Читать интересную книгу ПРАВОСЛАВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ: святоотеческий курс врачевания души - Ирофей Влахос

Перечисляя и классифицируя страсти, следует заметить, что между ними не существует непроницаемых перегородок. Одна страсть теснейшим образом связана с другими, так что весь человек оказывается оскверненным и умерщвленным ими. Из-за страстей душа оскверняется, ум мертвеет. В результате человек становится идолопоклонником, неспособным унаследовать Царствие Небесное. Вот почему слова апостола Павла ясны и категоричны: «...знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужителъ, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Еф. 5:5).

Существует и иная классификация страстей, согласно которой они делятся на страсти монахов и мирян. Поскольку образ жизни мирских людей отличается от образа жизни монахов, подвизающихся в монастырях, то и страсти в каждом из этих состояний преобладают разные. Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «в мирских корень всех зол есть сребролюбие, в монахах же – объядение» (Леств. 26:70). Объясняя это, преподобный говорит, что «некоторые из страстей, родившись в душе, переходят в тело; а некоторые наоборот». Первое обычно случается с монахами по неимению соответствующих предметов, второе же с живущими в миру (Леств. 15:76). Точно так же различны страсти, проявляющиеся в монахах и мирских во время недуга. Живущих в миру, когда они болеют, искушают страсти гнева и хулы. Монахи «бывают мучимы бесами объядения и блуда, если они изобилуют всем потребным; если же они пребывают в местах, удаленных от всякого утешения и подвижнических, то бывают искушаемы бесами уныния и неблагодарности» (Леств. 26:20). Отсюда ясно, что человек не всегда подвергается одним и тем же искушениям. Искушения зависят от его духовного состояния, образа жизни и иных составляющих. Диавол хитер и умеет нападать на каждого человека сообразно его состоянию.

Выше мы отметили то обстоятельство, что одни страсти характеризуются как матери, а другие – как дочери, одни из них порождают, другие же являются порождениями иных страстей. Преподобный Иоанн Синайский узнал от преподобнейших мужей, что «матерь блуда есть объядение, уныния же – тщеславие». Таким образом, если нас донимает уныние, то из этого явствует, что мы искушаемы тщеславием. Далее, печаль и гнев «рождаются от трех главнейших страстей, а матерь гордости – тщеславие». Кроме того, преподобный узнал, что в неразумных людях «нет порядка или разума, но всякое бесчиние и неустройство». Так, безвременный смех

«иногда рождается от беса блуда, а иногда от тщеславия... Многий сон происходит иногда от насыщения, иногда же от поста, когда постящиеся возносятся; иногда от уныния, а иногда и просто от естества. Многословие происходит иногда от объядения, а иногда от тщеславия. Уныние происходит иногда от наслаждения, а иногда оттого, что страха Божия нет в человеке. Хула есть собственно дщерь гордости, а часто рождается и оттого, что мы ближнего в том же осуждали, или от безвременной зависти бесов. Жестокосердие рождается иногда от насыщения, иногда от бесчувствия, а иногда от пристрастия».

Пристрастие же, то есть привязанность к чему-либо чувственному, происходит от блуда, сребролюбия, тщеславия и иных причин."Лукавство происходит от возношения и от гнева. Лицемерие – от самоугодия и самочиния". Вообще же родители всех страстей – наслаждение и лукавство (Лест. 26:39-48).

В этой связи нам необходимо узнать, каким образом какой-либо грех развивается в страсть. Ведь святые отцы, знатоки внутренней брани, не довольствуются простым перечислением страстей, но переходят к описанию происхождения и развития каждой страсти. По словам преподобного Фалассия, «страсти приходят в движение от следующих трех вещей: от воспоминания о предметах их, от довольства и покоя плоти и от чувств» (Добр. Т.3. С.305). Человек, который пригвождает свой ум к чувственным вещам, отчуждаясь духовной любви и воздержания и уступая бесовскому воздействию, испытывает приражение страстей. «Чрез чувства тогда приходят в движение страсти, когда нет воздержания и любви духовной» (Добр. Т.3. С.305).

«Когда ослабнут бразды владычественных чувств, тогда тотчас поднимается восстание страстей и приходит в движение действо раболепнейших чувств». Неразумие чувств создает основания для страстей, как только ослабнут узы воздержания (Св. Никита Стифат. Добр. Т.5. С.83). И в самом деле, если, как было замечено выше, человеческий ум закоснеет в помышлении о чем-либо чувственном, то, «конечно, имеет страсть к тому, именно вожделение, или сетование, или гнев, или злопамятство» (Св. Максим Исповедник. Добр. Т.3. С.177). Вот почему пристрастие, как его описывают все святые отцы, заключается в том, что ум наш оказывается в плену у чего-либо чувственного или какого-либо образа, ибо вслед за этим немедленно приходит страсть и разрушение. Пленение ума сеет в нашей душе семена трагедии.

