Читать интересную книгу Кавказский принц 2 - Андрей Величко

– Уже считаю, командир!

– Добро!

Приказываю снизить ход до двух узлов. Лодку тянет к поверхности. Ну, только этого не хватало ещё, самый подходящий момент вынырнуть во всей своей красе, на радость самураям. Злобным зверем матерно рычу на рулевых.

– Мать! Перемать! Вашу мать! На рулях! Зззгною в гальюне! Держать глубину!

– Есть держать глубину!

Наконец, стрелка глубиномера замирает на семи саженях. С меня пот градом катится, заливая глаза. Шарю по карманам в поисках платка, потом мысленно сплюнув, вытираю лоб пилоткой. Бросаю взгляд на расчёт треугольника. Дистанцию стрельбы выбираю в три кабельтова. К моменту выстрела «Рак» как раз займёт нужное положение. Электроторпедам на шестнадцати узлах ходу до цели – 68 секунд. «Касуга» за это время пройдёт 70 саженей. Рассчитываю угол упреждения… что-то около четырёх градусов получается.

– Первый, второй аппараты к выстрелу приготовить! Глубина хода три сажени! Отклонение ноль!

Черкасский дважды щёлкнул тумблерами на приборе установки угла отклонения и доложил о готовности. Через несколько секунд с лёгким поскрипыванием и чуть постукивая открылись наружные крышки торпедных аппаратов.

– Второй готов!

– Первый готов!

– Иван Иванович, как идём?

– Нормально идём, как в аптеке, Михаил Николаевич!

– Первый, второй аппараты товсь!

– Дистанция!

Это Ризнич даёт знать, что лодка вышла на расчётную дистанцию стрельбы.

В перископ беру пеленг 356 градусов по шкале и жду, пока «Касуга» вползет носовой башней в визир.

– Второй пли!

– Второй аппарат – торпеда вышла!

Отсчитываю восемь секунд. Через визир проползает первая дымовая труба. Ещё пара секунд. В этот момент в перископе возникает вспышка света и раздаётся звук мощного взрыва. Пошла потеха! «Ниссин» нашёл себе мину! Однако же пора и стрельнуть…

– Первый аппарат – пли!

– Первый аппарат – торпеда вышла!

– Лево на борт, тридцать градусов!

– Есть лево тридцать!

Мичман Черкасский стоит рядом с секундомерами в обеих руках. Держит так, чтобы мне было удобно их видеть. Ещё один взрыв. По времени – не наш. Рано! Торпеда ещё даже на боевой взвод встать не успела. Значит, «Ниссин» ещё мину из числа выставленных «Крабом» огрёб, или Толя его торпедой приголубил! Не удержавшись, навожу перископ на «Ниссин». Точно! Над «Ниссином» даже сквозь туман виден подсвеченный рассветным солнцем громадный грязно-белый столб воды.

Снова доворачиваю перископ на «Касугу». Стрелка первого секундомера заканчивает круг, 60 секунд, 65, Взрыв! Наблюдаю, как над носовой башней «Касуги» встаёт высоченный водяной столб, и вдруг он озаряется изнутри яркой вспышкой, и вновь по корпусу лодки как будто громадной кувалдой ударили! Lucky shot! Похоже, что сдетонировали погреба главного калибра! Амба котёнку! Ещё один взрыв, но как бы со стороны! Это ещё что? Ладно, потом будем разбираться! В отсеках радостно вопит экипаж.

– Отставить вопли, носороги! Тишина в отсеках! После радоваться будем, когда уберёмся отсюда подобру-поздорову!

– Перезарядить аппараты!

Крики стихают, люди взялись за дело, но радостные улыбки продолжают цвести на лицах.

12 секунд. Наблюдаю на «Касуге» ещё один взрыв, сразу за мачтой. Второй торпедой тоже попал! «Касугу» плотно затягивает паром. Похоже, что этой торпедой мы им котлы разнесли? По короткой связи приходит доклад с «Краба».

– Наблюдал на «Ниссине» два подрыва на минах в районе бака, и попадание второй торпеды туда же. Первая торпеда дала промах и, видимо, прошла перед форштевнем!

– Молодец, Толя! Отменно! Ему и того с лихвой хватит, я думаю! Уходим домой!

Командую убрать перископ. Отходим по фарватеру кабельтовых на 15 в направлении выхода из бухты, и на двух узлах ложимся в циркуляцию. Снова поднимаю перископ. Туман сильно редеет. Акустик докладывает мне, что слышит многочисленные, приближающиеся с севера шумы винтов. Навожу перископ на место атаки. «Касуга» накренился на правый борт, и я вижу, как волна начинает заливать ему палубу. Обнаруживаю «Ниссин», который прямо у меня на глазах задрав корму к небу, вертикально скрывается под водой. «Касуга» заваливается на борт и переворачивается кверху килем. И в 07ч58м скрывается под водой. Всё кончено.

Хрен-то теперь кто с глубины 45 саженей до конца войны сможет их поднять! Стягиваю с головы пилотку и шепчу молитву по убиенным мною. Покойтесь с миром, да простит мне Господь…

– Убрать перископ. Занять минимальную безопасную глубину! Курс 215 градусов, ход 4 узла! Поздравляю команду с победой и благодарю за службу! Это японцам за Артур! Идём домой!

