– Спасибо.
Голос Роттера звучал мягко, вкрадчиво и… властно. Бесстрастное лицо с густыми бровями спокойно глядело на неё с экрана. Веронику тошнило. В голове пульсировала единственная мысль: «Он хочет моей смерти…»
– Сегодня я хотел бы поговорить о важном. О том, что близко мне и каждому из вас. Можно сказать, расскажу о том, что у меня на сердце. Вот мы с вами слышим репортажи о террористах, о сепаратистах… И я никак не пойму: неужели эти люди считают себя лучше других? Как могут они так легкомысленно ставить под угрозу всё, чего мы добились тяжёлым трудом? Ведь мы все, каждый из нас, равны перед законом, перед международным и гражданским правом – и мы должны быть честны друг с другом и честно это право соблюдать. Не надо верить чужим байкам. Думайте своей головой, к этому я всегда призывал и буду призывать вас, дорогие сограждане. Если мы будем держаться вместе, тогда мы сила, тогда мы мощь! Если будем верить каждый в свою байку и распространять ложную информацию, тогда мы беспомощны и бессильны.
Разве вы забыли, как нас бросили на произвол судьбы на Земле? Как нас обманывали, и отказывались от нас, и прогоняли, как прокажённых? Скольким из нас не нашлось места в старом мире… Но для этого и был открыт мир новый, чтобы мы с вами своими руками смогли создать новое пространство для свободных людей и возвести – камень за камнем, шаг за шагом – великое государство, которому нет примеров в истории! Я верю, я искренне убеждён, что вы, граждане демократического государства новой эпохи и нового формата, точно знаете, какую мы преследуем цель и ради чего трудимся.
Здесь, на нашей земле, проживают более двенадцати миллионов человек, и за последние несколько лет мы сумели прочно утвердить нашу роль на международной арене. Мы больше не позволим унижать нас – это наш с вами общий успех. Я прошу вас помнить об этом, если вы вдруг услышите голоса недовольных в толпе. Понимаете, в мире всегда были и будут люди, которые не умеют или не хотят быть счастливыми. Наша задача – не дать им сломать то, что мы с вами создали вместе. Ибо мы не желаем ломать, мы желаем строить: для себя, для своих семей, для будущих поколений. Кстати, сердечно прошу поддержать организацию «Общее дело» в честь юбилея. Сейчас, к сожалению, вынужден заканчивать. Но мы услышимся или увидимся с вами завтра. Я желаю вам замечательного вечера.
В зале раздались аплодисменты. Экран погас. Вероника медленно закрыла глаза.
– Хорошая тема с «Общим делом», – заметил Тобиас. – Вика… ты как себя чувствуешь?
Она вздрогнула и отшатнулась. Пусть он был к ней добр, но не следовало забываться. Он не Кенжел и не Алишер и вовсе не на её стороне.
– Мне душно, – хрипло выдавила она. В горле совсем пересохло.
Не решаясь снова приблизиться к ней, Тобиас указал в сторону своего рабочего места.
– Ты присядь, я дам воды.
Она кивнула. Он налил ей полный стакан из графина – вода была застоявшаяся, тёплая, слегка солоноватая, но Ника выпила всё залпом.
– Бедняга! – воскликнул Тобиас. – Ещё будешь?
– Спасибо, больше не надо, – Вероника вымученно улыбнулась и вытерла пот со лба. Она была вся мокрая. В кармане брюк нашлась резинка, и девушка собрала рыжие волосы в высокий хвост. – Скажи, Тоби… Алишер здесь? Может быть, вместе с Кенжелом?
Тобиас прищурился, подумал пару секунд и покачал головой.
– Нет, извини. Кенжел уже давно не появлялся, а Алишер был пару дней назад, с тех пор я вроде бы его не видел. У него же экзамены сейчас.
О Ангел! Вероника вцепилась ладонями в колени, стараясь унять дрожь. Куда же они пропали? Перед глазами всё плыло; Ника откинулась на спинку кресла и зажмурилась. Тобиас оставил её на минуту, чтобы помочь младшекласснице – девочка брала книги на лето. Вероника вполуха слушала, как она зачитывает ему список, и гадала, стоит ли спрашивать у Тобиаса насчёт Джоан. Вряд ли он что-то знал, но больше ей не к кому было обратиться.
– Добрый день, Джинич! – где-то далеко-далеко от неё сказал Тоби.
