Читать интересную книгу Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ) - Сергей Симонов

   Существовавший на тот момент Донгузский полигон, где предполагалось первоначально проводить испытания, в Оренбургской области, оказался слишком мал с учетом требуемых дальностей пусков ракет.

   Чтобы не тормозить проведение испытаний, начинать их решили на полигоне Владимировка в Астраханской области, одновременно начав строить новый полигон в Казахстане.

   В 1958 г. (АИ, в реальной истории – в 1959-м, все даты сдвинуты на 1 г в минус) группа представителей ГАУ, Донгузского полигона и НИИ-3 ГАУ выбрала для нового полигона район размером около примерно 300 на 100 км в Голой степи Казахстана. Управление полигона и жилой городок расположились примерно в 10 км от железнодорожной станции Эмба. В июле 1959 г. начались первые геодезические и строительные работы, которые проводились под непосредственным руководством Н.А.Рощицского, назначенного начальником полигона. В 1962 году на полигоне была подготовлены наиболее необходимые испытательные и измерительные площадки, штабные и научно-исследовательские помещения, построены первые жилые здания, гостиницы, столовые и другие объекты, после чего полигон признали готовым к проведению испытаний военной техники.

   На второй день руководству показали стрельбы зенитными ракетами по мишеням Ла-17, пуски тактических ракет Р-11 конструкции Королёва и оперативно-тактических твердотопливных «Темп-С» (АИ), разработанных Надирадзе. Затем были пуски королёвских Р-5, Р-1 и Р-2, янгелевской Р-12 и челомеевской крылатой П-6. (В АИ порядок демонстрации изменён, в реальной истории показ начался со старта Р-5 Королёва.)

   Одна за другой ракеты взлетали, поднимая облака дыма и пыли, вырывались из клубящейся тучи и уходили к цели. По громкой связи диктор объявлял:

   – Цель условно поражена, отклонение от точки прицеливания ... – цифры отклонения пока исчислялись километрами, но Хрущёва это не смущало, он знал, что уже на подходе новые гироскопы, и скоро отклонение упадёт до нескольких сотен метров.

   Королёв и Янгель негласно соревновались в борьбе за внимание высшего руководства, но в этот раз их обоих внезапно обогнал Александр Давидович Надирадзе. Всё произошло неожиданно и необычно. Над полигоном появился транспортный самолёт Ан-12, один из нескольких самолётов первой установочной партии. Он шёл в нескольких километрах от места, где размещалась правительственная делегация. Хрущёв подумал, что сейчас ему покажут высадку десанта с нового самолёта, и повернулся к подошедшему министру авиационной промышленности Дементьеву, чтобы спросить.

   – Туда, туда смотрите, – сказал Дементьев. – Эксперимент сложный, быстро повторить не удастся.

   Никита Сергеевич повернулся обратно к самолёту, и вовремя. Из грузовой рампы Ан-12 вытяжным парашютом вдруг вытащило длинный, солидных габаритов цилиндр. Парашют развернул его в воздухе и отделился, цилиндр падал вертикально, отстав от улетающего самолёта.

   – Смотрите, сейчас, – сказал Дементьев.

   Цилиндр вздрогнул, из него брызнуло пламя, отлетела в сторону верхняя крышка, и из контейнера в облаке порохового дыма вынырнула стройная двухступенчатая ракета. Это был «Темп-С», конструкции Надирадзе, точно такой, как только что стартовал с земли, с мобильной пусковой установки на шасси МАЗ-543. Разматывая за собой густой дымный след, ракета устремилась в небо. Над пустым цилиндром тут же раскрылся другой парашют, плавно опустивший его на землю.

   – Вот это да! – Хрущёв не смог сдержать возгласа восхищения. – Невероятно! Это же воздушный старт? Обалдеть... Ну, Пётр Василич, ну, порадовали! Где Надирадзе? – он оглянулся, ища глазами конструктора. – А, вот он! Александр Давидович! Идите сюда, дайте я вас обниму! Ай да Александр Давидович, ай да сукин сын! Вот ведь отмочил!

   Он вскочил с места, колыхаясь, побежал навстречу смущённому Надирадзе, обнял его, и хлопая по спине, ещё несколько раз повторил:

   – Ай, молодец, вот порадовали старика!

   – Ракета поразила условную цель в заданном районе, – донеслось из репродуктора.

   – Как точность обеспечили, Александр Давидович? – успокоившись, спросил Хрущёв.

   – Пока – только путём старта над наземным ориентиром с заранее известными координатами, – признался Надирадзе. – Но вы не волнуйтесь, Никита Сергеич, в Карибском море островов достаточно, стартовым ориентиром любой из них послужить может.

   – Молодец! Хвалю! – Никита Сергеевич с чувством пожал руку конструктора.

