он ещё несколько раз щёлкнул, а затем слегка изменившимся голосом проговорил: — Возможность подключить Курану к общему генератору после его починки имеется. Видов, которые не переносят эфир, на планете не присутствует. Поэтому есть лишь одно опасение. Несмотря на создание специальной сферы, аэрахи могут напасть на генератор.
— Каким образом? — удивился я, понимая при этом, что один из самых сложных вопросов почти решён. — Они же себя плохо чувствуют в эфиросфере, сознание теряют.
— Ты, — достаточно резко ответил мне обелиск. — Ты создал аэрахов, которые могут преодолевать эти препятствия. Притом, в сокровищнице твоей родственницы по имени Арана достаточно ароита, чтобы на некоторое время забыть о существовании эфира.
— Ароит я вполне смогу перенести в защищённое место на Куране, — ответил я, полагая, что это будет несложно. — А вот с остальным…
— Ты можешь создать корпус магов эфира, эдакий тайный орден, который будет хранить проход к генератору, — опередил мои мысли обелиск. — В таком случае из Центра тебе придёт добро.
Я подумал о предстоящей ассамблее эфирников и решил, что всё делается к лучшему.
— Я создам необходимый орден и переселю часть магов эфира на Курану, — пообещал я, уверенный, что это не составит особых проблем. — Но на это мне потребуется время.
— Отлично, — обелиск ещё несколько раз щёлкнул. — Добро на подключение Кураны к общему генератору вместо погибшего мира Проксимы Би получено.
— То есть у вас был погибший мир, а вы ещё раздумывали? — удивился я.
— Бюрократия, — ответили мне, и я понял, что были бы у обелиска руки, он обязательно ими развёл бы. — Какие ещё вопросы тебя мучают?
— А с остальным, — ответил я, тяжело вздохнув и с грустью посмотрев на море, — я постараюсь разобраться сам.
— Как посчитаешь нужным, — ответил мне обелиск. — Но хочу заметить, что в любом случае, тут тебе всегда рады. Ты можешь приходить сюда в любое удобное время. Для этого просто пошли ментальный сигнал с определённой сигнатурой. Сейчас скину образец.
* * *
Ассамблею магов эфира решили проводить в кремлёвском дворце, где обычно выступали всяческие знаменитости. Кроме известных мне родов, съехались ещё толпы каких-то диких эфирников, о которых я даже и не подозревал.
Я так понимаю, они были из тех, которые любили, когда их чествуют, и терпеть не могли что-то делать.
Я сидел по правую руку от Марио и пытался определить, кого я могу послать на Курану, чтобы охранять проход, что открылся к генератору.
Сан-Донато был сегодня мрачнее тучи.
— Что-то случилось? — спросил я его шёпотом, легонько толкнув локтем в руку.
Он обернулся ко мне, на усатом лице итальянца читалась всё грусть, какая только есть в мире.
— Представляешь, пошли мы вчера на Дракулу, — ответил он мне настолько тихо, насколько это было возможно. — И всё было, в общем-то, нормально до некоторых пор. Но затем в фильме начали резать глотки, а она возьми да брякни: «Да кто ж так режет, вся кровь порченая будет, её же использовать потом невозможно».
Я подавился смешком. К счастью, Марио это не заметил.
— Ну и всё, — продолжил он печально вещать. — Больше я ни о чём думать и не мог. А романтический вечер превратился в самый кошмарный в моей жизни.
— Да уж, дружище, — сказал я, похлопав его по плечу. — Не завидую я тебе. Ну ничего, может, найдёшь ещё свою родственную душу?
— Да-а, — он только рукой махнул.
В этот момент уже начали выступать представители различных родов.
Для начала выступил представитель Пяти семей, который вкратце описал, как существуют эфирники в рамках этой организации. Затем он добавил что-то высокопарное и заявил, что будет рад, если все маги эфира будут существовать далее под эгидой Пяти семей и под управлением Марио Сан-Донато.
— Вот, — сказал я ему, снова толкая локтем. — Будешь большим начальником, наверняка, к тебе дамы потянутся.
Он посмотрел на меня и лишь тяжело вздохнул.
Выступили несколько человек, которые лишь весьма опосредованно относились к европейским эфирникам. Все говорили примерно одно и то же, что рады легализации и готовы войти в ассамблею под эгидой Пяти семей.
«Фактически, — думал я, — уже Шесть семей… Хотя именно это всё и будет ассамблеей».
А вот затем началась веселье.
Поднялся представитель Африки. Причём, его позиционировали как посла всего континента. Хотя я видел и другие делегации оттуда, некоторые из которых выглядели весьма колоритно.
— Африка не станет поддерживать создание легальной ассамблеи магов эфира, — сказал он, буквально излучая недоброжелательность. — Мы не для того клали свои головы, чтобы эти изверги снова захватывали власть.
— А что он тут делает? — спросил я у Марио, не понимая, что происходит. — Если он не эфирник, то, простите, какого лешего?
— Без него их не пускали, — тихо проговорил Сан-Донато и покосился на замершие в тишине группы. — И, кажется, благодаря нам, выявили больше, чем знали.
— А вот это плохо, — сказал я, раздумывая, что с этим делать. — Они же их теперь сожгут на кострах.
— Это в лучшем случае, — согласился Марио.
— Послушайте, — сказал я, вставая со своего места. — Давайте так, у вас запрещено, и ладно. Всех магов эфира, кто хочет вступить в ассамблею, милости просим. В конце концов, где жить, мы вам найдём. У нас четыре новых города полностью построены, и ещё два немного не достроены. Так что будете под эгидой ассамблеи, и никто вас не тронет.
Сразу несколько делегаций чуть ли не бегом двинулись ко мне. Я сделал знак нашим магам встать на защиту перебежчиков.
И тут представителя Африки оттолкнул какой-то колдун, судя по виду, которого с большим трудом понимал даже переводчик.
— Эге, Державин тумба-юмба! — я понял только то, что обращается он непосредственно ко мне, поэтому заинтересовался происходящим. — Ты щто, щакал пустынный, делать? Я тебя туда-сюда по всей Африка валять буду. Шкура леопарда тебе блохами к заднице! Ты виновен в оскудении мой народ! Я вызываю тебя на поединок за владение эфирник!
— Чего он от меня хочет? — спросил я Марио, который примерно с таким же лицом вслушивался в тарабарщину, что нёс африканец.
— А пёс его знает, — пожал плечами Сан-Донато. — Сейчас узнаем.
Выяснилось, что экономика целых