Трое его товарищей рассмеялись, качая головой в знак того, что невозможно. «Почему бы и нет?» – сказали они.
При выходе обратились к ним пригласившие их на трапезу ученики, и сказали: «Глава ешивы хочет с вами встретиться. Идемте к его столу».
Все юноши и Тита вернулись в трапезную. Вероятно, можно будет здесь заночевать, подумал Песах, но как быть с Титой, за которую он несет ответственность. Здесь нельзя будет быть с ней в одной комнате. И так их встретили, как гостей, и делали вид, что не обращают внимания на Титу, свободно гуляющую среди ешиботников, которые готовились посвятить свою жизнь заповедям чистоты и соблюдению всех правил религиозной жизни.
«Исполнили ли вы вечернюю молитву?» – первым делом спросил глава ешивы, и глаза его впились в Титу: кто это?
Конечно же, они исполнили вечернюю молитву, специально спешившись на четверть часа.
Я не описал вам, дорогие читатели, эту остановку и молитву перед полем клевера, полным безмолвия в сиянии нежаркого солнца, в четыре часа после полудня. С ними молился крестьянин, который весь день работал в поле, разбрасывая удобрения с широкой четырехколесной телет. Не описал я вам пару белых бабочек, которые доверчиво вились вокруг них во время молитвы, уверенные, что люди, закутанные в белые шелковые одеяния с голубыми каймами, не опасны. Это лишь один аспект всех событий того дня. И нет смысла описывать обычные дела, как разбивание яиц о край сковороды, чаепитие, умывание рук перед каждой едой, каждый переход Титы из кресла на кровать и обратно, каждое перекатывание с живота на спину. Не стоит повторять каждый раз ее повторяющийся рассказ о том, как она посмотрела на себя в зеркало, ужаснулась своему виду и впала в депрессию, о том, как Песах клал голову ей на живот, вслушиваясь в его бурчание, о не дающих спать комарах, о сновидениях, которые они рассказывали друг другу.
Быть может, мы ошибаемся, и следовало описать все молитвы, размышления, тоску молодых душ, прокрадывающуюся в слова молитв. Описать частое вглядывание в карты, чтобы не сбиться с пути, каждое ласковое прикосновение руки к шее коня. Представить весь страх того мгновения, когда они предстанут очам графа из Лопатина и расскажут о том, что двое его сыновей, за которыми он их послал, были украдены в пути, те самые Иаков и Иосиф, которых, я надеюсь, вы не забыли. И где они сейчас? Что с ними случилось после того, как их захватил этот злой Дьявол?
Да и невозможно все это описать на каких-то трехстах с лишним страницах этой книги, и, значит, она является лишь кратким и весьма печальным вступлением к тому, что должно быть узнано, откопано и написано.
«Ну, – сказал глава ешивы, – вам нравится у нас?»
Ханан, естественно, вскочил первым: «Здесь просто прекрасно. Ученики уже успели рассказать о ваших идеях, святой и праведный Учитель Священного Писания».
«Довольно, довольно» – прервал Ханана раввин с его явно преувеличенной лестью. Взгляд его потеплел. Это был, надо сказать, профессиональный взгляд учителя, занимающегося подрастающим поколением. И все же теплота взгляда была искренней.
«Довольно, – повторил он, – еще одно из правил нашей школы состоит в том, что учителя и ученики уравнены, и мы не терпим никакой лести или заносчивости. Вы и представить не может, сколько я почерпнул от своих учеников, так, что не следует ко мне относиться с преувеличенным уважением».
Такой подход (высшей степени скромности) покажется слишком необычным в глазах нашего высокомерного поколения, которое считает, что все существующее изобретено ими. Но такой подход возник раньше, во многих местах, и надо сказать, не всегда осуществлялся успешно.
Но все говорим вокруг да около, и глава ешивы, и наши герои-всадники, ибо главное надо было решить:
1. где будет спать Тита?
2. как останется Ханан в ешиве. Если останется?
3. что с белыми воронами, о которых раввин, естественно знал, кто они. Ведь еще ни разу они так далеко не отдалялись от северных границ, никогда еще не появлялись в этом городе.
И если так, то что в дальнейшем случится?
Глава пятьдесят восьмая
Вот, что рассказал глава ешивы главе области, друг со времен их ранения во время проливных дождей, известных под именем потопа в Заливе.
«Слушал я их, четырех симпатичных парней, воспитанных, сдержанных. Сидели они глотали подслащенные лимонные корки, лежащие горкой на столе. Видно, что они неспокойны, и даже сами не знают почему. Но некоторое пребывание у нас, кажется, им пошло на пользу. Была с ними девушка. Меня рассердило, что они даже не сподобились объяснить, кто она.
«Лолита», – ответила она шепотом, когда я спросил, как ее зовут. С трудом расслышал ее имя, явно не еврейское. Надо было мне все же выяснить, кто она: служанка? Наложница? Любовница? Жена одного из парней? Что у нее за статус? Еврейка ли она? Гостья?
«Ну, кто же она, в конце концов?»
«Оказалась любовницей одного из них. Вольная чужестранка. Статус ее неясен. Особенно смешон был один из парней по имени Песах. Они вообще были сбиты с толку. Они просто не понимали. Если она гостья под их защитой, ее надо записать и дать ей имя того, кто взял над нею покровительство. После каких-то заиканий вместо объяснений, мы с Песахом решили сформулировать ее положение, как «Временно находящаяся под его покровительством любовница по дороге в область их патрона, где и будет записана».
«Нет такого понятия – «записана». Может быть, по дороге к принятию иудейства – гиюру. И кто вообще запишет ее как «любовницу под покровительством»? Это – служанка. И если она еще вольная, у нее нет защиты, и она должна платить налоги, которые, как тебе известно, более высоки, чем налоги со служанки. Чего ты занимаешься тем, чем не должен заниматься?»
«Прекрасно, теперь, значит, и я не в порядке. Сейчас ты скажешь, что я должен был послать ее к тебе, в центр области перед тем, как она продолжит путь? Не преувеличивай, прошу тебя, не будь столь строгим Так не будет она записана две-три недели. Она же с Песахом вместе, и он всегда сможет объяснить.
Я устроил ее на ночлег у одной из жительниц городка, которая живет напротив школы, но Лолита эта была до того испугана самой идеей, что она окажется на какое-то время без Песаха, что не было у меня выхода, и я решил уложить ее на ночь с моими дочерьми в нашем доме. Девушка просто впала в истерику.
Парни рассказали мне ее историю, и я тебе изложу ее на бумаге. Этот речной дьявол давно не давал мне покоя, и во всех моих молитвах я прошу у Создателя совета, как с этим дьяволом бороться. Сколько можно разводить руками и говорить – «Ну, что можно с этим поделать?» Мои ученики, которые верят мне намного больше, чем полагается мне, видя мою стесненность в этом деле, предложили долгий пост и интенсивную учебу, пока мы не найдем в священных книгах заклинания, которые изведут эту нечисть. Я пытался отговорить их, но часть из них собралась в группу, и они просто поглощают тексты книг, едят лишь плоды рожкового дерева с Кипра, пьют воду из ручья и все ищут, и ищут заклинания. Вторгаются в среду ангелов, животных, серафимов. Один такой серафим – сараф (сжигающий) может сжечь весь мир. Это запутанная, сложная история, и четыре этих молодых всадника еще не поняли до конца, во что они ввязались.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});