   Вечером руководству страны показали проявленные киноплёнки с камер, регистрировавших попадания в мишени. И вот тут Никита Сергеевич обратил внимание, что пушки, оказывается, попадали в цель точнее. Боевые части ракет хоть и летели на сотни и тысячи километров, но при этом и отклонение исчислялось в километрах. То есть, ничего, кроме ядерного заряда, использовать в них было невозможно. Тогда как снаряды пушек ложились прямо рядом с мишенями, а то и попадали в них.

   Хрущёв искренне восхищался успехами ракетчиков, как конструкторов, так и военных. Но каких-либо утверждений о том, что ракетами можно заменить все остальные рода войск, чего опасался Устинов, Никита Сергеевич себе не позволил. Напротив, он подчеркнул:

   – Ракетчики, однозначно, поработали на славу. Но и об остальных забывать нельзя. Будем развивать все рода войск, пусть медленнее, зато равномерно.

   Как Хрущёв и собирался, он посетил НИИ-58 Василия Гавриловича Грабина. Вместе с Грабиным он долго ходил, рассматривая многочисленные экспонаты грабинской коллекции пушек.

   – Потрясающую экспозицию вы собрали, Василий Гаврилович, – сказал Хрущёв, когда экскурсия завершилась. Одно плохо – не видят её люди.

   – А надо? – недоверчиво спросил Грабин.

   – Да хотелось бы. Это же ценнейшая коллекция достижений научной и военной мысли, – ответил Хрущёв. – Есть у меня, Василий Гаврилыч, для вас поручение, или предложение, тут уж как сами решите. Ваша работа по установке морской пушки на колёсное шасси минского завода меня впечатлила. Хочу назначить вас руководителем всего направления самоходной и самодвижущейся артиллерии.

   – У нас сейчас наметилось некоторое отставание в этом вопросе. Буксируемых орудий у нас разработано много, в том числе и вами, – продолжал Никита Сергеевич. – Но возможность применения тактического атомного оружия требует сосредоточить усилия на создании самоходных артустановок, как более защищённых и мобильных. В войну у нас всё больше противотанковые САУ создавались, а сейчас нужны универсальные, для стрельбы с закрытых позиций. Ну, как, возьмётесь?

   – Тема большая и интересная, товарищ Хрущёв, – задумчиво произнёс Грабин, – не знаю, потяну ли, я ведь почти уже пенсионер...

   – Да ладно вам, вы ведь моложе меня, Василий Гаврилыч! – улыбнулся Хрущёв. – Только вот что я хочу вам предложить. Для разработки САУ понадобится участие НИИ-100 (ВНИИТрансмаш), ходовую-то им разрабатывать, вы ж артиллерист.

   – Оно так, – кивнул Грабин.

   – Опять же, ЦКБ-34, ленинградский филиал вашего НИИ-58, сейчас, в связи с изменением структуры корабельного вооружения, получается немного не при делах. А ведь там ценнейшие специалисты по артиллерийскому делу собрались, жалко будет такой коллектив переориентировать полностью на пусковые установки для ракет, – продолжал Хрущёв. – Иванов Илья Иваныч уже тоже предпенсионного возраста товарищ, да и чувствует себя не особо хорошо. (начальник ЦКБ-34, в отставке с 1959 г, умер в 1967 г)

   – В общем, есть мнение перевести вас с частью коллектива НИИ-58 в Ленинград, поближе к НИИ-100 и соединить с ЦКБ-34. Заодно и коллекцию вашу в ленинградский Музей Артиллерии определить можно. А то ведь мало ли, выйдете на пенсию, а преемник ваш, кто его знает, отправит всю эту красоту в металлолом...

   Грабин нахмурился.

   – О как...

   – Обстановка изменилась, Василь Гаврилыч, дорогой, – пояснил Хрущёв. – Вы, конечно, подумайте, не спешите, но я бы вам советовал предложение принять. Здоровья у вас ещё лет на двадцать хватит (Грабин умер в 1980 г). Вы ещё для советской артиллерии сделать много успеете.

   Грабин предложение Первого секретаря выслушал, сразу ответ давать не стал, но обещал подумать. Как ни старался Хрущёв смягчить ситуацию, до Василия Гавриловича всё-таки дошла информация о предложении Устинова передать территорию и производственные мощности НИИ-58 ОКБ Королёва для расширения производства ракет.

   После длительных раздумий он позвонил в Кремль и попросил по возможности соединить его с Хрущёвым. Никита Сергеевич, услышав, что звонит Грабин, тут же взял трубку.

   – Слушаю, Василий Гаврилыч, Хрущёв на проводе.

   – Здравствуйте, Никита Сергеич, – послышался в трубке голос Грабина. – Тут дошли до меня слухи, что некто Устинов хочет меня в отставку отправить, и институт мой ракетчикам отдать.