Читать интересную книгу Новый Мир ( № 6 2009) - Новый Мир Новый Мир

«Оглянемся вокруг», как советует Бьюкенен. Заметим прежде всего, что в самих университетах «новым сознанием» заражены не только гуманитарии, но почти в такой же мере естественники и «точники». Ничего похожего на противостояние «физиков» и «лириков» здесь нет. Да и те, кто только еще поступает в университет, приходят к его порогу уже обработанными в соответствующем духе, ибо учительские составы средних школ (разве что за исключением католических и некоторых частных колледжей) давно укомплектованы идейными мультикультуралистами.

А выпускники университетов получают возможность влиять на общество и его культуру, не только заполняя учительские комнаты средних школ, но и поднимаясь по ступеням различных служебных лестниц — всех ветвей власти, культурных учреждений, благотворительных фондов и т. п. — и пополняя собою творческую интеллигенцию, работающую на СМИ и на кинопроизводство.

Последнее дает возможность увидеть, как глубоко проник мультикультурализм в американскую жизнь. Поскольку вообще голливудское зеркало — избирательное, порою откровенно кривое, порою слепое или только «запотевшее» — отражает жизнь. Конечно, Голливуд — самостоятельный «игрок» на американской сцене и день ото дня развертывает свою художе­ственную панораму, где среди всего прочего случаются и творческие удачи, и прозрения. (Посмотришь какой-нибудь «День сурка» и видишь, что в недрах нации сохраняются еще — хотя бы как идеал — целомудрие, любовь, добрая непосредственность и традиционная жизнерадостность. Но не уходящая ли это Америка?) Тем не менее по голливудской продукции можно судить, сколь далеко зашла мультикультурная дрессировка американского общества. Вот только некоторые частности: исследователи морфологических корреляций в обществе и культуре не уловят ли, например, связь между новой голливудской манерно­стью и новым морализмом? Между мультикультуральной «спекуляцией на понижение» и стилизованной вульгарностью, которой в последние годы «блещет» Голливуд? Следует только принять во внимание, что сами киношники, как и вообще творческая среда, в гораздо большей степени заражены мультикультурализмом, чем общество в целом.

Возможно, что абсорбции мультикультурализма способствовали транснациональные корпорации (ТНК), стоящие «выше» национальных традиций

и заинтересованные в том, чтобы ничей взгляд не задерживался на расовых и национальных отличиях. Фактом является то, что ТНК щедро субсидируют университеты и мультикультурные фонды (начальные и средние школы состоят на государственном обеспечении). Но вряд ли справедливо утверждение, что мультикультурализм «обслуживает» ТНК. В нем укоренена марксистская антипатия к капиталу, которую он не считает нужным скрывать. Другое дело, что мультикультуралисты не уделяют первостепенного внимания экономике, более того, выступают против «экономического перекоса» в мышлении современного человека; последнее, как я полагаю, тоже следует записать им в актив.

Так или иначе, в «верхах» американского общества мультикультурализм чаще приемлют, чем отвергают. «Мы все теперь мультикультуралисты», — сказал не так давно один из губернаторов. Это напоминает слова некоей английской герцогини, в 20-х годах прошлого века адресованные лейбористскому премьеру Рамзею Макдональду: «Мы все теперь социалисты».

Есть прагматическая подкладка и в той широкой как будто поддерж­ке, которую получили взгляды мультикультуралистов в расовом вопросе. Доминирование белой расы в Америке близится к концу; недалеко время, когда белые станут арифметическим меньшинством. Необходим, следовательно, какой-то новый modus vivendi, отличный от того, что был принят в прошлом. Но подлинно ли способен мультикультурализм обеспечить благоразумное расовое сожительство — большой вопрос.

Мультикультурализм давно распространился в иных краях, в первую очередь в цивилизационно близкородственной Европе, чему американские мультикультуралисты всячески способствуют. В них по-своему претворилась пуританская воля к всемирности (в противоположность Лютеру, опиравшемуся на принцип народности, Кальвин на своем женевском «пятачке» «восстановил в правах» всемирность, изначально свойственную христианству, но в его случае сделавшуюся претенциозной из-за его сектантских, по сути, взглядов), помноженная на аналогичную просветительскую традицию.

