К полудню, позёвывая, из дома выбралась Фиона. Заглянула в тенистую беседку, где на лавке спал Гуго. Пошарила на столике и, безошибочно выбрав его кружку, налила себе из бочонка. Благо там на донышке малость оставалось. Её принц не переменил позы, всё так же мерно вздымалась грудь, и всё-же своим колдовским чутьём она уловила, что он проснулся.
– Ну и подложил же ты мне свинью, Гуго… – пробормотала она и отпила ещё пару глотков.
– Вообще-то, это была графиня, – он открыл один глаз и чуть удивлённо посмотрел на волшебницу. Та хихикнула и села рядом.
– Я в другом смысле. Сначала Люция порывалась проехаться по городу на лошади без ничего, как та стерва из древней легенды. Затем вознамерилась устроить фейерверк. Потом ещё что-то. В общем, успокоить её мне не удалось. Пришлось улучить момент и с помощью кое-какой магии коварно усыпить. Только тогда угомонилась. Гуго потянулся, душераздирающе зевнул. Подвинулся на скамье, чтобы головой лечь на колени Фионе.
– А сама что ж, скучала и не разложила её? Та фыркнула и захохотала, отчего макушка принца тоже запрыгала вверх-вниз.
– Фу на тебя – одно дело подшучивать, но к девицам меня что-то не тянет. К тому же, она налакалась, как лакей – какой с неё прок? Как говорят простолюдины – дрова! Так что за тобой должок. Только, чур, не так, как в тот раз… или совсем уж на Берту запал? Торопись – а то она скоро перестанет быть твоей сестрой. Станет Художницей – тогда уже не будет той пикантности. Снизу вверх он смотрел на её смеющиеся зелёные глаза, на милые рыжие локоны. Протянул руку, наклонил к себе.
– Я вот не пойму – то ли ты настолько стерва, то ли так уверена в нас… И отчего я тебе всё прощаю? Их поцелуй лился долго и сладостно, как густой гречишный мёд из банки, а они всё никак не могли напиться. И лишь просунувшаяся меж листьев голова Берты, заявившей, что тут сосвсем рядом бегает маленький Паоло, заставила их нехотя оторваться друг от друга.
– И вообще, сестра – тебя королева ищет, – заявила принцесса. Она подобрала подол платья и нахально села на место Фионы. Положила себе на колени голову Гуго и дерзко показала волшебнице язычок. Та не осмелилась не то, чтобы пустить в ход какую-нибудь зловредную магию, но даже и возмутиться – ибо по всему выходило, что следующей на очереди у Художницы была именно она. Лишь вздохнула и унеслась в шелесте юбок.
– Я тут шла мимо и случайно услышала ваш разговор, – на щеках Берты разлился румянец. Гуго молчал, нежно и с лёгкой улыбкой глядя на неё. Запустил руку в её локоны, пропустил меж пальцев. Вздохнул – и заулыбался совсем. Но всё равно молчал, злодей.
– Нам надо поговорить, братишка. Через час – там же, – и, чмокнув в кончик носа, ускользнула. Кое-как собрав в порядок свои смешанные мысли, Гуго прикинул, что до развалин замка Лоренца часа полтора на своих двоих. А стало быть – придётся идти на конюшню. Обнаружив попутно, что отсюда только-что кто-то выехал, он быстро оседлал огромного, недоверчиво косящегося глазом жеребца и выехал следом.
– Интересно, догадается ли принцесса захватить поесть? – и он эдак смущённо обнаружил, что ему нравится думать о Берте как о сестре – и о женщине. Э-э, нет, так дело не пойдёт… На рынке оказалось довольно тихо и спокойно. Ввиду полуденной жары торговцы со своим товаром попрятались под навесами, и покупатели, в основном женщины, толпились там же. Довольно быстро принц наполнил сумку провизией и туда же погрузил здоровенную бутыль того самого, лёгкого вина, что нравилось сестре. К тому же оказалось, что вскользь брошенное графиней замечание действует и здесь – деньги брать отказались.
– Прямо чувствуешь себя каким-то альфонсом… – озадаченно пробормотал Гуго, и припустил коня по улице. Застоялый жеребец рвался вперёд. Вот уже по сторонам мелькнули последние дома, и впереди была только прорезавшая виноградники дорога на Пьяджо. Прикинув на глазок, Гуго сообразил, что вот тут можно срезать изрядный крюк, и решительно свернул на просёлок. Через холмы, мимо оливковых и миртовых рощ – конь оказался хоть и не равным эльфийской породе, но на удивление хорошим. А потому, прибыв первым, принц в знак благодарности потрепал жеребца по холке и пустил на луг не стреноживая. Поднялся на ярко зеленеющий под солнцем холм, спрятал в тень дорожную сумку. Подумал чуть – и улёгся на тот же самый камень. Хоть замок и развалился невесть от чего – а всё же место хорошее, да и вид отсюда открывался просто изумительный. Правда, не в сторону Ривердэйла, а к дороге куда-то дальше – да в общем, какая разница? С присущей только солдатам сноровкой урывать сон везде, где только можно, он даже задремал, прежде чем услышал топот Бертиной кобылки.
– Ну вот – опять дрыхнет на солнышке, как дворцовый кот, утащивший со стола колбасу, – голос сестры звучал сладчайшей музыкой на свете. Брат поднял голову, посмотрел, улыбаясь. И демонстративно облизнулся.
– Я утащил кого-то гораздо лучше колбасы… Берта заливисто рассмеялась – и верно, она куда лучше и очаровательнее. Отсмеявшись, опять добыла из сумки плед. Подумав, пустила с холма свою кобылку и улеглась – головой на грудь брата. И тотчас же нежные пальцы принялись перебирать и ласкать её волосы, щёки, шею. А принцесса блаженно закрыла глаза на солнце и счастливо улыбалась, иногда тихо мурлыкая. Они ни о чём не говорили, эти двое, в глубине души уже всё решившие. И лишь когда женщина поняла, что ещё вот-вот и она не выдержит, она нехотя поднялась. Посмотрела чуть затуманенным взглядом.
– Я хочу нарисовать тебя прямо сейчас – и в таком состоянии. Встань, и сними всю одежду. Принц весьма смущённо намекнул, что некоторые части тела могут её и смутить своей готовностью к немедленным действиям… На что Берта – нет, уже Художница – ответила, подозрительно часто дыша.
– Так даже лучше. Вдохновлять будет. Только – мне придётся тебя касаться… всюду. Постарайся не разложить меня прямо на этом пледе, иначе всё испортишь. Потерпи чуть. Последний намёк был настолько ощутимым и многообещающим, что принц даже чуть заалел от собственных мыслей.
– О-о, а покраснел, словно юная служаночка, которой впервые задрали юбку… Глаза закрой, солнце моё, они у тебя и так хороши – совсем мамины. Особые пожелания будут? Пожав плечами, Гуго заметил, что не худо бы немного прибавить роста, а то Фред своей шпагой в длинных руках два раза его чуть не достал.
– Эта мысль мне нравится… Если рост, то и всё остальное… пропорционально, как говорил мэтр де Винчей… Она работала стремительно – никаких кистей или красок, когда лепишь человека. Воина. Её лёгкие касания скользили и отдёргивались, словно она обжигалась – и тут же возвращались рядом. И от этого по всему телу то словно бежали искорки, то лопались крохотные пузырьки, будто из бокала пенистого вина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});