Читать интересную книгу Тайна Люка Эббота - Паула Гослинг

— Ты что, серьезно, действительно веришь, что Дэвид Грегсон желает твоей смерти? Да он же влюблен в тебя!

Дженифер покачала головой:

— То, что он чувствует ко мне, — это не любовь, как таковая, и в любой момент это может обратиться в ненависть. Эти эмоции очень схожи. Не любовь противоположна ненависти, а равнодушие. Я была навязана ему дядюшкой — и он обижен этим; он был унижен женой — и здесь есть причины для ненависти к женщинам. А может быть, на этой почве у него сформировался психоз человекоубийства? Я согласна, может быть, такой вывод покажется натяжкой… Но эти скальпели… ты видела эти скальпели, которые он содержит так хорошо наточенными? — Она вздохнула. — Как бы я хотела, чтобы все оставалось так, как было до этих убийств. Я хочу научиться быть хорошим семейным врачом, я хочу построить здесь свою жизнь, быть полезной, скрасить старость дяди Уэлли и тети Клоди, обрести дом.

— А что же Марк Пикок? Он разве не составит твое счастье?

— Не знаю. — Дженифер поправила волосы. — Я чувствую, что совершенно разочарована в Марке, так же, как и в Дэвиде.

— А Люк Эббот? — со значением спросила Кэй.

Дженифер посмотрела на нее из своего угла и постаралась улыбнуться:

— Бог мой… Все это просто смешно, правда? Я имею в виду, что я разведена, мне очень и очень скоро — сорок, я работаю и увлечена своей профессией… зачем я им всем? Марку нужна не я, а хозяйка его драгоценного замка; Дэвиду нужна успокоительница, которая перевязала бы его раны и сделала бы вновь самим собой, а Люку… — Она задумалась.

— Люк не похож на них? — спросила Кэй. — Или же ты смотришь на отношения с Люком по-иному?

— Не знаю. Люк… любит меня. Это мешает ему вести расследование, это терзает его. И меня — тоже. — Она поглядела на Кэй в некоторой растерянности. — Я думаю, что Люк — замечательный, — бесхитростно призналась она. — Но я думаю, что быть семейным врачом — тоже дело замечательное. Что делать?

— Если хочешь прислушаться к моему совету — ничего, — с проницательной улыбкой сказала Кэй. — Разве Люк требует от тебя решения?

— Конечно нет. Так далеко у нас не зашло. Он, возможно, и вовсе не хочет от меня ничего. Может быть, я для него — способ вернуться в прошлое, милое воспоминание.

Кэй ясно видела, что это возможное объяснение поведения Люка мучит Дженифер. Раненная своим разводом, она не могла легко поверить мужчине.

— Ну, тогда оставь все как есть, — посоветовала Кэй. — И посмотри, что получится. Ты же сказала: ты — не слезливая школьница и не энергичная свежая красотка. Ты — старая кошелка, Дженифер, и прими это как есть. А старые кошелки бывают осторожны — и полагаются на свой ум или то, что от него осталось. — Она поглядела на часы и поморщилась. — Кажется, доктора Грегсона не собираются отпустить до обеда. Лучше я поставлю телефон на автоответчик и поручу ночные вызовы доктору Кэлгери: доктор Уэлли уже созвонился с ним и заручился его согласием. Мы так обычно и делали, когда с доктором Уэлли случился удар, а доктор Грегсон сбивался с ног. Задумано — сделано.

Дженифер наблюдала за ее действиями, пока она ставила автоответчик, и чувствовала опустошение и апатию. Кэй закончила и облегченно вздохнула.

— Время идти домой и чистить картошку. Мы, женщины, преданные нашей профессии, не боимся домашних трудностей и захватывающих переделок, правда?

— Правда. — Дженифер с трудом улыбнулась.

Когда Кэй ушла, приемная показалась слишком уж тихой, похожей на могилу. Дженифер, чтобы развеяться, пошла на кухню — поговорить с миссис Льюис об обеде, затем — в гостиную, перекинуться словом с тетей, которая вновь сидела за вышиванием. Затем поднялась наверх, чтобы встретиться с дядей. Это было нелегко.

— Злись на меня, дядя Уэлли, но не на Люка. Это несправедливо — обвинять его.

— Он всегда был болваном, еще мальчишкой, — упрямо ворчал старик, не сводя взгляда с диктора, который беззвучно вещал с экрана телевизора. — В рыбной ли ловле, в учебе или крикете — Люк Эббот всегда шел напролом, своим путем, никого не слушая. Я должен был предположить, что он станет чем-то вроде сыщика.

Дженифер присела на краешек кровати и взяла дядю за руку.

— Что касается Дэвида…

— А что касается Дэвида? — Старик нахмурился, глядя на нее. — Он не более убийца, чем я. Твоя идея смехотворна. Что ты думаешь: он пьет как сапожник в одиночестве своей комнаты, затем берет нож и режет первую попавшуюся на улице женщину — и все потому, что ты конкурируешь с ним? Бог с тобой, Дженифер, ты совсем его не знаешь. Абсолютно не знаешь. — Он снова перевел взгляд на телевизор. — Его жена — тоже врач.