Помимо пленения ума, в зарождении страстей играет важную роль живущая в нас похоть. Это состояние описывает святой Иаков, брат Господень: «...каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1:14-15). Когда некий брат спросил авву Сисоя, что ему делать со страстями, старец ответил: «Каждого из нас искушает его собственная похоть» (Γεροντικόν. Σ.114, μδ').

При более тщательном рассмотрении развитие страстей выглядит следующим образом. По словам преподобного Максима, «сперва память вносит в ум простой помысл; и если он замедлит в нем, то от сего приходит в движение страсть». Следующий шаг – это соизволение, которое «доводит уже до греха и делом» (Добр. Т.3. С.174).

Исихий Пресвитер описывает путь, проходимый страстью. Первое – это прилог. За ним следует сочетание, когда собственные наши помыслы смешиваются с диавольскими. Затем идет сосложение и в дальнейшем – «чувственное деяние, или грех» (Добр. Т.2. С.168). Если же грех повторяется многократно, он становится страстью.

Святитель Григорий Палама, следуя православному преданию, пишет, что сластолюбие есть начало плотских страстей и болезнь души. Первым склоняется к страстям ум, то есть он первый подвергается прилогу, приходит в лукавое движение, посредством ощущений привносит в душу воображение чувственных вещей и греховное расположение к ним. Эти образы запечатлеваются главным образом через глаза (Φιλοκαλία T.Δ'. Σ.105).

Преподобный Иоанн Синайский подробно описывает развитие помысла, в ходе которого тот становится страстью. «Иное есть прилог, иное – сочетание, иное – сосложение, иное – пленение, иное – борьба и иное – так называемая страсть в душе». Рассматривая эти этапы, преподобный пишет, что «прилог есть простое слово или образ какого-нибудь предмета, впервые являющийся уму и вносимый в сердце». Здесь нет вины или греха. «Сочетание есть собеседование с явившимся образом, по страсти или бесстрастно». И это состояние еще не содержит в себе большой вины. «Сосложение есть согласие души с представившимся помыслом, соединенное с услаждением». Это бывает плохо или хорошо, смотря по устроению подвизающегося. «Пленение есть насильственное и невольное увлечение сердца, или продолжительное мысленное совокупление с предметом». Пленение иначе судится в час молитвы и иначе – во всякое другое время. «Борьбою называют равенство сил борющего и боримого в брани», когда душа противодействует совершению греха. Эта борьба «бывает причиною венцов или мучений». Наконец, следует страсть, которою, как мы уже сказали, «называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произвольно и сама собою к нему стремится». Такая страсть или усмиряется подобающим покаянием, или ведет к наказанию в будущем веке (Леств. 15:73).

Помимо этого развития каждой страсти, состоящего в превращении помысла в страсть в человеческой душе, святые отцы описывают и иное развитие. Речь идет о развитии страстей с возрастом. Святитель Григорий Палама сообщает, что страсти с малых лет развиваются в следующем порядке. Вначале возрастают страсти вожделевательной части души, то есть любостяжание и сребролюбие. Поэтому малые дети стремятся обладать вещами, а с возрастом начинают требовать денег. Затем развиваются страсти славолюбия. Славолюбие выражается в двух видах. Первый из них – это мирское славолюбие, направленное «на телесную красоту и пышность одеяний», второе же славолюбие поражает людей добродетельных и проявляется в высокомерии и лицемерии, посредством которых враг пытается разорить духовное богатство души. Наконец, вслед за любостяжанием и славолюбием появляется сластолюбие, то есть чревоугодие, «от которого происходит всякая плотская нечистота». В то же время святитель Григорий делает интересное замечание. Хотя сластолюбие «и естественные движения, относящиеся к деторождению, проявляются уже у грудных детей», тем не менее они «не указывают на болезнь души». Естественные страсти не подлежат осуждению, поскольку они созданы благим Богом, «чтобы мы с помощью их ходили в добрых делах» (ср.: Еф. 2:10). Страсть является злом, когда мы попечение о плоти превращаем в похоти (Рим. 13:14). Итак, в общем можно сказать, что, по словам Григория Паламы, в младенческом возрасте развиваются страсти любостяжания и сребролюбия, в детском – славолюбия и потом – сластолюбия (Φιλοκαλία T.Δ'. Σ.100-105. Ср. Добр Т.5. С.267-269).