Глава 31

Кроме летчиков, в начавшейся войне к концу февраля появились и еще герои, поначалу, если можно так выразиться, местного масштаба.

Одновременно с появлением в Артуре сведений об утоплении прямо в Токийской бухте свежезакупленных в Италии крейсеров «Ниссин» и Касуга», о минировании самой бухты, в результате чего там уже успели подорваться два транспорта, в гавань скромно зашел «Герасим» – естественно, уже без барахла и брезента на задней палубе. Команда получила щедрые премиальные и ясные указания о том, как их следует тратить, и теперь по артурским кабакам расползались все более красочные слухи о подвигах и победах катамарана у далеких берегов Японии. Экипаж «Машки» чувствовал себя обойденным, рвался в бой, и я пообещал им, что и их поход не за горами. Страховка на морские перевозки поползла верх, Гоша не вылезал с узла связи…

Но, как я уже говорил, это все-таки была местная сенсация. А весь мир с недоумением взирал на действия непонятно откуда взявшегося Флота Открытого Моря маленькой, но гордой страны, которую можно было найти и не на всякой карте. Верная своим союзническим обязательствам, Черногория объявила войну Японии. И коммодор Пол Маслачак, как коршун на цыплят, набросился на не ко времени оказавшиеся в Индийском океане японские транспорты…

За неделю он утопил и захватил восемь штук, но среди них было два настоящих подарка судьбы.

Первый вез шесть сотен авиационных моторов. Правда, в основном это были максимовские аналоги нашего Т-1, пригодные только для самолетов типа «Святогора» и «Пересвета», но ведь каждый стоил по пятьсот фунтов! А в Америке их можно было продать и дороже, так что Одуванчик одним махом на треть уменьшил свой долг.

Второй был кое-как вооружен и не придумал ничего умнее стрельбы из своей горе-пушки по доблестным черногорским морякам. Естественно, вся эскадра жутко обрадовалась представившейся возможности потренироваться и в пятнадцать минут утопила агрессивное корыто. Но этот процесс от начала и до конца был зафиксирован на фото– и кинопленку, так что Черногория тут же объявила Индийский океан зоной боевых действий, а это давало право досматривать и в случае обнаружения военной контрабанды арестовывать нейтралов! Морскую страховку зашкалило, японские обязательства поползли вниз, Гоша уже и ночевал в связном вагоне…

В газетах появились даже фотографии. Особенным успехом пользовалось изображение коммодора на мостике своего флагманского линкора «Црна Гора» (тысяча двести тонн, три 105-мм пушки, торпедный аппарат, 24 узла скорости). Сам коммодор был в роскошном мундире с аксельбантами чуть ли не на заднице, в идиотской треуголке, с накладной бородой и сделанным из подушки фальшивым пузом. При отработке образа мы с Пашей взяли за основу парадный портрет Рожественского…

И вот ко мне пришел радист с докладом – какая-то близко расположенная станция, судя во всему Вэйхавэйская, непрерывно морзит «DUPA… DUPA… DUPA…».

Это пока еще репетиция, злорадно подумал я, настоящая дупа запланирована на чуть попозже…

Я отправился на узел связи. Но вовсе не отвечать на «дупу», а передать сигнал в Георгиевск, по которому будет отправлена другая радиограмма, для Цеппелина – я снабдил его хоть и детекторным, но вполне пригодным для приема из Георгиевска аппаратом. По этому сигналу граф должен был передать кайзеру заранее написанное письмо от нас с Гошей…

Только на следующий день, получив подтверждение о вручении этого письма адресату, я связался с дупопередающей станцией. Через день в Дальний приплыл небольшой английский пароходик. Как и ожидалось, на его борту находился сэр Эндрю Нэвил Пакс. Наша беседа с ним получилась краткой, но содержательной.

– Надеюсь, вы понимаете, – сразу взял быка за рога друг папы Шерлока Холмса, – что Великобритания не может терпеть сложившуюся в Индийском океане ситуацию?

– Еще как понимаю, – заверил его я, – мы бы тоже ни за что не потерпели, если бы у нас такое сложилось. Так что весь вопрос только в том, какие формы это самое ваше непотерпение примет… В общем, если Англия соберется объявить черногорскую эскадру пиратами и начнет принимать соответствующие меры, Россия вмешиваться не будет. Ну, может, какую-нибудь недоумевающую ноту выдаст для порядка… Но в этом случае эскадра перейдет к тотальной войне. То есть увидит английское судно – и торпеду ему в бок, не разбираясь, что оно везет, куда и не тратя времени на спасение экипажа. Ну и минами закидает те порты, до которых сможет дотянуться, это понятно… Далее, Англия может объявить войну Черногории. В этом случае эскадра будет вести себя в соответствии с действующими международными соглашениями. Причем если боевые действия ограничатся только эскадрой и не распространятся на саму Черногорию, Россия тоже вмешиваться не будет. А вот если вы вдруг решите воевать с этой страной всерьез… Черногорскую территорию Россия будет защищать как свою собственную. И у нас есть чем это сделать, поверьте.