При всем этом, ум Любы оставался в полном порядке. Она прекрасно понимала свое жалкое положение, остро и болезненно переживала свой неожиданный позор.
Люба отдавала себе отчет, что вот она — замужняя приличная до этого женщина стоит полуобнаженная на коленях перед мужчиной, трахнувшим ее в рот прямо в открытом тамбуре между вагонами. И этот глупый похотливый самец теперь застегивает брюки и удовлетворенно треплет ее по щеке.
«Какой ужас» — думала при этом Люба. «Я даже не смею поднять на него глаза. Hе смею, потому что прекрасно знаю, что увижу. В его глазах будет невыразимое презрение ко мне. Теперь он считает меня совершенно презренной грязной сучкой…И что же, конечно, он прав. Неужели я когда-нибудь могла себе представить, что вот так буду покорно и униженно стоять на коленях перед пьяной скотиной в тамбуре и облизывать губы после того, как он изволил спустить мне в ротик.»
«Вставай» — сказал Степан — «хватит тут ползать. Теперь иди в купе. Мы потом с тобой еще займемся.»
Люба не знала, что ответить. Растерянная, она встала с колен и увидела, что они стерты почти до крови. Это произошло, когда она ползала по железу. Теперь женщина покорно побрела по коридору вагона к своему купе. Она шла и мелко вздрагивала каждое мгновение. Ее трясло и лихорадило. Это происходило от того, что для бедняжки было совершенно непривычно отдаваться вот так подряд двум незнакомым мужчинам, а во-вторых от того, что теперь она и сама безумно желала кончить.
Мысль об этом была всепоглощающей. Люба даже не уставала удивляться себе. «Неужели грубые сношения, которым меня почти против моей воли подвергли, сумели до такой степени разбудить глубины моей дремавшей до этого дня чувственности» — думала она.
С дрожью в руках она откатила дверь купе. Женщина не знала, как ей теперь себя вести. Hо все оказалось довольно просто. И вести ей себя было никак не нужно. Инициатива окончательно ушла их ее рук и перекочевала к трем друзьям.
«Входи, входи» — сказал сидящий на койке Гена, плотоядно глядя на нее. «Hе бойся нас, девочка» — добавил развалившийся с рюмкой коньяка Вазген. Оба мужчины рассматривали вошедшую в купе Любу с ног до головы.
Женщина стояла перед мужчинами в своем коротком халатике, растрепанная. Люба буквально чувствовала, как на ее губах ощущается вкус спермы, которую впустил в нее Степан, как между ног все сыро и капельки влаги стекают вниз по ляжкам. Всего этого было не видно мужчинам, но и они, наверняка, догадывались о ее состоянии.
«Садись» — сказал Вазген. Люба послушно опустилась на койку. «Расскажи нам, ты замужем, да?» «Да» — беззвучно, только шевеля губами, робко прошептала Люба. «А муж тебя любит?» «Да» — опять сложился в ответе рот женщины. «И ты его любишь?» Ответ опять был утвердительным. «А вот трахаться ты любишь еще больше» неожиданно подвел итог Вазген и захохотал. Гена вторил ему. Люба поняла, что это смеются над ней, но ничего не смогла возразить. Действительно, она сама всем своим поведением дала им повод именно так думать о ней. И, как ни странно, поняв все это и внутренне содрогнувшись от неожиданного открытия себя самой, Люба одновременно испытала и что-то похожее на удовлетворение. Будто в эту самую минуту она нашла себя, сказала себе самой о себе нечто очень важное, дотоле сокрытое во внутреннем молчании…
«Я показала себя полной шлюхой» — подумала Люба, «но кажется, я именно такова и есть. Может быть, и даже наверняка, что я именно и есть шлюха, а та жизнь, которую я вела раньше, была просто нехарактерной для меня случайностью.»
Женщине налили полстакана коньяка и заставили все залпом выпить. Когда она сделала это и стала лихорадочно закусывать кусочком шоколадки, ее повалили на койку. Халатик при этом совершенно распахнулся, обнажив все истерзанные прелести женщины. Гена подошел к лежащей беспомощно женщине и, достав из брюк свой восставший член, гордо потряс им: «Сейчас получишь еще, сучка.»
Люба, глядевшая на него снизу вверх, при этих словах задохнулась от предчувствия зверского сношения. Одновременно, рот ее наполнился тягучей вязкой слюной желания. Ей ведь уже давно хотелось кончить и вот, наконец, ее похоть будет удовлетворена.
Член Гены вновь вошел в мокрое, хлюпающее влагалище. Только предварительно Вазген снял штаны и. уселся своим здоровенным голым задом прямо на грудь женщины. Она застонала от тяжести. При этом Вазген свой толстый член засунул в уже привычно открывшийся для этого ротик Любы.
Мужчины стали сношать женщину, как говорится «в два смычка». Люба вертелась под ними так сильно, как только позволял ей зад Вазгена, придавивший ее грудь к жесткой койке. В раскрытое влагалище входил член одного, а в разинутый до предела рот — член другого. Оба эти члена буравили Любу с двух сторон в оба отверстия так, что она трепетала, хотела кричать и не могла захлебывалась.
Тут в купе вошел Степан. Он уже успел перекурить и теперь готовился принять участие в общей забаве.
Люба не сразу увидела его — она билась, задыхающаяся под двумя мужчинами. Когда же увидела — испугалась. Такого с ней уж точно не то, что никогда не было, но даже и подумать о таком она никогда не решалась.
Тем не менее все было явью. Любу заставили перевернуться на живот, и лечь сверху на Вазгена. Он быстро заправил свой член ей во влагалище. Схватив женщину за свисающие груди, он повалил ее на себя. В этот момент ее попка оказалась беззащитно оттопырена и открыта. Этим и воспользовался Степан. Люба, дергаясь насаженная на член Вазгена, вдруг почувствовала, как в ее анальное отверстие тычется круглая головка Степанова орудия. Люба испугалась, но предпринять ничего не могла. Мускульное колечко ее ануса сопротивлялось попыткам проникновения. Елда мужчины несколько раз влезала в задний проход на несколько миллиметров, но сразу же выскакивала обратно. Степану это надоело, он рассердился. Правой рукой он нанес Любе несколько ощутимых шлепков по голой заднице. Потом проделал ту же экзекуцию левой рукой. Женщина почувствовала, насколько это болезненно. Ее ягодицы будто зажглись огнем. А Степан продолжал изо всех сил шлёпать ее, хлестать по обнаженной растопыренной заднице, приговаривая: «А ну, расслабься! Растяни жопу, а то как наподдаю еще…»
И Любе не оставалось ничего другого, как своими собственными руками раздвинуть ягодицы и растянуть анус, чтобы стать доступнее и удобнее для мужчины. Снизу ее бедное влагалище буравил точно раскаленным штопором Вазген, а сзади входил неумолимо и продвигался вперед фаллос Степана. Люба и боялась этого, и страшилась, что ее порвут сзади, но в то же самое время продолжала старательно растягивать задницу, покорно расслабляя мышцы и впуская в себя грозное орудие мужчины. Было очень больно, здоровенный член, казалось, разрывал попку и грозил разодрать женщину надвое…