Красота пейзажа не особенно занимала Мэрэма, который, похоже, с трудом продрал глаза. Все утро он клевал в седле носом, зевая и вздыхая. Когда мы наконец остановились у небольшого ручья, чтобы напоить лошадей, мастер Йувейн принялся упрекать его за очередное нарушение обетов.
– Я слышал, что прошлой ночью ты вставал. У тебя проблемы со сном?
– Да. Я хотел прогуляться по стенам и посмотреть на звезды.
– Я понимаю. Это были падающие звезды, без сомнения. Свет небесных тел.
– О, мир так прекрасен, не правда ли?
– Прекрасен, – согласился мастер Йувейн. – Однако поосторожнее с ночными прогулками. В одну прекрасную ночь можно свалиться со стены.
Мы с Мэрэмом улыбнулись.
– Я никогда не боялся высоты или падения. Пасть в объятия женщины – вот сладчайшая из смертей! – ответил мой друг.
– Так было и с Чейтрой?
– С Чейтрой? – переспросил Мэрэм и погладил густую бороду. – Да, пожалуй.
– Она же вдова, – заметил мастер Йувейн. – И овдовела совсем недавно. Разве герцог не говорил, что ее муж был убит в прошлом месяце в войне с Эдаром?
– Да, сир, говорил.
– Тебе не кажется, что жестоко совершать прогулки при лунном свете с женщиной, недавно понесшей тяжелую утрату, а потом покинуть ее на следующий же день?
– Жестоко? Вы сказали – жестоко? – Мэрэм окончательно пробудился и казался искренне расстроенным. – Жесток ветер, дующий с Эракеля. Кошка жестока к мышам, а медведи – такие как тот, что встретился нам у Врат, – похоже, живут только для того, чтобы доставлять мне страдания. Но любовь мужчины к женщине не может быть жестокой, если только она истинна.
– Нет, – сказал мастер Йувейн. – Любовь не может.
Мэрэм отъехал на несколько шагов, ворча, что его не понимают.
– Прошу, сир, выслушайте меня. Я никогда не спорил с вами об особенностях ардического произношения или о том, как меняется угол наклона созвездий в месяц солдры. Или о чем-либо еще. Но о женщинах… О женщины!.. Вдовы в особенности. Есть лишь один действенный способ поддержать вдову. Братство учит нас уважать данные обеты, однако сострадание порой важнее. Сострадание состоит в том, чтобы женщина пела, тогда как до этого она все время плакала. Закрывая глаза и чувствуя запах духов на моих губах, я слышу, что Чейтра все еще поет.
Когда я закрыл глаза на мгновение, прислушиваясь к щебетанию воробьев на полях, то услышал, как Мэрэм сам что-то напевает. Он на самом деле выглядел счастливым. И наверняка Чейтра приступила к своему вязанию тоже с песней на устах.
Доводы Мэрэма, очевидно, поколебали мастера Йувейна. Я ожидал, что он выбранит ученика или наложит какое-нибудь более суровое наказание, но, похоже, нарушение обетов чистоты Братства было прощено – по крайней мере на этот раз. Наставник вздохнул и повернулся ко мне.
– Молодые люди теперь делают что хотят, не так ли?
– Вы о Кейне?
– Боюсь, что да. Почему ты отказался от его общества?
Я перевел взгляд на ближайший холм, на котором стоял молоденький пастушок, охранявший стадо от мародеров-волков, и надолго задумался, пытаясь дать честный ответ.
– В Кейне есть что-то… Его лицо, глаза, то, как он держит в руках нож. Он… пылает. Сообщник Ральду отравил кираксом мою кровь, и я все еще чувствую жжение. Но внутри Кейна… внутри Кейна ад. Словно бы ненависть стала его единственной любовью, и о любви к друзьям не может быть и речи. Как доверять такому человеку?
Мастер Йувейн ехал позади меня, размышляя над этими словами. Потом он вздохнул и потер затылок, сверкавший в ярком свете солнца, словно большой коричневый орех.
– Герцог Резу доверяет Кейну.
– Да, герцогу нужны люди с быстрыми мечами, – ответил я, вслушиваясь в топот копыт по каменистой почве. – Странно, что Кейн появился в замке как раз тогда, когда мы выбрались из трясины.
– Это может быть всего лишь совпадением.
– Не вы ли учили меня не верить в совпадения, сир?
– Что ты все-таки думаешь о Кейне?
– Он ненавидит лорда Лжи, это очевидно. Но почему он ненавидит его так сильно? В Кейне есть что-то такое… Не он ли стрелял в меня в лесу? А потом как-то пробрался за нами в Эньо?
– Думаешь, это Кейн пытался убить тебя? – Мастер Йувейн выглядел искренне потрясенным. – По-моему, мы пришли к заключению, что твоей смерти желает лорд Лжи. Как ты заметил, Кейн ненавидит его и никогда не стал бы служить ему.
– Это и беспокоит меня, сир. Может быть, лорд Лжи сделал из него гуля. Или захватил семью Кейна и угрожает им смертью.
– Какая мрачная мысль. Боюсь, что ты и сам слишком мрачен, Вэлаша Элахад, если тебе в голову приходят такие мысли в столь прекрасное утро.
Я боялся того же и подставил лицо лучам яркого солнца, надеясь прогнать холод, что пожирал меня изнутри.
– Хорошо, – продолжил мастер Йувейн, – Говорят, что гули сохраняют часть души, и этого достаточно, чтобы ненавидеть своего хозяина. Что до других твоих догадок… Кто знает? Лорд Лжи способен и на худшие вещи.
Наставник остановился, давая лошади пощипать травку, и потянул себя за складки кожи под подбородком.
– Однако вряд ли твои предположения верны, судя по тому, что я смог разглядеть в нашем загадочном Кейне.
– Так что вы думаете, сир?
Он не отрывал от меня взгляда.
– Что тебе известно о других Братствах, Вэль?
– Только то, что вы мне рассказывали, сир.
И этого было недостаточно. Я знал, что в начале эры Закона, во время подъема, известного как Великое Пробуждение, Братства уже не ограничивались пределами Утренних гор и основывали школы по всему Эа. Разные школы носили и разные имена, основанные на цветах джелстеи, что служили основой этой замечательной цивилизации. Каждая школа специализировалась на знаниях, относящихся к отдельно взятому камню, и в конечном итоге Братства разделились. К примеру, Синее Братство занималось коммуникациями всех видов, особенно языками и снами, тогда как Красное Братство пыталось разгадать секреты огня, пылавшего в камнях, земле и всех вещах в мире. И так далее. Хотя каждое из семи новых Братств открывало школы по всему континенту, влияние некоторых было сильнее в определенных странах: Серебряное Братство процветало в далеком Суррапаме, Зеленое Братство достигло величайшего расцвета в лесных академиях Акаду. За две тысячи лет Братства привели цивилизацию к ее золотому веку. Момент, когда Морйин освободился из темницы на острове Дамуум и похитил камень Света, стал началом падения.
На протяжении эры Дракона Братства приходили в упадок или были уничтожены клириками Морйина. Среди последних закрылась школа Серебряного Братства в Суррапаме. Осталось только самое первое Братство, продолжавшее распространять свет истины по всему Эа. Хотя его братья первыми принесли обеты хранить мудрость звезд и вести человечество к возрождению, они называли себя Последним Братством.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});