Однако для Уошберна, как и для романтиков, по существу, существует либо слияние, либо диссоциация без какого-либо места посередине для самой дифференциации. Как говорит Уошберн: «Нет никакой промежуточной области. Телесное эго может либо сдаться Великой Матери и, тем самым, покориться непрерывному обратному внедрению {слиянию}..., либо оно может отделиться от Великой Матери и, тем самым, увековечить вытеснение [диссоциацию]...».{55}5 Что он, в конечном счете, совершенно неспособен увидеть — так это то, что дифференциация самости и «другого» — это ни слияние, ни диссоциация, но необходимый процесс дифференциации-и-интеграции (трансценденции-и-включения), что, собственно, и представляет собой сам процесс роста.
Однако, если вы решили в каждой дифференциации видеть диссоциацию, то развитие должно рассматриваться, в первую очередь, как прискорбное скольжение вниз по наклонной плоскости, поскольку любая нормальная дифференциация будет истолковываться как ужасающая диссоциация, фрагментация, отчуждение. Дуб неким образом оказывается ужасным насилием над желудем.
Тогда нужно считать, что при человеческом развитии происходит то, чего никогда не бывает с другими органическими системами: согласно этому романтизированному воззрению каждая стадия растет и развивается, в первую очередь, за счет огрубления и уродования предыдущих стадий. (Как же это вообще могло происходить? Каким образом естественный отбор должен был отбирать такое? Не случающееся время от времени вытеснение, но реальное разрушение всей Основы Бытия? Может, природа... сошла с ума?)
Я полагаю, что именно из-за этого неверного понимания дифференциации и диссоциации Уошберн вынужден утверждать, будто развитие самости связано с необходимым вытеснением Основы (неограниченно присутствующей в младенческой структуре), и точно так же вынужден читать, что для того, чтобы произошло духовное пробуждение, практически все без исключения должны полностью регрессировать к этим потенциям, в полной мере присутствующим у месячного младенца. Без этой глубокой регрессии, практически во всех случаях, не может быть никакого просветления и духовного пробуждения.
В соответствии с моделью «Уилбер-II», разнообразные типы вытеснения (или диссоциации и патологии) могут происходить в каждой из девяти или десяти осевых точек развития самости, и это, безусловно, относится и к первым двум точкам. Однако, как я указывал, в этих ранних осевых точках, как правило, вытесняется дух-как-прана, а не дух-как-дух. У разных людей это вытеснение бывает более или менее глубоким; в тяжелых случаях оно может приводить к мучительной остановке развития. Однако, в большинстве случаев, индивиды справляются относительно хорошо, и развитие продолжается, пока не произойдет его остановка, которая тоже варьирует от человека к человеку.
Таким образом, для Уошберна/Уилбера-I первичное вытеснение Основы — это необходимая предпосылка продолжения развития, и потому духовное пробуждение требует возвращения чего-то, реально и в полной мере присутствовавшего в младенческой структуре. Здесь вытеснение — это часть реального механизма развития. Для Уилбера-II вытеснение — это нечто такое, что может произойти или не произойти, но это, в любом случае, не механизм роста, и когда оно все же происходит на этих ранних стадиях — это, по существу, вытеснение духа-как-праны, а не духа-как-духа. Однако, если степень вытеснения варьирует от умеренной до сильной, возможно, что на более высоких стадиях роста должна происходить регрессия для того, чтобы реинтегрировать эти низшие потенциалы. Происходит ли эта регрессия на самом деле, будет зависеть от конкретного человека, и ее степень будет разной у разных людей, но это не массовая необходимость для всех случаев, и это не восстановление контакта с младенческим, но вытесненным духом-как-духом.
Короче говоря, согласно модели Уошберна/Уилбера-I во всяком духовном развитии должна происходить глубокая регрессия как восстановление контакта с Основой, неограниченно присутствующей в младенческой структуре. По модели «Уилбер-II» регрессия может происходить, как правило, если это необходимо для восстановления контакта с Основой-как-праной или с какими-то потенциями, диссоциациями, патологиями и т.п., утерянными на более ранней осевой точке (Регрессия на службе эго, предшествующая трансценденции эго).
