Читать интересную книгу Волнолом - Владимир Прягин

Итак, о поездке барона в Дюррфельд Генрих узнал из рукописи. Но то было в старом мире! Теперь же история изменилась. Значит, соответственно изменилась и рукопись? И если прочесть исправленный текст, то станет понятно, что именно сдвинула в прошлом Сельма!

Генрих возликовал, но тут же с досадой хлопнул себя по лбу. Рукопись-то писалась со слов Роберта фон Вальдхорна, а тот забыл свою встречу с травницей. Эх...

И все-таки прочесть надо. Вдруг к моменту, когда бралось интервью, память к барону уже вернулась? Хотя бы частично? Ведь он упоминал что-то про деревню, когда Генрих с ним встречался на днях. Жаль, что сейчас барон не в себе, и разговаривать с ним уже бесполезно.

Рукопись существует в единственном экземпляре, который хранится в университетском архиве. Выходит, придется-таки снова навестить Анну, хотя вряд ли она будет этому очень рада.

Генрих хотел уже бежать на поиски экипажа, но вовремя спохватился - сначала надо принять меры предосторожности. Да, контора теперь переключится на Сельму, но и Генриха тоже будут искать. Места, где его теоретически можно ждать, возьмут под контроль. Обе квартиры, посольство, университет.

Прежде чем туда ехать, надо стать невидимкой. Не в буквальном смысле, конечно, а в переносном. Сделать так, чтобы люди смотрели мимо, не цепляясь за него взглядом. Не попадать в их фокус внимания.

Амулетов с такими свойствами в свободной продаже нет, что логично (в противном случае у воришек был бы нескончаемый праздник). Изготовление - дело, как правило, муторное и долгое. Но у Генриха с его даром есть шанс управиться быстро.

Заодно не помешает перекусить.

Не без труда отыскав открытое кафе, он выбрал столик в дальнем углу, попросил карандаш и принялся чертить на салфетке руны. Манназ, совило, беркана... Это в качестве базы - 'человек', 'солнце', 'березовая ветка' как символ защитной тени... Нет, стоп, ветку следует поместить между человеком и солнцем... Теперь второй, вспомогательный ряд для уточнения свойств...

Обнаружив, что уже принесли заказ, Генрих принялся за еду. Продолжая жевать, перечитывал формулу раз за разом, но ошибок не находил. Как обычно, минимум знаков - расчет не на хитрые комбинации, а на силу. В качестве носителя хорошо подойдет латунь.

Положив кругляш на салфетку, чтобы руны оказались точно под ним, Генрих стал наблюдать, как насечки заполняются светом. Темное мерцание сгущалось - через минуту стало казаться, что бороздки густо перемазаны дегтем. Генрих не отводил взгляда, пока не почувствовал, что кружится голова.

Готово. Пора тестировать.

Он зажал кругляш в кулаке и позвал:

- Герр кельнер!

Тот оглянулся и недоуменно хлопнул глазами, пытаясь понять, кто его окликнул. Обшарил взглядом все помещение, но Генриха не заметил, будто гость превратился в привычную деталь интерьера.

Ага, работает!

Генрих отложил амулет и, явив себя кельнеру, потребовал счет. Выйдя на улицу, побрел к университету - извозчики, как назло, по дороге не попадались. Небо хмурилось, с востока ползла раскормленная белесая туча - первая за последние три недели. Ветер усиливался. Похоже, назревала метель.

Добравшись, наконец, до цели и зайдя в вестибюль, Генрих несколько минут стоял в уголке - ждал, пока закончится перемена. После чего поднялся в библиотеку.

- Здравствуйте, фройляйн Майреген. Помните меня? Генрих фон Рау, Департамент контроля светописи.

- Здравствуйте. Да, я помню...

Она быстро огляделась по сторонам, будто надеялась, что из-за стеллажей сейчас выйдут 'шалопаи' и возьмут ее под защиту. Но в этот раз никого поблизости не было. Генрих поспешно заверил:

- Вам не о чем волноваться. Я прибыл строго по делу. Меня интересует редкая рукопись, которая здесь хранится. Название - 'Стеклянные сумерки. Люди и судьбы'. Автор - Вернер Хирт, он историк, довольно-таки известный...

- Я знаю, кто это! - сказала она с легкой обидой.

- Да-да, простите. И еще один опус, будьте добры - 'Жженый Лог. Протоколы и свидетельства очевидцев'. Вы, я знаю, отличный специалист, и найдете все очень быстро. Ректор, кстати, вас очень хвалит.

Анна порозовела:

- Минутку, пожалуйста. Я проверю по каталогу.

- Не беспокойтесь, я подожду.

Она и правда справилась за пару минут. Положила перед Генрихом стопку рукописных листов и книгу в мягкой обложке. Видно было, что зеленоглазку так и тянет спросить, чем эти шедевры заинтересовали контору, но она героически сдерживалась и строго хмурила брови.

- Благодарю вас, фройляйн.

Генрих присел за столик и с замиранием сердца взялся за рукопись.