Кстати говоря, отечественным обличителям американского империализма, реального или мнимого, не следует видеть в мультикультуралистах союзников только потому, что те критикуют власти и выступают, порою очень резко, против тех или иных акций американского правительства за рубежом, квалифицируемых ими как насильственные. Мультикультуралисты критикуют любые власти и любые действия иностранных правительств, которые, исходя из своей специфической логики, считают неприемлемыми, полагая себя в этом смысле образцом для остального мира, своего рода обновленным «Городом на Холме». Мультикультурализм — жук-древоточец, не только подтачивающий американскую государственность, но, подобно колорадскому жуку, расползающийся по белу свету, чтобы всюду делать то же, что он делает в Америке.

И все же в Европе он не столь результативен, как в США: здесь сильнее культурные традиции, крепче удерживается в своих устоях академический мир (пропагандистами мультикультурализма здесь выступают преимущественно mass media). Какую-то роль играет, наверное, и то обстоятельство, что в Европе, в отличие от США, университеты находятся под непосредственным государст­венным управлением, и поэтому им удалось отбиться от мультикультурализма хотя бы частично. Следует, однако, учитывать и то, что в Америке наибольшее сопротивление мультикультурализм встречает в религиозных кругах, тогда как европейцы в целом значительно менее религиозны, чем американцы, и, соответственно, силы  религиозного  сопротивления мультикультурализму здесь слабее.

Similis simili gaudet [13]

Стою над могилой,

Где спит дерзновение...

            Зинаида Гиппиус

Для наблюдателя из России панорама воинствующего мультикультурализма во многих своих аспектах глядится чем-то хорошо знакомым. Начну с констатации очевидного: к концу XX века в Соединенных Штатах возникла интеллигенция, по ряду существенных признаков напоминающая старую русскую интеллигенцию в том узком и преимущественно негативном смысле, в каком она стала объектом критики, в частности, авторов «Вех» и Г. П. Федотова.

В прежние времена, как известно, понятие «интеллигенция» только к России и применялось. Атрибутика этого понятия включала одержимость идеологией, строгий, на свой лад, морализм, повернутость «спиной к государству» и «лицом к народу», наконец, как исходный мировоззренческий принцип, нигилизм — ничего этого на Западе не было или проявлялось только спорадически и частично. Само слово «интеллигенция» придумано, как известно, русским писателем П. Д. Боборыкиным (разнящееся от него одной буквой латинское intellegentia означает нечто совершенно иное — способность к пониманию).

Термин «нигилизм», правда, впервые появился в Европе (где-то в начале XIX века), но употреблялся редко и не имел твердо фиксированного смысла. Пока не заговорил «ленивым, мужественным» голосом тургеневского Базарова. А так как в те времена Тургенева читала «вся Европа», то и нигилизм стал трактоваться как специфически русское явление. С достаточным на то основанием.

Хотя в самой России нигилистов называли нигилистами преимущественно их противники. Кое-кто из числа последних достаточно верно угадал сущность явления: таковы Лесков или Гончаров. Когда, например, Гончаров в «Обрыве» пишет о Марке Волохове, что и «самый процесс жизни он выдавал за ее конечную цель» (вложено в ум Веры), то такое определение нигилизма можно считать одним из наиболее удачных. Но когда те же Лесков или Гончаров брались написать портрет нигилиста, то непременно сбивались на карикатуру. (Исключение — Тургенев в «Отцах и детях»: он не только уловил черты нового человека, желчевика, но и по-художнически увлекся этим, лично ему глубоко чуждым, типом.)

Чтобы составить более точное представление о нигилистах, надо видеть, какими они представляли самих себя. Конечно, в первую очередь об этом расскажет роман Чернышевского «Что делать?», Главная Книга русской интеллигенции. (Не случайно Набоков в «Даре», пытаясь понять, что за лихо такое погубило Россию, обратил свой «лорнет» даже не к Ленину, а именно к Чернышевскому [14] .) Я не так давно его перечитал и нашел в нем удивительные вещи, в школьные годы мною, естественно, не замеченные. Мировоззренческая основа романа — чисто нигилистическая: «...возвышенные чувства, идеальные стремления, — убеждают нас, — все это совершенно ничтожно перед стремлением каждого к своей пользе»; новый человек (читай: нигилист) думает лишь о том, «как для меня лучше». Между тем на практике новые люди способны испытывать только «чистые и честные чувства» и совершать благородные поступки. Что побудило вас, спросите вы Лопухова, совершить благородный поступок? «Мне так нравится», — ответит он. Но  почему  вам так нравится? Потому, что это разумно.