— Да? — Дженифер была поражена. — Я не знала.

— Ну, ладно. Что поделаешь. Она — врач. Консультант, дерматолог, только частная практика, по Милчестеру. Вот там она и встретила ее драгоценного баронета, драгоценного — в нескольких смыслах. Вероятно, приехал к ней на прием со своими королевскими фурункулами или чем-то в этом роде. И вот что она сделала: бросила практику — «из-за любви». И ты после этого удивляешься, что Дэвид косо смотрит на женщин-врачей? Нужно признать, что я тоже начинаю разделять его точку зрения.

— Ты имеешь в виду, дядя… ты желаешь, чтобы я оставила практику? — униженная, спросила Дженифер.

— Нет, я не желаю, чтобы ты оставила практику, — копируя ее женский тон, сказал дядя. — Но не могу сказать, что я понимаю, как можно обвинять нашего — твоего — партнера в убийстве.

— Дядя Уэлли, кто-то пытался убить меня прошлой ночью.

— Ерунда. Во всяком случае, ты не пострадала, а пострадала Фрэнсис. Не могу сказать, что я всегда рад ей и ее привычке задирать меня, но она — славная девочка, я люблю ее, она — под моим кровом, и случившееся большое для меня несчастье. Не понимаю, почему ты устраиваешь из-за этого такой шум. Я не вижу никаких швов на твоем лице.

— Возможно, появись они, ты не был бы так упрям, — заметила Дженифер.

— Все это ерунда, — бросил старик, но в голосе его слышна была любовь, несмотря на все усилия казаться суровым. Он любил Дженифер, и очень симпатизировал Дэвиду тоже, поэтому вся ситуация была для него чрезвычайно болезненна. — Конечно, я и мысли не допускаю, чтобы что-то случилось с тобой. Но менее всего я желал бы, чтобы ты превратилась в сумасшедшую высохшую старую деву. Я надеялся, что вы с Дэвидом… сдружитесь.

— Я знаю это, — раздраженно заметила Дженифер.

— А вместо этого ты ухлестываешь за Эбботом.

— Я не ухлестываю за Эбботом.

— Тогда зачем ты набрасываешься на меня как львица, когда я обвиняю его? Я-то уж могу разглядеть, что делается у меня под носом за столом или за чашкой чая. Эти томные взгляды, этот быстрый поворот головы, учащение пульса и все такое. Бог мой, Дженни, я хотя и перенес инсульт, но я не ослеп и не поглупел. Ты была влюблена в него девчонкой и влюблена до сих пор. Но теперь он — офицер полиции, а не капитан крикетной команды или Лохинвар, рыцарь западных долин. У него работа, и он сделает ее во что бы то ни стало. А выдача ему на милость Дэвида — это идиотизм. Все равно как сказать: погляди, какая я умная, Люк, — обрати на меня внимание. Будто кошка, которая приносит к ногам хозяина дома мышь — и требует поощрения. Ты огорчила меня, девочка. Я очень сердит на тебя. Выключи телевизор и дай мне отдохнуть.

Дженни пришла в ярость. Она встала:

— Это совершенно несправедливо! Это преднамеренная жестокость — говорить так про меня. У Дэвида зачем-то хранятся остро заточенные скальпели…

— Он всегда хранил их — с чего бы он стал убивать только сейчас?

— Один из них пропал вчера вечером, а сегодня появился на месте без кончика. А обломок как раз того размера, что я обнаружила в ране Фрэнсис…

— Это случайность…

— И он продолжает настаивать на том, что все убийства совершены одним лицом — будто желает, чтобы его поймали…

— Это все психологические трюки…

— И у него нет алиби на часы преступлений…

— Да он работает сверх сил!

Чувство вины за то, что она сделала, смешанное с яростью и смущением, образовало взрывоопасную смесь. Более того, отчего-то у нее стала путаться речь. Она смогла произнести лишь «Ох!» — и убежала из дядюшкиной спальни.

Он смотрел ей вслед, испытывая облегчение от того, что тяготившая его сцена окончена, — и думая о том, что предстоит еще немало сцен впереди. Нужно набраться сил. Дэвид вынужден сейчас отвечать на глупые вопросы, оправдываться в том, в чем не виноват, — и это в то время, когда так много больных… Возможно, он даже откажется теперь работать с Дженифер. Это еще большая неприятность.

Конечно, Люк освободит Дэвида — в этом не было и сомнения. Даже если кусочек металла совпадет по составу с металлом бистури, это будет лишь означать, что кто-то выкрал инструмент, а затем положил его обратно. Дэвид — не убийца. Конечно, в последнее время он стал немного странным, но это из-за нервного напряжения, что весьма понятно. Возможно, он принимает какие-то таблетки: многие врачи прибегают к медикаментам во время стресса. Он и сам прибегал к ним во время войны. Но волноваться тут нет причин.