Вдруг повезет?

Искомая страница нашлась не сразу, будто дразнила его и пряталась. Ерзая на стуле от нетерпения, Генрих пробежал глазами один абзац, второй, третий...

Отложил рукопись и долго сидел в растерянности.

Текст был точно такой же, как в старом мире. Один в один. Слово в слово.

Но как это может быть? Ведь история изменилась! А тут - все та же идиллия. Барон знакомится с деревенской девчонкой, мирно беседует, навещает...

Эта рукопись - как реликт из прежней реальности.

И, кстати, уже не первый реликт.

Генриху отчетливо вспомнилось - несколько дней назад он здесь же, в библиотеке, полез в карман за жетоном. По логике, никакого жетона при нем быть уже не могло - ведь в новом мире никто не восстанавливал его, Генриха, в должности. Однако значок нашелся, хоть и не сразу! Будто Генрих ничтоже сумняшеся запустил руку в старый мир и извлек оттуда трофей.

Парадокс.

Служебную бляху не выдавали, но она все равно в кармане.

Биография Роберта изменилась, но исходный текст все равно в архиве.

Людей не убили, но они все равно мертвы - хронист, механик, профессор.

Новый мир никак не может отцепиться от старого. Может, именно поэтому его лихорадит? И если так, то что с этим делать? Какой-то заколдованный круг...

- Фройляйн Майреген, можно глоток воды?

- Да, конечно. Что-то случилось? Вы прямо весь побелели.

- Заковыристая проблема. Надо собраться с мыслями.

Ладно, рукопись бесполезна. А протоколы про Жженый Лог?

Он повертел в руках потрепанную мятую книжку. Судя по аляповатой обложке - очередная бульварная ерунда. Публика обожает загадки, а их в Жженом Логе - хоть пруд пруди. С древних времен там прятались те, кто увлекался черной, запретной разновидностью светописи. Ставили свои опыты без присмотра. В результате, территория превратилась в ядовитый могильник, в гнойную язву на гладком теле Девятиморья. Доступ туда сейчас перекрыт. По периметру - колючая проволока, чтобы не лезли любопытные идиоты. Но идиоты, конечно, лезут. Называют себя проходчиками и мечтают найти какой-нибудь сказочный артефакт, завалявшийся со средневековья.

Так и быть, почитаем.

ГЛАВА 14

Не хотел я в тот раз идти, герр вахмистр. Верьте, не верьте, а не хотел. Чуял - добром не кончится. А только куда деваться? В доме - хоть шаром покати, последний медяк истратили. Моя уже волком смотрит, того и гляди слюна с клыков закапает, пол прожжет. Червяк ты, говорит, дрищ никчемный и жук навозный. Лучшие годы на тебя угробила, красоту сгноила девичью, неописуемую. Ага, отвечаю, красота такая была, что встречные чуть ли не в подворотни прятались. Ну, то есть не отвечаю, конечно, а думаю про себя. А то ведь так развопится, что стекла в доме полопаются. Со стаканами заодно.

Вышел я это во двор, поглядел вокруг, и такая тоска взяла, что хоть в реке топись. Рожи соседские в каждом окне маячат, где-то собака брешет, а небо будто сморкается всем на головы. Мерзкая в этом году весна, герр вахмистр. Нет, сначала-то оно ничего, снег уже к концу февраля сошел, в марте теплынь, лепесточки-птички. А в апреле - мороз почти на неделю, ну и померзло все подчистую. Потом - дожди эти, будь неладны. Сидишь как в болоте, только не квакаешь. Да что я вам талдычу, сами все видели своими глазами. Может, хоть вы подскажете - жрать-то что по осени будем? Разве что лебеду жевать, лопухом закусывать...

Понял, понял, не отвлекаюсь. Вот посмотрел я на это дело, плюнул, да и побрел себе потихоньку. Только не к речке, а в другую сторону, к перекрестку. Иду, значит, голову опустил, мысли всякие вертятся. Сам не заметил, как ноги меня к этому клоповнику вынесли. К 'Окрошке', то есть. Вы, герр вахмистр, не в обиду вам будет сказано, человек еще молодой, к нам перевелись без году неделя. А этот хмырь, который трактирщик, уже лет тридцать тут обретается. Ох и хитрый жучара! Из империи - то ли беглый, то ли шпион, то ли просто сволочь. Приехал, корни пустил, да так, что теперь уже и не выпрешь.

Я, помнится, как вывеску в первый раз увидал, так репу чесал минут пять, не меньше. Да и другие тоже. Okroschka - что за ересь такая? Спросили этого - скалится, весь довольный, бородищу свою поглаживает. Суп, говорит, такой, вкуснотища. Ну что сказать, попробовал я потом этот суп - такое говн... то есть, извиняюсь, вкус такой непривычный, что скулы сводит. Кислятина натуральная. Думали тогда - разорится бородатый, да сгинет. Ха! Держи карман шире. Он, гад, всех нас переживет вместе взятых.