– Тобиас Госс?
– Ну да. Как у вас дела, как отец?
– Отец… Как тебе сказать… Тобиас, прошу пройти со мной в участок. Вилмор Госс обвиняется в государственной измене. Нам необходимо тебя допросить.
Вероника распахнула глаза. Полиция! Полиция! Сердце бешено колотилось в груди. Что ей делать? Может, если она не будет шевелиться, они её не заметят… Вжавшись в кресло, она почти перестала дышать.
Тобиас растерянно перетаптывался с ноги на ногу, не зная, что сказать.
– Погодите, Джинич… что? Как же так?
Полицейский хмуро смотрел на парня. К своему ужасу, Вероника смогла разглядеть из-за стойки, что он не один. Ей хотелось убежать, но ноги были как желе.
– Вика… – Тоби внезапно обернулся к девушке и протянул ей руку. – Извини, тут… такое… Тебе уже лучше? Мне надо… отойти.
Она неохотно ухватилась за его руку и позволила вытянуть себя из уютной безопасности кресла.
– Пока, – пробормотала она, избегая смотреть в сторону полицейских. Шаг за шагом она осторожно обошла стойку и направилась к выходу.
– Погоди! – Джинич преградил ей путь. – Ну-ка, минуту. Тобиас, представишь нам свою подругу?
Слегка притянув её за локоть, мужчина чуть ли не дышал ей в затылок. Сквозь туман в голове Ника вдруг осознала, что забыла распустить волосы. Рыжие пряди скользнули по плечам, горячие пальцы коснулись шеи, и Ника зажмурилась, проговаривая про себя: «Р4.03.832.АВЭ».
– Она… троюродная сестра… – неуверенно глядя на Веронику, начал Тобиас.
– Нет! – из последних сил крикнула Вероника. Если её корабль идёт ко дну, она не будет никого тащить за собой.
Часть IV
α
«Вокруг так много воды», – думала Призрак, свесив ноги с разбитых плит набережной Ангоры. Она обожала воду, хотя так и не научилась плавать – до революции была ещё слишком маленькая, а после стало не до этого. О бедных Томе и Рофи и говорить нечего. Они и реки-то прежде никогда не видели, только море, застроенное доками, замаранное, запрятанное под причалами Индувилона. Призрак посмотрела на ребят, пристроившихся под боком. Томь лежал на спине и рассматривал небо, а Рофи сидел, ноги под пледом, уткнувшись в книгу сказок. Он то и дело поглядывал на воду, задумчиво кивал и снова возвращался к чтению.
– Проверяешь, на месте ли речка? – усмехнулась Призрак. – Так не убежит от тебя.
Рофи дочитал абзац, закрыл книгу и серьёзно сказал:
– Там рыба. Поймаешь?
* * *
Эльсона резала овощи для салата и смотрела в окно. Странное ощущение – это был её город, вот только она едва ли что-то помнила из своего детства. Какие-то обрывки фраз, рынок, бидон с молоком, солнечные блики, детскую раскладушку… Потом они вынуждены были уехать. Группа «Центр» ни разу не обменялась корреспонденцией с западными провинциями за последние несколько недель, так что Эльсона не могла написать родителям, что возвращается в Ангору. Впрочем, даже будь у неё такая возможность, она бы, наверное, не стала писать. Родители только расстроятся. Ничего, главное – это пережить… Эльсона снова прокрутила в голове план Бимбикен, представила, как они рано утром выступают в сторону Флоры, как пробираются в центр города и штурмуют тюрьму. По их данным, тюрьма находилась в здании бывшего городского правления.
– Ну, мои друзья-вегетарианцы, что сегодня на ужин? – Призрак ворвалась в кухню, а вместе с ней – запах каналов, цветов и плесени: странная смесь, одновременно притягательная и отталкивающая. Запах детства. Эльсона улыбнулась.
– Друзья-вегетарианцы предлагают вам овощи в ассортименте. Вот этот салат, такой и ещё вон тот, – она указала на три большие миски.
– А вот и нет! – воскликнул Томь, выныривая из-за спины Призрака. – Мы поймали огромную рыбу.
– Я поймала, – поправила брата Призрак. – Ну-ка подвинься, Эли, я почищу по-быстрому.
* * *
Нириаль и Анель закончили комплектовать полевые аптечки. Бинты и тампоны, порошки и пузырьки с лекарствами – казалось, всё было на месте.