равно хотела задать ему миллион вопросов. Не уверена, что они сейчас были уместными. Молча кивнув, я последовала за Бабаем.
Машина с водителем поджидала нас не у парадного входа, а у «черного».
— Мы убегаем? — не удержалась я и всё-таки спросила, когда села в салон.
— Нам здесь делать больше нечего, — Борис сел рядом.
Я непонимающе посмотрела на него, а затем до меня дошло. Бабай приезжал в казино не для деловых бесед. Он ждал. Ждал, когда придут люди Прокурора. И когда вся эта суета разрешилась, не тратя время попусту, решил отправиться домой. Именно поэтому Бабай остался спокойным. Он уже наверняка знал, что должно случиться. Ожидания оправдались. Всё произошло строго по его плану.
— С Валом всё хорошо?
Борис внимательно посмотрел на меня, затем медленно кивнул. От сердца мгновенно отлегло. Я взглянула на расстёгнутый воротник черной рубашки. Снова вспомнила всю эту историю с Евгенией.
— Не ревнуй, — вдруг произнес Бабай. — У меня с ней ничего не было.
— Мне так не показалось, — вырвалось быстрей, чем я успела подумать.
— Она хотела, но меня интересует исключительно профессиональная сторона ее личности, — Борис прикрыл глаза, не испытывая нужды оправдываться или всё специально для меня разжёвывать.
Я тихо выдохнула и почувствовала, что меня начинает понемногу отпускать. Ревность растворилась, так и не насытившись мной. Стало неловко и даже стыдно. Неужели я всерьез решила, что Борис настолько примитивен? Он явно не из тех мужчин, у кого на первом месте стоит секс. Вся эта суета с женщинами и отношениями его мало интересовала. Я гордилась собой лишь в том, что оставила мысли и эмоции при себе. Я не пошла разбираться, не стала провоцировать Бориса или выяснять отношения с Евгенией. Никаких скандалов и истерик перед посторонними.
Пусть я переполошила саму себя, но где-то глубоко внутри осталась верна своим убеждениям. В противном случае я на глазах у сотни людей непременно повела бы себя, как ревнивая идиотка.
— Твоя эмоциональность сегодня была интересной, — рука Бабай опустилась ко мне на колено и поднялась к бедру.
У меня по коже пробежалась приятные мурашки. Сердце забилось чаще.
— Живой, — Борис подался вперед, взял меня за подбородок и поцеловал.
После моего небольшого «подарка» на Новый год, он распробовал меня и временами сам целовал. Если бы я сейчас стояла, то непременно почувствовала дрожь в коленях. Интуитивно я уже ощущала, что Бабай слишком напряжен и это напряжение нужно было срочно растворить. А растворял он его во мне. Пальцы на моем подбородке сжались крепче, а поцелуй стал совсем уж требовательным и глубоким. Ехать нам еще долго. А желание уже наэлектризовало воздух между нами до удушливого придела.
Бабай нажал какую-то кнопку, встроенную в панель дверцы. Сплошная перегородка сразу же разделила нас и водителя.
— Хочу сорвать с тебя это платье, — в губы прошептал Борис, оголяя мои плечи.
Глава 34
Я проснулась почти на рассвете и обнаружила, что Бориса нет рядом. Медленно перевернувшись на спину, я почувствовала, что между ног немного заныло. Мысли в сонном сознании мгновенно отнесли меня на несколько часов назад.
Это была удивительная ночь. Наполненная эмоциями и жаром. Срыв Бабая совсем не напугал меня, хотя он оказался куда сильней предыдущего. Всё началось в машине и продолжилось уже в спальне. Рваные поцелуи, напрочь сбитые дыхания и прикосновения… так много жадных и хаотичных прикосновений.
Я кричала, стонала и умоляла, а Борис… Кусая мои лопатки, сдавленно приказывал не сдерживаться. Он хотел меня слышать, ощущать и впитывать. Впитывать до тех пор, пока я уже физически обессиленно не опущусь на мягкие простыни, окутанные ароматом свежести.
Сон нагрянул резко и так же резко растворился. Приподнявшись на локтях, я увидела, что мое платье всё еще валялось на полу рядом с брюками и рубашкой Бабая. Моих губ коснулась усталая, но безмерно счастливая улыбка.
Встав с кровати, я закуталась в простыню и отправилась на поиски Бориса. Зная, что лишь ночь способна раскрыть Бабая, я не могла упустить этот редкий момент. Рассвет был уже слишком близко.
Он сидел на диване в гостиной. Из одежды на Борисе были лишь домашние спортивные брюки. Между пальцев тлела сигарета. На секунду мне подумалось, что Бабай спит. Но он вдруг медленно повернул голову в мою сторону и затянулся.
В гостиной, как всегда, царила полутьма. В ней я могла распознать лишь отдельные детали, а вот Борис… Мне казалось, что он всё прекрасно видел. Причем видел не только внешнее, но и внутреннее. И видел так хорошо, что от него ничего не получиться скрыть, даже если очень захочется.
— Мне нельзя к тебе привязываться, — вдруг задумчиво заявил Бабай и стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, что стояла на подлокотнике дивана.
Я вздрогнула и плотней закуталась в простыню.
— Что? — тихо спросила я и поджала пальцы на босых ногах.
— Я в принципе ни к кому не могу и не должен привязываться, — продолжил Бабай. — Даже к собаке, — он взглянул на Чипа.
Чипу почему-то нравилось иногда спать именно в гостиной. В разных ее точках. Он перетаскивал свою маленькую подушку то в один угол, то в другой, а затем ложился на нее спать. Сегодня Чип решил улечься отдыхать прямо напротив дивана. Я слышала пока еще тихое сопение. Чувствую, что, когда он вырастит, это всё перерастёт в настоящий храп.
— У меня нет такого права, — Бабай снова посмотрел на меня. — Я говорю об этом прямо.
— Я… Я знаю, но и я ведь ничего от тебя не требую.
— Не требуешь, — кивнул Борис.
Я несмело прошла вглубь гостиной и бесшумно опустилась на диван. Аромат табака немного дразнил носоглотку.
— Просто четко очерчиваю границы своих возможностей по отношению к тебе. Я не буду в твоей жизни вечно.
— Знаю, — твердо ответила я, игнорируя неожиданно возникшую боль в груди. Она не имела ничего общего с моим физическим состоянием.
— Но меня тянет к тебе, — Бабай вдавил окурок в пепельницу. — Физически. Сильно, — он опустил руку мне на щёку. — Эмоционально я ничего уже испытывать не могу.
— И… что мне делать? — я опустила свою ладонь поверх руки Бориса. Она у него такая приятно шершавая и тёплая. Нагретый солнцем камень.
— Я просто хочу тебе сказать, что ты ни в чем не скованна. Можешь делать и поступать так, как считаешь нужным. Подумал, что важно об этом напомнить.
Я придвинулась ближе. Мне было больно думать обо всём этом. Больно и тяжело осознавать то, что я вижу человека с выжженной душой.