на правом фланге УРа. В общей сложности к 41-й стрелковой дивизии и остаткам 159-й сд было приковано шесть (!) дивизий вермахта; едва ли на всем протяжении Восточного фронта наблюдалось еще что-то подобное…
Несравненно успешнее (для немцев) развивалось наступление 49-го горно-пехотного корпуса. Все мосты и переправы на р. Сан были захвачены без боя. В 6.40 (по берлинскому времени, «советское» было на 1 час больше) штаб корпуса констатирует: «На всем пространстве противник не произвел ни одного артиллерийского выстрела». К 3 часам дня 1-я горно-пехотная дивизия в нескольких местах форсировала р. Любачувка (7–10 км южнее границы). Прикрывавшая «острие Львовского выступа» 97-я стрелковая дивизия (наряду со 159-й и 41-й она входила в состав 6-го стрелкового корпуса 6-й Армии) перешла к подвижной обороне, и, судя по тому, что к исходу второго дня войны пехота вермахта успела переправиться через две реки и продвинуться на 20–25 км в глубину советской территории, эта «оборона» превратилась в беспорядочный отход. (Рис. 15.)
Рис. 15. 49-й горно-пехотный корпус вермахта, боевые действия 22–23 июня
Прискорбное для историка правило заключается в том, что от разгромленных частей и соединений почти (или вовсе) не остается первичных документов. Так и в случае с 97-й сд главным источником информации может служить лишь Журнал боевых действий 49 ГПК вермахта.{169}
«22 июня, 20.00. Наше наступление явилось для противника полной неожиданностью. Сопротивление на границе оказывали только пограничники. Противнику до сих пор не удалось создать единую оборонительную линию…
23 июня, 08.00. В настоящий момент 68-я пехотная дивизия наступает в хорошем темпе и без какого-либо противодействия противника…[63]
11.30. 68 пд потеряла боевое соприкосновение с противником.
16.00. 257 пд периодически вступает в боевое соприкосновение с противником…
22.15. Противник отступил 23.6. по всему фронту. Отмечается отсутствие организованного сопротивления, сопротивление оказывают лишь отдельные разрозненные группы…»
К утру 24 июня вследствие отхода 97-й и 159-й стрелковых дивизий во фронте обороны 6-й Армии юго-западнее Немирова образовался разрыв шириной в 10–15 км. Возникла реальная угроза окружения 41-й сд и выхода немецких войск на шоссе Жолкев, Львов. Дивизия Микушева и гарнизоны ДОТов Рава-Русского укрепрайона продолжали героическую и неравную борьбу, но оптимизм первого дня начинал таять. Как пишет в своей статье Еремин, «среди личного состава дивизии стали невольно возникать и распространяться настроения нетерпения, досады и даже недовольства из-за отсутствия поддержки со стороны нашей авиации и танков; каждый думал — где же они и почему их так долго нет?»
Нетерпение и даже недовольство были вполне понятными и оправданными: свою часть общей работы дивизия выполнила и даже перевыполнила, заставив командование 17-й Армии вермахта стянуть к Рава-Русской шесть дивизий. Чудес не бывает, и, сконцентрировав войска на восточном фланге, немцы с неизбежностью ослабили свой западный фланг, где на «острие Львовского выступа», в полосе от Любачув до р. Сан остались разбросанные по лесным дорогам подразделения всего двух (1 гпд и 68 пд) пехотных дивизий. Таким образом создавались идеальные условия для нанесения сокрушительного танкового удара силами двух мехкорпусов (4 МК и 8 МК) в северном направлении, на Билгорай и далее на Люблин.
Серьезные возможности открывала и ситуация на Перемышльском направлении, где 99-я стрелковая дивизия продолжала удерживать город и вечером 23 июня захватила ж/д мост через р. Сан.{170} Поскольку «южная дорога» (Львов, Грудек, Перемышль) на всем протяжении еще оставалась в руках советского командования, ее можно было использовать для сосредоточения механизированных соединений у Перемышля с задачей дальнейшего наступления на Жешув, в район расположения штаба ГА «Юг».
Но ничего этого сделано не было. Реальная и короткая история боевых действий самого мощного во всей Красной Армии 4-го мехкорпуса выходит за рамки всякой логики.
81-я моторизованная дивизия
О бесславном разгроме 4 МК молча, но красноречиво свидетельствует состояние его архивных дел. В фонде мехкорпуса (ЦАМО. Ф. 3429. Оп. 1. Д. 1) хранится лишь один документ. Это т. н. «Исторический формуляр» (т. е. краткое официальное изложение истории воинской части), причем последняя запись в формуляре датирована 24 мая 1941 г. Боевые действия корпуса не отражены ни одним словом. В состав 4 МК входили три дивизии: две танковые (8-я и 32-я) и одна (81-я) моторизованная. Фонда 32-й тд в ЦАМО нет. То есть вообще нет. Фонд 8-й танковой дивизии существует (ЦАМО. Ф. 3008. Оп. 1. Д. 3), но в нем нет ни одного оперативного документа от 22 июня и позднее. Не многим поможет нам и мемуарная литература — корпусом командовал генерал Власов, само имя которого стало в СССР синонимом предательства; соответственно, и желающих поделиться воспоминаниями о своей совместной службе с Власовым не нашлось.
При всем при этом бесследно 4-й мехкорпус не пропал: остались донесения командования 8-й тд и 32-й тд в вышестоящие штабы, осталось зафиксированное в документах вермахта «отражение» боевых действий (и бездействия) корпуса. Кое-что полезное можно почерпнуть и из упомянутого выше «Исторического формуляра». В частности, информацию о том, что по итогам 1940 г. 4 МК «среди всех мехчастей и соединений округа занял 1-е место и получил Переходящее красное знамя КОВО «За первенство в боевой подготовке». Далее можно ознакомиться и с оценками (по 5-балльной шкале), которые получил в ходе инспекторской проверки лучший мехкорпус округа: огневая подготовка — 3, состояние и содержание матчасти — 3, инженерная подготовка — 3,5 и тактическая подготовка — 3,8. Зато с партийной прослойкой в корпусе все было в наилучшем виде: 1884 коммуниста, 2593 кандидата в члены, 14 290 комсомольцев, итого — 52 % личного состава.{171}
Направленность боевой подготовки — вполне ожидаемая. 25–29 сентября 1940 г. штаб 4 МК участвовал в проводимых лично наркомом обороны учениях на тему «Наступление армии и ввод мехкорпуса в прорыв»; с 10 по 16 октября — в учениях, проводимых Военным советом КОВО на тему «Ввод мехкорпуса в прорыв, форсирование водной преграды и встречный бой». О том, где и что собирались прорывать и форсировать, свидетельствует интересный документ — боевое донесение начальника штаба 81-й мд от 30 июня: «В частях и штабе дивизии нет карт района от г. Львов на восток и юго-восток. Прошу выслать возможное количество экземпляров».{172}
К началу войны в 4 МК числились 101 КВ, 313 Т-34, 75 Т-28, 290 БТ и 103 Т-26 (включая огнеметные), всего 882 танка, не считая плавающие пулеметные танкетки. А также 198 бронеавтомобилей, в том числе 89 пушечных БА-10. Итого — более тысячи единиц вооруженной бронетехники. По количеству тяжелых и средних танков 4-й