Разумеется, есть множество случаев, когда просветление происходит без полной младенческой регрессии, что prima facie выносит приговор модели Уошберна. В одном тщательно проведенном исследовании достоинств модели Уошберна по сравнению с моделью Уилбера, Л. Юджин Томас и др. пришли к выводу, что среди индивидов, достигших надличностных стадий развития «лишь примерно у половины имелись указания на то, что они пережили переходный период регрессии. Эти и другие свидетельства, вытекающие из сути дела, говорят в поддержку теории Уилбера».{56}6
7. РОЖДЕННЫЙ ЗАНОВО
Стэн Гроф и холотропный разум
Станислав Гроф — несомненно величайший из живущих ныне психологов. Он, безусловно, первопроходец во всех смыслах этого слова и один из наиболее разносторонних мыслителей психологии нашей эры. К счастью, мы со Стэном в значительной мере согласны в отношении многих центральных вопросов человеческой психологии, спектра сознания и сфер человеческого бессознательного.
Но здесь мы, конечно, будем обсуждать наши различия. В своей книге «Пол, экология и духовность» я предлагаю последовательную критику позиции Грофа, выдвигая на первый план кое-что представляющееся мне серьезными слабостями его модели. Я кратко опишу здесь эти слабые места, а потом в общем виде отвечу на критику Стэна в адрес моей собственной работы.
Монологическая наука
Гроф последовательно утверждал, что «западная наука приближается к беспрецедентной по масштабу смене парадигмы».{57} Возможно это и так, но новая парадигма и те подходы, которые он обсуждает, монологичны — что означает, что они сводят мир к языку «оно». Он ссылается на квантовую физику и теорию относительности, кибернетику, теорию систем, М-поля, теории хаоса и сложности, юнговскую теорию процесса и так далее, которые все неумолимо монологичны. Они сводят Космос просто к терминам Правой Стороны; в самой своей основе они воплощают утонченный редукционизм, который представляет собой одно из плачевных наследий картезианской традиции.
Как «механистические», так и «системные» науки монологичны. Монологичны и теории «причинности», и теории «хаоса», и «материализм», и «органицизм». «Детерминистские теории» и теории «сложности», «механистические» теории и теории «процесса» — все они монологичны. Неважно какие преимущества последние имеют перед первыми (а их множество!) — все они, по сути, предлагают двумерный мир.
Гроф и склонные к монологизму теоретики, которых он цитирует в поддержку «новой парадигмы», постоянно сетуют на раздробленность современного мира и того будущего, что приходит ему на смену; они подчеркивают насущную потребность в объединяющем видении. Я полностью согласен с этим, однако их монологическая «новая парадигма», фактически, представляет собой симптом самой исходной фрагментации, а не лекарство от нее. Как таковая, она является частью причины, а не исцеления современной раздробленности.
Так, например, когда Джоанна Мэйси пытается критиковать «Пол, экологию, духовность», говоря, что эта работа не учитывает механизмы обратной связи и, таким образом, не представляет в полной мере теорию систем, она совершенно упускает из виду самое главное. Разумеется, я принимаю в расчет обратную связь и открыто говорю об этом; кроме того, теория обратной связи — это просто часть первой волны системных наук, которая была дополнена теориями хаоса и сложности. Но все они в равной степени совершенно монологичны и могут быть полностью описаны на процессуальном оно-языке, который является отличительной чертой утонченного редукционизма и жестоким отпечатком колонизации мира жизни монологическим империализмом, как раз и способствующим той фрагментации, которую он желает исцелить. Таким образом, Мэйси и другие сходно мыслящие теоретики продолжают упускать решающий факт, который, перефразируя Карла Краусса, можно сформулировать так: теория систем — это болезнь, лекарством от которой она себя объявляет.
На мой взгляд, Гроф, к несчастью, довольно основательно погрузил свои философские основы в этот губительный монологический цемент, и это наделяет его психологическую модель несколькими серьезными недостатками.