину. Хотя с чего бы это?
— Видимо, так — Нести хитро ухмыльнулся.
— А ты чего же тут со мной время теряешь? Беги тоже, пока не упустил свой шанс.
Нести тихо рассмеялся и покачал головой.
— Там нет ничего, что могло бы меня привлечь. Я не по этой части, Юлали, — продолжая смеяться, ответил он.
— В смысле?
Нести просто расплылся в улыбке, похоже, его все это очень забавляло.
— В смысле — я играю за другую команду, — многозначительно поднял брови он, а я тупо уставилась на него. — Хожу по другой стороне улицы… — продолжил он, веселясь все больше. — Я гей, Юлали.
Не знаю, что отразилось на моем лице, но это, видимо, задело Нести, и он перестал смеяться. Я не могла оправиться от шока и только и смогла прошептать:
— Монтойя знает? — Неожиданный страх за Нести сжал мне горло.
— Конечно. — Лицо мужчины стало сумрачным, и он уже явно пожалел, что был столь откровенен со мной.
Перед моими глазами тут же встало окровавленное лицо паренька из моей родной стаи. Мне тогда было двенадцать, когда выяснилось, что он гей. Мой отец провел бедного парня через все возможные унижения. Его били, травили, глумились много дней, клеймя, как позор для родителей и всей стаи. А потом отец демонстративно изгнал его, полумертвого от побоев и морально искалеченного, точно зная, что парень — Омега и ему не выжить вне родной стаи. Пока с трудом ковыляющий парнишка медленно уходил в никуда, отец заставил всех на это смотреть, при этом разглагольствуя, что в своей стае он не потерпит подобных выродков. Я почти не общалась с тем парнем до этого, он был всегда тихим и незаметным, и его вина была в том, что он отличался от всех и смог совершить единственный смелый поступок в жизни. Признался своему сверстнику, в которого был влюблен, в своих чувствах. А тот оказался то ли настолько жестоким, то ли трусливым и побежал прямиком к моему отцу. Никогда не смогу забыть, как рыдала и цеплялась за ноги великого Альфы мать парня, умоляя не прогонять сына, дать ему шанс на выживание. Но отец ей ответил, что пусть молится и благодарит Бога, что он и ее не выгоняет за то, что произвела на свет такое отродье.
— Извини, что сказал, — сказал Нести сухо. — Я не знал, что у тебя предубеждения по этому поводу.
Я осознала, что моя реакция глубоко ранила его, и буквально задохнулась от стыда.
— Я не… То есть… Черт возьми, Эрнест, нет у меня с этим проблем… Я просто подумала, что Монтойя… — Да что я лепечу, не в силах собрать мысли? — Просто я хотела узнать, как он к этому относится?
— Нормально, — спокойно пожал плечами Эрнест. — А как, собственно, должен? Мы знаем друг друга всю жизнь. Дружим столько же. Мои предпочтения не делают меня ведь кем-то другим.
— Да, я это понимаю. Но Монтойя же Альфа, а они… Ну, я хочу сказать, не слишком терпимы ко всему… ну, выходящему, так сказать, за рамки. — Что я несу? — То есть, прости, я хотела сказать…
— Да прекрасно понимаю, что ты пытаешься сказать, Юлали. — Нести вдруг взял мою ладонь и сжал, успокаивая. — Я знаю, что в некоторых стаях, где сохранились консервативные обычаи, моя судьба была бы, мягко говоря, плачевна. Ты права, большинство Альф не стали бы терпеть у себя такого, как я, и в лучшем случае изгнали бы, а то и прикончили. Но я говорил тебе, что Север другой. Он не только и не столько наш Альфа. Мы самые близкие друзья, практически братья. У нас не стая в общем понимании — почти семья. И, между прочим, в нашей родной стае было точно так же.
Лайла — мать Севера — не терпела, когда кого-то обижали или пытались унизить, если он не такой или отличается от других. И Валентайн во всем ее поддерживал. Поэтому и Север, и мы все выросли несколько другими. Так что меня нисколько не удивляет, что в пару ему предназначена ты. Пожалуй, для вас обоих другого варианта и быть не может.
— О-о-о! Не начинай! Что ты можешь в этом понимать? — отмахнулась я.
— Только то, что мне испытать то, что происходит между тобой и Севером, не случится никогда. Так что кончай во всем сомневаться, дурить и отгораживаться и начинай ценить то, что у тебя есть, то, чего у других не будет вовек. Попробуй, наконец, перестать все время огрызаться и щериться и позволь себе просто наслаждаться моментом. А там, глядишь, из наслаждения вырастет что-то большее. — За слабой улыбкой Эрнеста проявилась такая тоска, что у меня защемило сердце. — Но даже если и не так, то ты ничего не теряешь. Я же по твоему лицу вижу, что близость с Севером тебя меняет.
— Глупости. Ничего ты не видишь.
— Вижу. Ты словно начинаешь дышать. Так зачем из упрямства задерживать дыхание?
— Умник.
— Да не дурак вроде. Давай, соври мне, что секс с Севером вообще не отличается от того, что было у тебя раньше.
— Что, хочешь вернуться к своим вопросам, которые задавал мне после нашей с Монтойей первой ночи?
— Почему нет? Мне ведь никогда не светит испытать такое на своей шкуре, а любопытство страшная сила. Ну, ты мне скажешь теперь? — подмигнул мне Нести.
— Скажу, что ты нахал и тебя это не касается, — мягко огрызнулась я, не испытывая, однако, и намека на раздражение.
Нести посмотрел на меня укоризненно-щенячьим взглядом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});